Хект почувствовал себя нашкодившим мальчишкой, которого поймали с поличным. Он ведь действительно обещал. И должен был понять, как его болтливость скажется на Катрин. Он и понимал, вот только не придал значения.
– Наверное, не гожусь я для таких изящных политических игр.
– Справишься как-нибудь, – проворчал Фебруарен, – если сосредоточишься на работе. И не станешь отвлекаться на недозволенные мысли.
Пора менять тему.
– А брата моего вы уже повидали?
И снова все за столом удивленно на него уставились.
– Нет. Я и так кручусь как белка в колесе с утра до ночи, чтобы поспеть со всеми важными делами, да еще всякие прихоти ваши.
– Что за брат такой? – удивилась Герис.
– Один солдат из Грюмбрага притворяется Тиндеманом, братом Пайпера Хекта, – объяснил Хект. – Его Бо Бьогна разыскал. Бо он убедил. Но думаю – говорили они на разных языках.
– Я думал, все твои родные погибли, отец, – сказал Пелла.
– И я так думал. И до сих пор думаю.
– Тогда кто же?..
– Самозванец.
– Но…
– Гадать бессмысленно, сначала нужно с ним поговорить.
Пайперу в голову с ходу пришло несколько возможных вариантов, и ото всех попахивало дурным умыслом.
– Я его разыщу, – пообещал Девятый Неизвестный. – Только сначала разберусь с неотложными делами здесь. Нужно, чтобы Непримиримый стал патриархом без особенного шума. И все мы должны это пережить и остаться целыми и невредимыми. В особенности Пайпер.
– Я могу его найти, – вызвалась Герис.
Фебруарен и Делари насупились и дружно покачали головами.
– Ты говорил, я уже готова управляться с Моделью, – проворчала Герис.
– Не готова, – отозвался Фебруарен. – Отправляться в незнакомое место – не готова. Тем более в такую даль.
– На каком языке разговаривают в Грюмбраге? – ласково спросил принципат Делари.
– Думаю, на нескольких, – отозвалась поникшая Герис, – в том числе и на церковном бротском.
– Возможно. Если бы тебе предстояло беседовать с архиепископом или ученым мужем…
– Герис, для тебя и тут найдется достаточно дел, – утешил праправнучку Фебруарен. – Но тебе еще долго придется заигрывать с Моделью, прежде чем ты сумеешь отправиться в незнакомое место. Муно вон не умеет.
– Муно вообще с Моделью не в ладах, – поддакнул Делари. – Способностей ему не хватает.
– Если внушить Модели, что ты не можешь на нее настроиться, Муно, она тебе поверит.
– Да, дедушка.
Оба старика оглянулись на сидевших за столом. Видимо, этот спор они начали задолго до того, как все присутствующие появились на свет.
Совершенно не обязательно обсуждать это прямо сейчас. Перед детьми. Хект ударил по столу кулаком.
– Детишки, – объявил Фебруарен, – никому и никогда не рассказывайте то, что услышали в этом доме. Понятно?
Вытаращившие глаза Пелла, Лила и Вэли закивали. Таким серьезным они старика еще не видели.
– Ваше молчание – вопрос жизни и смерти. – Волшебник повернулся к Хекту. – Бахвальство часто губит преступников и тех, кому есть что скрывать. Такова уж глупая человеческая природа. Всем хочется казаться особенными. А казаться особенным легко, если знаешь нечто особенное. – Фебруарен снова уставился на детей. – Скорее, даже вопрос именно вашей жизни и смерти – если какому-нибудь злодею втемяшится в голову, что вам известно нечто важное о Муно или Пайпере.
– В таком случае не предпринять ли нам соответствующие меры? – предложил Хект, поглаживая левое запястье.
– Быть может, мой мальчик, для тебя еще и не все потеряно. Вот только знакомство с твоим братцем мне придется ненадолго отложить.
В ту ночь Анна не проявила обычной пылкости. Она понимала, как глубоко она сама и дорогие ей люди увязли в войне против Ночи.
– Пайпер, дети не заслужили такой участи. Они и так натерпелись.
– Знаю.
Пайпер не стал напоминать ей, что все трое жили сейчас гораздо лучше, чем беспризорные сироты.
Главнокомандующий вызвал Крулика и Снейгона на «встречу у Кладезя Искупления», как ее окрестил озадаченный Кейт Рук. Продлилась встреча недолго. Ни Крулику, ни Снейгону говорить не дозволили. Рук в сопровождении рыцарей-монахов из Кастеллы конфисковал все учетные книги.
Представление устроили, чтобы спровоцировать дэвов, – пусть бросятся советоваться друг с другом. Кто-нибудь понезаметнее подслушает, кому еще тайно продавали огненный порошок в обход учетных книг.
Проданные из-под полы оружие и огненный порошок Хект изымать не стал – у него не было на это полномочий. Но имена покупателей узнать не помешает.
Бо́льшую часть огненного порошка Крулик и Снейгон продали вельможам из Граальской Империи – тем, кто не слишком-то высоко ценил императрицу.
Катрин повезло – ее недоброжелатели глубоко презирали друг друга и никак не могли сплотиться против нее. У граальской знати издавна практиковались междоусобные свары.
Йоханнесу Черные Сапоги удавалось поддерживать мир. Лотарь слишком рано умер и не успел наделать ошибок. При Катрин же мир не нарушался лишь потому, что каждый смутьян знал: Феррис Ренфрау неотступно наблюдает за всеми из своего темного угла.
Изменят ли положение дел фальконеты?
Вряд ли. Даже самые искусно сделанные пушки годились в основном лишь для убийства Орудий Ночи. На поле боя от них мало толку – разве что устрашающий эффект, оглушительный грохот и много дыма.
Когда Бонифаций VII, несмотря на все усилия Девятого и Одиннадцатого Неизвестных, все же отправился на небеса, удалось обойтись без смуты. Непримиримый в последние минуты Хьюго Монгоза молился прямо у его постели. При сем присутствовали лекари и самые важные принципаты. Для истории необходимы свидетели.
Еще с Хьюго Монгозом в последний час были его дети – те, которых он зачал, когда еще предпочитал женщин смазливым мальчикам.
В коридоре ожидало с десяток человек, среди прочих – главнокомандующий патриаршими войсками и любимчик Бонифация Арманд. Вид у парня был встревоженный, главнокомандующего он явно опасался.
Вместе с Хектом в коридоре ожидал и Аддам Хоф, один из магистров Братства Войны. Хоф прибыл из Ранча со Старклирода. Этому высокому, мускулистому, загорелому мужчине едва перевалило за пятьдесят. Ни он, ни Хект не знали, что когда-то давно, в Святых Землях, им довелось однажды скрестить мечи.
– Лапочка боится за свои сладости и побрякушки, – заметил Хоф.
– Не стоит его жалеть. Он тут давно уже вьется. И всегда находит нового покровителя.
Хоф вопросительно хмыкнул, и Хект рассказал ему про Осу Стила, не раскрывая его истинной сути.
– Он вроде как вас боится, – заметил рыцарь.
– Я близок с принципатом Делари. Арманд бросил его, чтобы подцепить патриарха.
– И Делари затаил обиду?
– Нет, мой покровитель рад был избавиться от мальчонки. Содержать его накладно.
А еще сложнее не давать Арманду совать нос в чужие секреты. Ведь принципат Делари знал, что Стил шпионит для Ферриса Ренфрау.
– Вы знаете кандидата из Вискесмента. – Хоф не спрашивал, а скорее утверждал.
– Он произвел на меня впечатление. Из того же теста, что и Бонифаций. Мечет громы и молнии. С достойной удивления энергией обрушился на Конгрегацию. Когда Бонифаций показал, что и с ним можно договориться, антипатриарх умерил пыл. Беда тут та же, что и с Бонифацием, – слабое здоровье. Долго не продержится. А подходящего преемника я пока не вижу. Снова, как и всегда, сцепятся между собой недостойные претенденты.
Услышав про отношение будущего патриарха к Конгрегации, Хоф оживленно закивал. Братство Войны недолюбливало Конгрегацию по искоренению богохульства и ереси: из-за ее одержимости коннекскими еретиками значительные средства тратились на Коннек, а не на походы в Святые Земли, а ведь эту битву следует непременно выиграть, причем раньше прочих.
Из покоев, где умирал патриарх, вышел принципат Флороцено Колоньи. Рядом с умирающим дежурили только четверо принципатов от пяти кланов Брота: Джервес Салюда, представитель Бруглиони, еще недостаточно оправился от ран.
– Его святейшество скончался, – сообщил принципат Колоньи.
В то же мгновение ожидавшие священнослужители рангом пониже и слуги устремились прочь. Следовало соблюсти все положенные при погребении формальности. Приготовления начнутся немедленно.
Среди этой толпы Пайпер Хект отметил Феллау Хьюмию, странного типа, недавно назначенного королем Регардом (а значит, Анной Менандской) на пост архиепископа Салпено. Как и про всех высокопоставленных вельмож Арнгенда, про Хьюмию болтали, будто бы он переспал с матерью короля.
– Будут неприятности? – спросил Хоф, проследив за взглядом главнокомандующего.
– Вполне возможно. Не знаю, о чем они там думают в своем Салпено.
– Я бы не расстроился, упади вдруг на голову Анне Менандской кирпич. В последнее время Арнгенд совсем не помогает – прислали только королевского сына Анселина да шестерых рыцарей.
– Освобождение Святых Земель не принесет ей личной выгоды. Предложите сделать ее императрицей тамошних объединенных государств.
– Может, это и подействовало бы, – усмехнулся Хоф. – Хотя она, скорее всего, просто бы вывезла все ценности и реликвии и бросила Святые Земли на растерзание неверным.
Хект кивнул. Это, несомненно, преувеличение, но, когда речь заходит об Анне Менандской, в любом преувеличении можно найти долю истины.
– Мое бдение здесь окончено. Нужно возвращаться в Кастеллу – проверить, нет ли вестей из Коннека.
– Трудно вести войну, находясь за сотни миль от основных событий.
– Да, непросто, но мне немыслимо повезло – в моем штабе собрались профессиональные и надежные офицеры. Они вполне справляются в мое отсутствие.
– Занятный феномен. В военных орденах о таком не слыхивали. По крайней мере, со времен Древней Империи.
Главнокомандующему сделалось не по себе. Быть может, магистр Хоф на что-то намекает. Или даже в чем-то его обвиняет.
– Что вы имеете в виду, магистр?
– Я просто заметил, какую необычайную армию вам удалось сколотить за последние несколько лет – армию, которая не распускается на время зимы, жатвы или сева. Армию, которой не управляют военачальники, ставшие военачальниками по праву рождения.