Джейк паркуется. Я выхожу и захлопываю дверь.
Я шарю в поисках ключей в своей сумочке. Беру их в руки, сую ключ в скважину и захожу.
Я снова захлопываю дверь. Я злюсь и мне больно, что он ничего не сказал. Я хотела, чтобы он знал.
Я иду вперёд и слышу звук отъезжающего автомобиля.
Быстро двигаясь, я открываю дверь и вижу задние фары, двигающиеся по дороге от дома.
Боль проходит сквозь меня так сильно, что у меня ноги подгибаются. Я прислоняюсь спиной к стене, прижимая к груди ладонь. Я чувствую себя открытой напоказ. Сломленной. Опустошённой.
Он ушёл.
Горячие слёзы жалят лицо как раскаленная кочерга.
Не плачь, Тру. Соберись.
Я прижимаю ладони к глазам, удерживая слёзы.
Он должен был любить меня. Настолько, что даже подумав о моей измене, он просто не хотел знать.
Но я сказала ему, что беременна, и он убрался отсюда, словно его задница в огне, не сказав ни слова.
Ублюдок. Конченый ублюдок.
Теперь я злюсь. Очень сильно злюсь.
Ладно, он не хочет ребёнка. Тогда я не хочу его извиняющуюся задницу.
Я быстрым шагом направляюсь в спальню. Хватаю одну из дорожных сумок Джейка, несколько пар джинсов, майки, пижамы и нижнее белье. Я запихиваю всё в сумку.
Достаю паспорт из сейфа, который находится в шкафу. Беру телефон из своей сумочки.
Мне нужно такси.
Я быстро ищу в интернете такси местных компаний и набираю первый попавшийся номер.
Мне говорят, что такси подъедет через пятнадцать минут.
Я иду в прихожую, беру телефон и набираю главным воротам, давая им знать, что за мной приедет такси.
Готовясь уйти, я останавливаюсь на мгновение, дорожная сумка у ног, а обычная на плече.
Не уверена, что собираюсь делать прямо сейчас.
Крутя своё обручальное кольцо, я делаю паузу. Поднимаю руку, чтобы взглянуть на него.
«Труди Беннет, я люблю тебя больше всяких слов, которые я могу написать или сказать. Всегда любил и буду любить. Ты выйдешь за меня?»
Слеза скатывается по моей щеке, и я снимаю обручальное кольцо.
Медленно проходя в нашу спальню, я кладу его на подушку Джейка.
А затем иду прямиком в прихожую, забираю сумку, вешаю на плечо и выхожу в тёплую калифорнийскую ночь.
Я закрываю дверь и, держа ключ в руке, начинаю спускаться по длинной дороге.
Джексон – один из ночной охраны, выскакивает из кабинки, когда замечает меня.
– Мисс Беннет, всё в порядке? – я вижу, как взглядом он скользит по сумке на моём плече.
– Не могли бы вы, пожалуйста, передать это Джейку, когда он вернётся? – я протягиваю ключи.
Охранник смотрит на связку, а затем снова на меня.
– Уверены, что не хотите их оставить?
– Нет, – я качаю головой. – Мне они больше не нужны.
Он неохотно забирает у меня ключи.
Я начинаю идти к воротам, когда он говорит:
– Если Вас нужно подвезти, Паркер сможет доставить Вас куда угодно, – он показывает на Паркера – другого ночного охранника, который стоит у двери, глядя на нас.
– Нет, всё хорошо. Спасибо. Я заказала такси, – в этот момент оно и подъезжает.
– Пока, Джексон. Пока, Паркер, – я слегка киваю им.
Джексон грустно улыбается мне, а Паркер открывает ворота, выпуская меня наружу.
Не глядя, я сажусь в такси и ставлю сумку рядом с собой.
– Куда? – спрашивает водитель.
– В аэропорт Лос-Анджелеса, пожалуйста.
Глава 11
Джейк
«Я беременна».
Тру беременна. Моим ребёнком.
Но она же на таблетках? Как она может быть беременной?
Господи. Она беременна. Моим ребёнком.
Я не могу быть отцом. Я не тот человек.
Я достаю сигарету из пачки и понимаю, что у меня дрожат руки.
Я сжимаю их в кулак, пытаясь избавиться от дрожи. Сжимаю сигарету губами, зажигаю её и делаю медленный и глубокий вдох.
Опуская окно, я выдыхаю в ночь и смотрю на ЛА.
Последний раз, когда я был здесь, Тру сидела на капоте моей машины, а теперь я узнаю, что собираюсь стать отцом.
Чёрт.
Я точно знаю, что Тру захочет оставить ребёнка. Аборт для неё не вариант.
Теперь я чувствую себя самый худшим ублюдком, который думает о том, как избавиться от части себя и Тру.
Но что, чёрт побери, я знаю об отцовстве? Ничего. Я абсолютно ничего не знаю. У меня точно не было хорошего примера, пока я рос. Возможно, Дейл относится к последней части, и уверен, он хороший парень, но на этой территории урон уже был нанесён. Меня уже нельзя было восстановить после того, как Пол ушёл от нас.
Он облажался. А я не могу подвести своего ребёнка, как он подвёл меня. Не мою собственную плоть и кровь. Я никогда себе этого не прощу.
Делая ещё затяжку, я кладу локоть на руль и опускаю голову.
«Ты, чёрт побери, занимаешь пространство, Джейк... Ты можешь вообще сделать что-нибудь правильно? Как и твоя мать, вы оба, бл*ть, бесполезны... Я жалею о том, что ты родился, никогда не хотел взваливать на себя ещё ребёнка, особенно такое маленькое дерьмо, как ты... Ты ничего не можешь сделать... Из-за чего ты, чёрт возьми, плачешь? Если не прекратишь плакать, мальчик, то я дам тебе настоящую грёбаную причину для этого...»
Я прижимаю ладони ко лбу, пытаясь избавиться от его проклятого голоса в моей голове.
Он мёртв, но всё ещё здесь, подводит меня. Продолжает насмехаться надо мной.
Мне нужно выдворить этого мёртвого ублюдка.
Я включаю музыку, ищу Linkin Park и нажимаю на воспроизведение песни Numb. Я включаю её на полную громкость, пока песня не занимает всего меня полностью.
Я всегда слушаю эту песню, когда мне нужно очистить свой мозг. Мой консультант сказал, что мне нужно найти что-то, на чём я смогу сосредоточиться, если всё начнёт ускользать от меня. Музыка – моя жизнь, помимо Тру, поэтому я выбрал эту песню.
Знаю, песня, которая меня успокаивает, кажется немного староватой, но это работает. Numb – моё успокоительное.
Я уже чувствую, как мой гнев и разочарование начинают угасать.
Оцепеневший – это то, каким я чувствую себя сейчас. Я не хочу думать. Не хочу чувствовать. Потому что если сделаю так, то поверну машину и поеду в неправильном направлении, прямо к дилеру.
Откидываясь на спинку, я делаю ещё одну затяжку, стряхивая пепел в окно.
Я стану отцом.
Я не знаю, как быть отцом. Я хочу быть... для Тру. Я хочу сделать всё правильно для неё. Не знаю, смогу ли. Я всё к чертям испорчу. Всё полностью.
Мысль о том, чтобы испортить всё, так же, как и иметь ребёнка, пугает меня больше слов.
Я не могу быть им. Я не могу быть Полом. Но долгое время был.
Я никогда не поднимал руку на женщину или на ребёнка. Никогда. Но что, если из-за ребёнка у меня внутри что-то щёлкнет, и я превращусь в ту сволочь? Речь не только о кулаках и причинении боли ребёнку. Но слова могу принести ещё больший урон.
Я хорошо с этим знаком.
Я похож на него во многих отношениях. Слишком многих. Что сделать, чтобы я не превратился в полное дерьмо, как Пол Уэзерс, когда родится мой ребёнок?
Я могу быть успешным на своей работе, но позади этого образа я много лажаю и ломаю. Тру – это клей, который удерживает меня цельным, и посмотрите, что я с ней сделал. Она – весь мой мир. Она сказала мне, что беременна, а я просто взял и уехал. Я оставил её одну.
Какой мужчина так сделает? Грёбаный трус, вот кто.
Господи, когда она сказала мне, что беременна, то была так напугана. Я слышал это в её голосе. Она практически знала, что я сделаю. Что я убегу. Что всё испорчу.
Разве, чёрт побери, у меня не эффектно это получается?
Это не оправдание, но я запаниковал. Когда она сказала, что беременна, в моей голове словно щёлкнул предохранитель, и я не мог думать ясно. Пока ехал до дома, я чувствовал себя роботом.
Я не мог сосредоточиться ни на чём конкретном.
Всё просто... Веди машину, Джейк.
Езжай домой, Джейк.
Я не мог делать что-то ещё, кроме этого. Когда Тру вышла из машины, я знал, что она злится и чувствует боль, но я будто примёрз к месту.
Я говорил себе выбраться из машины, пойти за ней, поговорить с ней, но я в буквальном смысле не мог заставить своё тело двигаться.
Следующее, что помню – машина разворачивается, и я выезжаю оттуда.
Просто мне было так чертовски страшно. Мне до сих пор страшно.
Тру носит под сердцем моего ребёнка, а я оставил их обоих.
Я ушёл.
Я – он.
Я – наследие того, что он оставил. Пол получил, что хотел. Пол Уэзерс хотел, чтобы я облажался, не меньше, чем он.
Ну, ура, папа. Ты выполнил свою грёбаную работу.
Делая последнюю затяжку, я выкидываю окурок из окна.
Я никогда не буду достаточно хорош для Тру или для малыша. Но я хочу.
Я знаю, что ребёнок будет идеальным и красивым, потому что Тру такая. Он возьмёт всё от неё, потому что просто должен. Я не хочу в нашем ребёнке ни грамма моей чёртовой лажи.
Нашем ребёнке.
У нас будет ребёнок. Он растёт в ней прямо сейчас. Маленький малыш, созданный мной и Тру. Он будет таким маленьким... таким крохотным, с небольшим сердцебиением в груди.
Мне нужно будет защищать его и охранять всю жизнь.
Он – мой, и я должен обеспечить его безопасность.
Я стану отцом.
Из ниоткуда, я чувствую крохотную дрожь в сердце от этой мысли. Крошечный огонёк надежды похоронен в глубине моего сломанного и испорченного тела.
А затем реальность бьет меня в лицо.
Я полностью всё испортил. Она никогда не простит меня за это.
Чёрт.
Мне нужно вернуться. Нужно поговорить с ней. Умолять простить. Сказать, что я научусь этому как-нибудь. Я выясню. Я выясню, как быть отцом для нашего ребёнка. Я хочу быть тем мужчиной, в которого она верит, я могу быть. Я сделаю всё для неё.
Я не могу потерять Тру. Она – причина, по которой я живу. Она – моё всё.
Я хочу быть тем же для нашего ребёнка.