– Ты и вправду хотела уйти от меня, – шепчет он.
Мой взгляд следует к его рукам, и я вижу своё обручальное кольцо.
Дерьмо.
Мои щеки горят, стыд заставляет лицо пылать, когда я понимаю, насколько поспешной я была в принятии решения.
– Прости, – я делаю шаг к нему. – Я злилась и думала, что ты не хочешь ребёнка. Я думала, что у нас больше нет будущего.
Джейк встаёт на ноги. Подойдя ко мне, он забирает мой стакан и ставит его на тумбочку.
Он берёт мою левую руку.
– Я не могу обещать, что не испорчу всё снова, Тру. Я пытался, но проваливался много раз. Просто знай, что независимо от этого, я очень сильно хочу вас обоих, – кольцо скользит по моему пальцу. – Я всегда буду хотеть тебя.
Обхватывая лицо Джейка руками, я тяну его к себе и нежно целую в губы.
Он подхватывает меня на руки и несёт в постель. Выключив свет, Джейк ложится рядом со мной, притягивая меня на свою сторону и обнимая руками.
Мы оба всё ещё одеты, но я чувствую, что Джейк ни на дюйм не хочет отстраняться от меня, как и я от него.
В темноте рука Джейка движется к моему животу, грубые пальцы скользят по ткани моего платья.
– Я люблю тебя, – шепчет он.
В первый раз с того момента, когда мы вместе, я понимаю, что это признание не для меня. Это даёт мне мерцающую надежду, что, возможно, просто возможно, в конце концов, всё будет хорошо.
Глава 13
Я просыпаюсь в руках Джейка, всё ещё одетая во вчерашнее платье.
– Эй, – мягко шепчет он рядом со мной.
Поворачиваясь лицом к нему, я смотрю прямо в его голубые глаза.
Его тёмные волосы спутались ото сна, но глаза выглядят бодрствующими. Он рассуждал.
Не очень хорошо.
– Как давно ты проснулся? – спрашиваю я, и мой голос звучит слегка взволнованно.
– Не так давно, – он убирает завиток волос с моего лба.
Это тот момент, когда всё между нами кажется обычным.
Я не знаю, что сказать после вчерашнего вечера, как и Джейк, видимо.
– Ты в порядке? – спрашивает он, прерывая наш безмолвный зрительный контакт.
Есть ли у меня причина не быть?
– Да, – киваю я и сглатываю.
А ты?
Джейк закрывает глаза, медленно выдыхая.
О чём он думает? Боюсь даже спрашивать. Боюсь, что он передумал на счёт ребёнка.
Я наблюдаю за ним в ожидании. Он открывает глаза, берёт моё лицо в руки и целует меня.
Глубоко. Страстно. Благоговейно.
Это поцелуй полон невысказанных слов, обещаний и любви. Глубокой любви. Любви, которая связывает нас почти три десятилетия.
– У нас будет ребёнок, – говорю я, когда поцелуи Джейка замедляются.
– Да, – он отклоняется и смотрит мне в глаза.
– Ты станешь папой, – вот сейчас, я не могу прочитать его. Он закрывается от меня.
Он улыбается, но его улыбка выглядит натянутой. Я вижу в его глазах страх, которого не было минуту назад.
Я чувствую, как в груди нарастает болезненное ощущение. Это ужасная, всепоглощающая боль.
– Джейк, ты... в порядке?
– Да, просто немного...
– Потрясён. Испуган. Не готов. Передумал, – выпаливаю я, прерывая его.
Джейк выглядит озадаченным, а затем его взгляд фокусируется на мне и не отпускает.
– Более чем готов. Счастлив. Хочу нашего ребёнка больше чем что-либо, – рукой он касается моего живота, и я выдыхаю, после того как задерживала дыхание. – Я просто беспокоюсь, – добавляет он тихо, глядя на меня.
Мой живот сжимается под его прикосновением.
– О чём?
– Что малыш не в порядке.
– Малыш в порядке, – расслабляюсь я и накрываю его руку своей, а затем прижимаю к животу.
– Я хочу, чтобы сегодня ты увиделась с доктором, Тру.
– Я планировала сходить в понедельник.
– Это должно быть сегодня, – хрипло говорит он. – Я попрошу Стюарта устроить это.
Джейк садится, отворачивается от меня и спускает ноги на пол. Я следую за ним и сажусь рядом. Разворачиваясь лицом к нему, я оборачиваю одну ногу спереди, а вторую – сзади его, тем самым не выпуская мужчину.
– К чему такая спешка? – спрашиваю я, наклоняя голову в сторону и глядя ему в лицо.
Вздыхая, он на секунду встречается со мной взглядом, а затем отворачивается.
– Тру, я восемь лет принимал наркотики, последние три – почти каждый день.
– Но сейчас же ты чист, – вдыхаю я.
– Но пять недель назад не был. Даже если я не употреблял их, когда ты забеременела, то они всё ещё могли остаться в моей системе и... – он резко вздыхает, проводит рукой по волосам, а потом смотрит вниз. – Мне просто нужно убедиться, что ребёнок в порядке, что наркотики никак на него не повлияли или не нанесли ущерб, – в его голосе слышна боль.
Чёрт. Я даже не подумала об этом. И если Джейк волнуется, то и мне тоже следует. Он никогда не беспокоится по пустякам.
Охваченная страхом, но продолжая быть позитивной, я говорю:
– Я уверена, что с ребёнком всё будет хорошо.
Его грудная клетка расширяется от быстрого и глубокого вдоха.
– Я поверю, когда услышу это от врача. Мне нужно знать сегодня, Тру. После того, как я узнаю точно, то смогу расслабиться и наслаждаться этим вместе с тобой.
Я наклоняюсь и беру его за руку, переплетая наши пальцы.
– Хорошо, – отвечаю я и провожу второй рукой по его мягким чёрным волосам.
Дотягиваясь то телефона, лежащего на тумбочке, он говорит:
– Я позвоню Стюарту, чтобы он устроил нам встречу с лучшим врачом по беременности, который здесь только есть.
Я кладу руку поверх его, чтобы остановить.
– Их называют акушерами, детка. И не думаешь ли ты, что сперва нам лучше рассказать моим родным, твоей маме и Дейлу, что у нас будет малыш, прежде чем говорить Стюарту?
– Конечно, но мы не расскажем, пока не убедимся, что всё хорошо. Я не знаю хороших акушеров, а ты?
Я качаю головой.
– Тогда Стюарт.
– Что именно Стюарт может знать об акушерах? Он, может, и гей, но у него не появляется магическим образом на ночь вагина, насколько я знаю.
Это вызывает у него улыбку. Маленькую, но это только начало.
– Потому что, всезнайка, нет ничего, что Стюарт не знает или не может узнать. Вот почему я так хорошо ему плачу.
Поднимая руки, я соглашаюсь:
– Хорошо, просто не говори ему, что я беременна. Скажи, что у меня появились женские проблемы.
Я не только хочу рассказать родителям первым, но и не хочу, чтобы кто-то узнал о ребёнке, пока я не буду уверена, что всё в порядке.
Я была спокойна, пока Джейк не заговорил. Но теперь... теперь я боюсь, что с ребёнком действительно может быть что-то не так.
***
Три часа спустя Джейк и я сидим в кабинете Сюзанны Кляйн – доктора, предназначенного только для богатых и знаменитых людей, которая является лучшей акушеркой, которую можно нанять за деньги.
Её секретарша запускает нас в кабинет. Она не выглядит очень-то счастливой, работая в субботу, но в тот момент, когда замечает позади меня Джейка, её лицо загорается как рождественская ёлка.
Она провожает нас в кабинет, предлагает напитки и говорит, что доктор Кляйн скоро появится.
Должна сказать, что это самый приятный кабинет врача, в котором я только была.
Он светлый и просторный, отделанный в бежевом и кремовом тонах. Я сижу в самом удобном кожаном кресле перед огромным столом из красного дерева, который, кажется, стоит больше, чем я зарабатываю за год. В углу стоит диван, похожий на тот, что у нас дома. И здесь очень много фотографий новорождённых детей. Полагаю, знаменитых новорождённых детей.
Мой ребёнок будет знаменит.
Дерьмо. Я даже не задумывалась об этом факте. Иногда я забываю о том, что Джейк – знаменитость. Даже несмотря на то, что мне суют это в лицо каждый божий день, я всё ещё думаю о нём, как о Джейке Уэзерсе, моём лучшем друге и мальчике по соседству.
Наш ребёнок будет знаменитым из-за обычного факта, что Джейк знаменит.
У него не будет шанса на нормальное детство, которое было у меня.
Он будет проводить всю свою жизнь с телохранителями, потому что безопасность – это повод для беспокойства.
Надо будет поговорить об этом с Джейком. Я хочу, чтобы у нашего ребёнка была нормальная жизнь, настолько, насколько это возможно. Знаю, он тоже этого хочет, так что нам придётся выяснить, как это устроить.
Джейк не присел ни разу с тех пор, как мы приехали. Я чувствую, как он нервничает и напряжён. Никогда прежде не видела его таким. Это сводит меня с ума.
Я кладу руку на его бедро, останавливая дрожащую ногу.
Он смотрит на меня и натянуто улыбается.
– Всё будет хорошо, – говорю я, стараясь звучать убедительно, хотя и сама не уверена. И с каждой минутой моё беспокойство только усиливается.
– Надеюсь, – произносит Джейк. – Я очень надеюсь на это.
Он берёт меня за руку, подносит её к губам и оставляет поцелуи на костяшках пальцев.
Тут как раз, наконец, появляется доктор Кляйн.
Представьте себе врача, которого вы бы не хотели увидеть в одной комнате с вашим горячим экс-бабником-рокером парнем. Ну что же, это и есть доктор Сюзанна Кляйн.
Она высокая. Я бы сказала, ей около тридцати. Её длинные блондинистые волосы связаны в конский хвост. На ней голубые джинсы с высокой талией, которые могут носить только худые люди, рубашка на пуговицах, которая идеально сидит на её идеальной груди. Никаких дырок от натянутой рубашки.
Короче, она великолепна. И от этого, я мгновенно начинаю её ненавидеть.
Напомните мне побить Стюарта, когда мы приедем домой.
Она, может, и лучший акушер-гинеколог в ЛА, но я бы скорее согласилась на тех, что занимают второе или даже третье место, пока они не выглядят так, как она.
– Простите, я немного опоздала, – говорит она, проходя по кабинету к нам.
Когда она протягивает мне руку, я вижу её идеальный маникюр и съёживаюсь от красного лака, который потрескался на моих ногтях.
– Я – доктор Сюзанна Кляйн, – говорит она. – Пожалуйста, зовите меня просто Сюзанна.