Оба снова переглянулись и одномоментно захихикали.
По Капитану было видно, что он теряет терпение.
— Извините, — я дернул Капитана за рукав. — Юферс — это руководитель Института, я правильно понял?
Капитан кивнул. Катасонов и Доценко еще громче захихикали.
Я увидел, как в дальней части коридора из кабинета вышел еще один лаборант. Он испуганно посмотрел в нашу сторону, а затем удалился обратно в кабинет, захлопнув за собой дверь.
— Послушайте, — сказал Капитан. — Просто отведите нас к Юферсу.
Катасонов замялся, не сразу понимая, что ответить, а потом сказал:
— А вы вообще… Давно с ним общались?
— Вчера вечером. По телефону. Я уже сказал это.
— Вчера ве-е-чером… — протянул Доценко и снова хихикнул в кулак. — Ну дела. Юферс. Звонил ему. Вчера вечером.
Оба противно заулыбались.
Капитан нахмурился, плотно сжал губы и потянулся к кобуре на ремне. Я понял, что хорошим это не кончится, и взял его за локоть.
— Не надо, — шепнул я.
Капитан закрыл глаза, выдохнул сквозь сжатые зубы, убрал руку от кобуры.
— Просто. Отведите. Нас. К товарищу. Юферсу, — сказал он резко и холодно.
Доценко наконец перестал хихикать.
— Да, да, — сказал Катасонов. — Отведу. Отведу. Товарищ Доценко, вы пока посидите в своем кабинете, у вас там что-то еще на сегодня осталось.
Доценко закивал и быстрым шагом отправился по коридору к своему кабинету, постоянно оглядываясь на нас.
— Пойдемте за мной, — сказал Катасонов, кивнув в сторону лестницы. — К Юферсу. Ха! К Юферсу… Ага.
Мы поднялись по лестнице на второй этаж. Он выглядел еще хуже, чем холл: стены покрылись черной плесенью, штукатурка облезла, под ногами скопилась пыль и грязь, кафельный пол в коричневых разводах.
Потом мы поднялись на третий этаж: здесь в коридоре даже не горел свет.
— Осторожно… — говорил Катасонов, глядя под ноги. — Почти пришли.
Мы прошли по коридору к самому дальнему кабинету возле заколоченного досками окна. На двери висела грязная табличка под битым стеклом:
Катасонов встал у двери и виноватым взглядом посмотрел на нас, затем кивнул на дверь, достал из кармана ключ, дважды аккуратно провернул его в замке. Отошел, молча указал рукой на дверь.
Капитан дал мне рукой знак не спешить, подошел к двери, потянул ручку на себя, заглянул внутрь.
Его глаза округлились, на лице застыло выражение ужаса.
Я кинулся к двери и распахнул ее целиком.
В просторном, слабо освещенном мерцающей лампой кабинете возле окна стоял большой дубовый стол с зеленым сукном.
На столе сидел ширлик.
До безобразия толстый, со свисающими складками мохнатого живота и короткими ножками с лягушачьими перепонками, с огромным, висящим до груди носом. Из головы его торчали бараньи рога.
У него были редкие седые волосы, а на переносице сидели очки с треснувшим стеклом. Край оправы врос в ткань носа.
Увидев нас, он широко раскрыл маленькие гноящиеся глазки и облизнулся так, что по подбородку потекла зеленая слюна.
— Крррр-шр! — взревел вдруг он и стал подпрыгивать на одном месте, размахивая тонкими ручонками.
Капитан захлопнул дверь.
Повисло тяжелое молчание, только из кабинета Юферса доносилось приглушенное «кррр-шр» и звуки качающегося стола.
— Я сомневаюсь, что товарищ Юферс звонил вам вчера вечером, — медленно проговорил Катасонов, глядя на закрытую дверь. — Он уже три месяца… Мы носим ему объедки. Пристрелить не поднимается рука.
— Я могу закончить это, — сказал Капитан.
Катасонов вздохнул, нервно дернул уголком рта, посмотрел в глаза Капитану и кивнул.
Капитан вытащил пистолет, быстро приоткрыл дверь, протиснулся в кабинет боком и дважды выстрелил.
Приглушенное «кррр-шр» превратилось в сдавленный хрип, а затем смолкло.
Капитан закрыл дверь и убрал пистолет.
Снова повисло тяжелое молчание.
Его прервал Доценко, который поднялся по лестнице и встревоженно смотрел на нас из коридора.
— Вы что, вы его… Все? — спросил он, поправляя очки на носу.
Капитан кивнул.
Доценко криво ухмыльнулся, обнажив зубы, пожал плечами.
— Ну, это, конечно, давно пора, да, это да…
И медленно, сгорбившись, ушел вниз по лестнице.
Спустя несколько минут мы спустились в вестибюль.
Я не знал, что теперь делать.
Капитан, кажется, тоже.
Катасонов стоял рядом с понурым видом и тоже не понимал, что теперь делать.
— Если это был не Юферс, — протянул Капитан, — то кто тогда мне звонил от его имени? Ничего не понимаю. Как вы здесь оказались, откуда вы тут и что теперь с вами делать? И, черт… Что теперь с вами будет?
Я не знал, что ответить. Катасонов молчал.
Что со мной будет…
И тут шарахнуло по голове мыслью.
— Подождите, — сказал я, даже не понимая, к кому из них обращаюсь. — Подождите, получается, что ширлики — это бывшие люди? То есть люди превращаются в ширликов?
Капитан молчал.
— Да, — коротко и сухо сказал Катасонов.
— А как они… А из-за чего они превращаются?
Мне становилось страшно от догадки.
Капитан нервно оглянулся, а затем быстро зашагал к выходу, поманив меня за собой.
— Пойдемте, — сказал он мне. — Тут нет смысла оставаться.
— Куда? — спросил я. — И вы не ответили…
— Пойдемте, пожалуйста, — повторил Капитан.
Снова зачесалось место укола на руке.
Я засучил рукав, чтобы почесаться.
На месте укола вылезло ярко-розовое раздражение, кожа стала сухой и пупырчатой, на запястье появились белые гнойнички.
Капитан посмотрел на мою руку, вздохнул, достал из кармана пачку сигарет и молча вышел из холла.
Образец: гуманоидное существо ростом 142 см и весом 34 кг, с ярко выраженным лишним весом в области живота, с маленькой головой и свиным пятачком вместо носа, с 20-сантиметровыми рогами, напоминающими козлиные. Нижняя губа оттопырена и свисает до груди, зубы редкие, волосяной покров отсутствует.
Пойман экспедиционной группой 28.07.1990 в районе дер. Колодец, помещен в карантинную зону НИИ аномальных световых явлений.
Поведение агрессивное, при попытке поймать пытался укусить за руку сотрудника экспедиционной группы. При помещении в карантинную зону вжался в угол камеры, боялся громких звуков, дрожал, несколько раз случилась непроизвольная дефекация.
В ходе эксперимента 1.08.1990 изучалось воздействие ярких световых вспышек на мозг. Ответственным за эксперимент назначен старший научный сотрудник КАТАСОНОВ А. Е.
Объект был связан по рукам и ногам и помещен в темную камеру со стробоскопом, способным производить до 300 вспышек в минуту.
Стробоскоп запущен в 12:35.
Спустя 1 минуту и 25 секунд у образца повысились потливость и слюноотделение, скорость ударов сердца достигла 120 в минуту.
Спустя 1 минуту и 50 секунд объект потерял сознание и испытал эпилептический припадок.
Спустя 2 минуты и 10 секунд эксперимент остановлен. Констатирована смерть образца.
Согласно результатам вскрытия, причиной смерти стало кровоизлияние в мозг.
Тело утилизировано в высокотемпературной печи согласно протоколу.
Я не мог перестать смотреть на руку и не хотел верить в свою догадку.
Катасонов растерянно смотрел то на меня, то на приоткрытую дверь холла, за которой курил Капитан. Снаружи шел дождь.
— Это ведь можно предотвратить? Это же лечится? Как это вообще работает? — я не знал, что именно спросить, и спрашивал все, что приходило в голову.
Катасонов взял меня за руку, осмотрел место укола, нахмурился и покачал головой.
— Мы не научились останавливать этот процесс. Вещество Кайдановского меняет организм на уровне ДНК. Люди не сразу уловили связь между веществом и превращением в этих существ. Но достаточно одного приема, перорально или в виде укола… Самое страшное — если одна из таких тварей укусит. Рассказать, что будет с вами дальше?
Жгучий холодок пробежал по позвоночнику. Я коротко кивнул.
— Вы будете чувствовать себя хуже. Будет чесаться рука, будут проблемы с кожей, головокружение, тошнота. Люди, которые начали превращаться, топят уголек на огне и делают себе уколы, потому что он приводит самочувствие в норму на какое-то время. А мы в институте растворяем и храним в жидком виде. Примете вещество Кайдановского — перестанет тошнить, перестанет кружиться голова, не будут чесаться руки. Какое-то время. Потом эффекты вернутся. Знаете про героин? Этот яд тоже убивает, но хотя бы поначалу дает то, что называют кайфом. А этот уголек не дает ничего. Только забирает. Навсегда.
В холл вернулся Капитан. Он выглядел расстроенным.
— Теперь вы понимаете, почему отсюда никого не выпускают? — спросил он. — Если этот яд распространится…
Я тяжело вздохнул.
Господи, это конец.
Это конец всего.
Я снял запотевшие очки, стал теребить их в руках.
— Через две недели, — продолжил Катасонов, — вы начнете замечать перемены в себе. Сначала психические. Будете хуже соображать, вам будут сниться кошмары, иногда будут приходить в голову бредовые мысли. Еще через неделю увидите явные физические перемены. Наросты на голове и на руках. Увеличение массы тела. Вы будете превращаться постепенно. Примерно через 30 дней перемены станут еще заметнее. Обычно начинают расти рога… Или хвост. Ноги тоже… Вы станете ниже ростом.
Он вздохнул.
— Хватит, — сказал я.
— Важно знать одно: через 30–40 дней это будете уже не вы. Вы полностью потеряете контроль над собой. Вы сойдете с ума. Ваше сознание в нынешнем виде умрет, но физически вы еще будете более-менее похожи на человека. Вы будете превращаться дальше, уже не осознавая это. Полный цикл превращения занимает обычно два месяца. Через два месяца вы будете как…