– Надеюсь, она хоть на Последний звонок не придёт, – подхватил чей-то другой шёпот.
– И на Выпускной тоже, – добавил третий.
Изо всех сил удерживаясь от слёз и желания развернуться и высказать празднующим всё, что про них думала, Василиса схватила куртку и выбежала на улицу. Шла, не разбирая дороги. Слёзы заволакивали глаза, а руки отчего-то отказывались попадать в рукава.
– Давай помогу. Да стой ты.
Рукава наконец налезли, Василиса быстро вытерла глаза. Рядом накручивала шарф Лета.
– Шапку надень, – сказал подошедший Коля. Он тоже одевался на ходу.
Лета закатила глаза, поджала губы, но всё же вытащила из кармана шапочку с мультяшкой и натянула на голову, оставив только длинную чёлку красиво подчёркивать овал лица.
– Доволен?
– Вполне, – серьёзно кивнул Коля, надевая варежки.
– Ерунда какая-то, – сказала Лета, глядя то на Колю, то на Василису. – Я читала, нет такого обычая.
– Есть похожий, – из-за шарфа произнёс Коля. – Но он проводился редко, и к празднику никакого отношения не имел.
Со стороны кафе раздались шумные голоса. Оказалось, Василиса и ребята отошли совсем недалеко, и теперь прекрасно видели, как народ вывалил на улицу и повернул во внутренний двор.
Зоя что-то вопила про разноцветные ленты.
– Чучело жечь будут, – сказал Коля, вытягивая шею.
– Поздновато для Масленицы, не? – озвучила Лета мысли Василисы.
– Это другой обряд, – повернулся к Лете Коля и затянул нудный пересказ статьи, которую и сама Василиса видела в Сети.
Василиса же смотрела, как из-за стены, отделяющей внутренний двор от улицы, появлялись оранжевые всполохи. Потом толпа снова громко заулюлюкала, и в небо устремилось яркое пламя.
– Может, они про это сжигание говорили? – вдруг спросила Лета, косо глядя на Василису. И ведь опять озвучила её мысли, надо же.
– Кто говорил? – спросил Коля, недовольный тем, что прервали его лекцию.
– Давайте по домам, а? – предложила Василиса, которой хотелось запереться в кладовке и не выходить оттуда, пока не пройдут Последний звонок и Выпускной.
– Пошли… – Лета, уже развернувшаяся, чтобы пойти прочь от кафе, вдруг замерла. – Это что? Ещё кто-то празднует?
Василиса и Коля синхронно посмотрели туда, куда указывала Лета. Крыши домов и верхушки деревьев чёрными силуэтами вырисовывались на небе, подкрашенном оранжевым. Все трое разом побежали между домами, потом по улице, повернули, снова между домами, и так далее, пока не оказались на окраине посёлка.
Обшарпанные стены большой старой церкви рыжевато освещались от пламени, объявшего домовую церковку рядом с домиком отца Павла. Лета остановилась, вскрикнула и закрыла руками рот. Коля тоже крикнул что-то нечленораздельное и указал варежкой в сторону. Василиса успела заметить, как прочь от храмика пробежали две тёмные фигуры.
– Зовите помощь! – бросила Василиса и рванула к храмику. Промчалась сквозь болтающуюся калитку и остановилась. Где священник? Где его собака? Василиса вдохнула поглубже и выкрикнула: – Отец Павел, вы где?!
– Стучит! – Коля, оказавшийся рядом с застывшей от ужаса Василисой, рванул к церковке, по крыше которой уже расползлось пламя.
Действительно, изнутри будто что-то стучало. Когда Василиса подбежала, Коля уже отбросил палку, припиравшую дверь, и из церквушки вывалился запыхавшийся отец Павел. Он пролетел пару шагов, развернулся и с перекошенным лицом посмотрел на церковь. Горела не только крыша, но и стены, причём с нескольких сторон.
– У вас песок есть? – спросил Коля, неподвижно глядя на пожар.
– Да, там, у стены, – выдохнул отец Павел, и они с Колей побежали к церковке.
– А огнетушитель? – спросила, нагоняя их, Василиса.
Отец Павел только кивнул и побежал к объятой пламенем церквушке. Василиса хотела было его остановить, но её утянул за рукав Коля. В зазоре между домом и сарайчиком, превращённым в церковку, действительно нашёлся довольно большой ящик с песком, а при нём - ведро, багор и две лопаты.
Коля резко выдохнул, кивнул и снял со стены обе лопаты. Одну кинул Василисе. Но таскать песок на другую сторону было далеко, а потому затушить так пламя не получалось, хотя Василиса и Коля бегали туда-сюда без остановки.
Отец Павел тем временем как-то забрался на крышу и пеной огнетушителя стал сбивать огонь.
– Уйди-ка!
Василису толкнуло в сторону, и она, не удержавшись на ногах, упала на землю. Мимо пробежал какой-то человек, раздалось шипение, и языки пламени скрылись в белом облаке. Снова шаги, голоса, шипение, пена. С разных сторон к церкви подходили люди и тушили пламя.
Василиса села, оправила шапочку. Ей подала руку Лета.
– Хорошо, что почтальоншу встретила, – проговорила Лета, помогая Василисе подняться. – Она же на велике, быстро к моему отцу сгоняла.
Василиса на миг растерялась, но быстро поняла, что речь шла о новом главе администрации посёлка. У него-то явно есть огнетушители. Вернее, были. Потому что их все, или почти все, пришлось растратить на тушение пожара в церковке.
Вокруг медленно перемещались люди, кто-то что-то говорил, местные тётушки цыкали языками и качали головами.
– Как же мы теперь без церквы-то, а, – причитала одна из кумушек, отряхиваясь от разлетевшегося повсюду пепла.
– Ничего, разберёмся как-нибудь, – подхватила её приятельница. – Теперь главное – разобраться, кто поджёг.
– Неужто поджог? – округлила глаза какая-то из бабулек.
– А ты думала! И отца Павлика-то заперли! Уморить, вишь, хотели!
– Да быть этого не могёт!
Василиса бочком стала отодвигаться от слишком осведомлённой паствы отца Павла.
– Правда, кто это сделал? – тихо-тихо проговорила Лета где-то рядом. – Это уже серьёзно.
– Я двоих видела, – так же шёпотом произнесла Василиса.
– Я вообще никого не видел, – покачал головой Коля.
– Пойду гляну, как там Бобик. – Василиса прошла через заполненный людьми двор и присела у конуры. Лохматый Бобик мирно сопел, положив голову на лапы.
Как он умудряется дрыхнуть, когда вокруг толчея и суета? Или усыпили? А почему нет? Кто-то явно подготовился. И Василиса, кажется, знает, кто. Всё сходится. Деревянные дом и церквушка. И калитку отец Павел никогда не запирает.
Василиса уже вскочила, чтобы найти отца и всё ему рассказать.
Прошла два шага. Остановилась. Ей же не поверят. Скажут, что она из-за старых обид хочет оговорить Зою и её подружек. И потом – Зоя же всё время была на виду. А вот её приятельницы вполне могли под шумок со сжиганием чучела рвануть сюда и забросать церковку горящими бутылками.
Но зачем им это надо? Чем им так помешал священник? Василиса и сама его недолюбливала, но не до такой же степени.
Почему-то в памяти всплыл недавний сон, где Фаврелия в образе ведьмы сидела в разрушенном «Подсолнухе» и смотрела во мглу. Или это была не мгла, а дым, заполнивший весь посёлок?
Но не может же у неё быть старых счётов со священником, ведь он сам здесь совсем недавно.
Василиса прикрыла глаза и провела рукой по лицу. Помассировала виски. Вдохнула поглубже и открыла глаза. Первой, кого увидела, оказалась Ядвига Мстиславовна. Бабушка Зои стояла чуть в стороне, опираясь на клюку и глядя на суету во дворе священника.
Потом она медленно перевела взгляд на Василису. Василиса заставила себя не отводить глаза. Ядвига Мстиславовна развернулась и медленно пошла прочь от церквушки. Она прошла мимо Гаврила, о чём-то разговаривающего с мамой. Наталья Львовна даже придержала его за руку и чуть отодвинула, чтобы Зоина бабушка прошла мимо и никого не задела. Обернувшись, Гаврил на миг глянул в сторону Василисы, но сразу же отвернулся.
Ни Зои, ни её подружек на месте пожара Василиса так и не увидела, хотя ей пришлось проторчать там ещё пару часов, пока не прибыли дознаватели и не записали её показания.
Домой Василиса вернулась ближе к ночи и жутко уставшая, даже ноги ныли, а перед глазами всё плыло.
– Ну и денёк, – вздохнул отец, пришедший следом.
Мама всё время была дома, потому что помощь врачей, слава богу, никому не понадобилась. Даже отец Павел благополучно слез с крыши и был в порядке. Домик его, к счастью, не пострадал, так что искать ночлег не пришлось.
– Закоротило? – спросила мама, пока Василиса и отец снимали верхнюю одежду в прихожей.
– Да нет, поджог, – сказал папа, бросив внимательный взгляд на дочку.
– Господи, – выдохнула мама, прижимая руки к груди. – Это кто ж такую пакость сотворил? Кому церквушка-то помешала?
– Разберёмся, – жёстко произнёс отец, снова глядя на Василису.
Глава 7. Тётки
Следующие несколько дней отец Василисы провёл, наворачивая круги у дома священника. Сам отец Павел был в порядке, хотя и надышался дымом. Но кто запер его в церквушке, а потом поджёг здание, он не видел.
– Хотя показал какую-то ерундовину вроде той штуки, которую ты тогда у нас во дворе нашла, – рассказывал отец, пришедший на обед и теперь мывший руки в ванной. – Свечка поломанная, бумажки жжёные, волосы, всё такое.
– А отпечатки? – спросила Василиса, исполняющая роль хозяйки, пока мама на работе.
– Да какие там отпечатки, – отмахнулся отец, проходя в кухню. – И следов – шиш, всё затоптали.
– А собака? – Василиса поставила перед папой тарелку с салатом.
– А вот это интересно. – Отец уже взявший хлеб, повернулся к дочке. – Бобика-то, похоже, усыпили. Там печеньки валялись, как те, которые ты Изюму покупаешь. В них было снотворное.
– Бобику-то от них плохо не будет? – спросила Василиса, жалея собаку.
Папа, уже во всю жующий салат, только махнул рукой, показывая, что с псом всё в порядке.
Василиса печально вздохнула и поставила локти на стол. Она видела двоих. Лета никого не видела, потому что убежала за помощью. Коля просто не обратил внимания. Тупик.
– Знаю я, о чём ты думаешь, – тихо сказал отец. – Но, во-первых, доказательств нет, а во-вторых, у них была тысяча возможностей и раньше это сделать.