Василиса бочком дошла до комода. Как бы незаметно засунуть ключ в ящик. Но в этот момент раздался резкий вдох, Фаврелия радостно вскрикнула и даже захлопала в ладоши. Ядвига Мстиславовна что-то громко произнесла и стала креститься, счастливо улыбаясь. Повернулась в сторону Василисы, моргнула, и её рука замерла у правого плеча.
Даже без слов Василиса поняла, что бабка догадалась, куда и почему исчезла коса. Ядвига Мстиславовна так и стояла, замерев и побледнев, пока Гаврил и Фаврелия наперебой прыгали вокруг Зои, поправляя ей подушку. Потом Фаврелия убежала и вернулась со стаканом воды. Ядвига Мстиславовна тем временем немного пришла в себя. Выдавила улыбку.
Василиса просто положила старый ключ, что случайно тогда унесла в кармане, на кружевную салфетку на комоде.
– Это что там? – громко спросила Фаврелия, неудачно повернувшаяся к Василисе в этот момент. Через секунду Фаврелия тоже рассмотрела новую стрижку Василисы и сильно побледнела, даже села на Зоину кровать, будто ноги подогнулись.
– А о чём речь? – всё ещё улыбаясь, спросил Гаврил сразу у всех.
Фаврелия повернулась к нему с пустым лицом, будто вообще не поняла, о чём он говорил. Бабуля сдвинула брови, делая вид, что пытается что-то припомнить. Василиса решила спасти положение:
– А откуда у вас этот ключ? – И она указала на комод.
– Что? – глупо спросила Фаврелия.
– От старого амбарного замка, – нашлась Ядвига Мстиславовна. – Он, правда, давно сломался, мы его выбросили. А что?
– Просто интересно, – кое-как произнесла Василиса и подошла к Зоиной кровати.
Зоя, всё ещё бледная, уже определённо не выглядела статуей – она полусидела, откинувшись на подушке, моргала и даже сумела сложить пальцы на стакане с водой, который, правда, под донышко придерживал Гаврил.
– Зоя, послушай меня, – прочистив горло, сказала Василиса. Зоя повернулась, и её лицо скривилось гримасой отвращения. Захотелось по нему вдарить, да посильнее. Но Василиса собралась и договорила: – Раз уж тебе дан второй шанс, постарайся его не упускать. Живи. Только живи по-человечески, а не по-скотски.
Зоя надменно закатила глаза и фыркнула, поджав губы:
– Угу. Спасибо. Учту.
– Вот и прекрасно, – сквозь зубы процедила Василиса, забрала футболку и вышла из комнаты.
Прошла через сени, вывалилась на крыльцо. И хлопнула дверью со всей силы. Учтёт она, конечно. Тварь неблагодарная. А Василиса ждала благодарности? Серьёзно?
Короткие волосы постоянно лезли в лицо, закрывая глаза. Василиса кое-как заправила их за уши. Теперь ещё придётся всё это как-то родителям объяснять. А это может оказаться куда сложнее, чем поиск чудесного источника в заброшенном санатории.
Василиса подошла к колодцу. Теперь на нём не было крышки, а изнутри тянуло приятной влажной свежестью. Ну, хоть Васе с Соней помогла, уже неплохо. Да и они тоже в долгу не остались. Иной раз мёртвые оказываются благодарнее живых.
Выйдя за калитку, Василиса побрела домой по поселковым улицам. Как там Вася-скелет сказал? Обратная сторона гобелена? Да уж, видно в ней-то Василиса и запуталась. Петли, закорючки, узлы. И всё ради того чтобы на лицевой стороне получилась красивая вышивка. Которой можно никогда и не увидеть, оставшись бесконечно плутать на тёмной стороне.
Запрокинув голову, Василиса посмотрела на ночную россыпь звёзд. А всё-таки интересно, если кто-то смотрит оттуда на Землю, что он видит? Только красивую лицевую сторону? Может, только так она и видна – с огромного расстояния? Или изнаночные метания людишек тоже чего-то сто́ят?
В одном из садов раздалось женское хихиканье и мужской голос. Василиса прибавила шаг, чтобы лишний раз не бередить раны. Зря она, наверное, отказалась от первого раза в «Черноречье». Ну и что, что заброшенная психушка. Подумаешь. Может, это вообще самое страшное место на земле. Но лучше бы уж там всё случилось. Теперь-то ей этого уже никогда не видать.
Хотя некоторые добровольно отказываются. Как отец Павел, например. Он же монах. Живёт в лачуге на подачки и всё для других старается. Хотя молодой совсем. Впервые Василиса при мысли о священнике не ощутила ни насмешливого снисхождения, ни высокомерия. Потому что на самом-то деле он – хороший человек. Просто такой у него путь, не всем понятный. Но он хоть сам эту дорогу выбрал. А вот путь Василисы не понятен даже ей самой.
С другой стороны… Хм, другая сторона. Изнанка гобелена. Может, и на узор когда-нибудь удастся посмотреть.
Дома Василису встретил Изюм. Внимательно её обнюхал и привычно завилял хвостиком. Хоть ему нет дела до того, есть у неё длинные волосы, или нет.
– Ты чего так поздно? – спросила мама, выйдя из кухни. И заметила стрижку. – Это что такое?! Ты где… как… куда косу дела?! Кто тебя так отвратительно постриг?
На мамины возгласы из гостиной выглянул отец.
– Что за шухер? – мрачно спросил папа. – Ты это сама сделала или кто помог?
– Господи, – прикрыла рот руками мама. Ясно, сразу подумала о самом худшем.
– Это я сама, – произнесла Василиса, садясь на скамейку в прихожей, чтобы разуться.
– Да ты ещё и вымокла насквозь, – причитала мама. – А это что? Почему у тебя футболка в руках?! Господи, да что стряслось?!
– Так, дочь, ну-ка, рассказывай, – жёстко приказал папа.
И Василиса вдруг увидела себя со стороны: припёрлась ночью, вымокшая, полураздетая, да ещё с отрезанными волосами. Если Бог не обделил родителей фантазией, то у них в умах сейчас сущий кошмар творится.
– Нет, это не то, о чём вы подумали, – улыбнулась Василиса, качая головой. Потом вздохнула и добавила: – Всё намного хуже.
Следующий час Василиса честно рассказывала родителям, где провела день, как и почему она осталась без волос и нормального будущего. Когда закончила, пошла в душ. Мама осталась сидеть на диване, стеклянными глазами глядя в пустоту. А отец расхаживал по гостиной, сжимая руками голову.
Ужинать Василиса не спустилась, сразу легла спать. Потому что всем троим было о чём подумать. И совсем не обязательно это всем вместе обсуждать. Лучше вообще об этом поменьше говорить. Совсем не говорить. Молчать. В тряпочку с высохшей живой водой.
По потолку кружевами плавали колышущиеся тени от ветвей деревьев. Наверное, сейчас в «Черноречье» в полной тишине тоже перемещаются тени. Внизу журчит живая вода. Ой. Василиса даже чуть не села в кровати, когда вспомнила, что не закрыла вентиль с водой в комнате с ваннами.
Ну, может, кто-то другой это сделает. Вася, например. Или какое-нибудь привидение. Всё равно от этого как-то неприятно. Но не ехать же туда снова, чтобы кран перекрыть. Хотя можно сгонять. Почему-то этот санаторий перестал вызывать мелкую дрожь при каждом воспоминании. Будто бы Василиса как-то умудрилась подружиться с этим местом. Как со Скиркудово, к которому все нормальные люди боятся близко подойти.
Скиркудово, «Черноречье», река у Вражьей горы, Чарусы, Багряница, призрачный автобус. Да Василиса уже стала здесь своей. Прямо как Ядвига Мстиславовна.
Даже немного жаль уезжать. А придётся.
Глава 23. Увидимся
Глава 23. Увидимся
Мама намочила Василисе волосы, потом чуть просушила. Накинула на плечи старую клеёнку и заколола пряди невидимками.
– Может, не надо? – опасливо спросила Василиса, слушая щёлканье ножниц у затылка. – Просто подождём, когда волосы отрастут. Это же не зубы.
– Не гунди, – пробормотала мама. – Сама не хочешь к парикмахеру ехать. Неделю уже никуда не выходишь.
– Ну, если что, то я ещё месяц могу спокойно не выходить. Пока не отрастёт.
– Да ну тебя, – грозно щёлкнула ножницами мама. – Я что, зря все эти ролики смотрела? Сиди и не дёргайся.
Вошёл папа с кружкой. Отпил, внимательно глядя на процедуру стрижки. Потом провёл ладонью по лысине и счастливо вздохнул.
Василиса тоже вздохнула. Только не особенно счастливо. Кажется, пора.
– Пап, у меня есть просьба, – скосила глаза на отца Василиса.
– М-м? – вопросительно помычал папа, раскидывая на столе очередной пазл.
– Пожалуйста, сходи в музей и забери мои документы. Трудовую. Я заявление написала. Отнесёшь?
– Ладно, – после небольшой паузы кивнул папа.
Василиса вернула глаза в нормальное положение. Трудно с кем-то разговаривать, глядя вбок, и не шевелиться.
Зато папа согласился помочь. Отлично, можно и дальше никуда не выходить. Правда, родителям придётся продолжать всем говорить, что «Василисы нет». Наверное, по посёлку уже поползли слухи. Всё равно ведь все знают, что она безвылазно сидит дома. Даже немного интересно, что про неё болтают. Может, что она стала уродиной? Ну, это не так уж далеко от истины. Хотя хромота вот полностью прошла. Да и волосы, хотя и стали куда короче, зато совсем прекратили выпадать. Даже новые выросли, из-за чего и пришлось-таки согласиться на домашнюю стрижку. Чтобы выглядеть поприличнее, чем старая метла дворника после электрического разряда. Хотя какая разница – всё равно, с какой шевелюрой дома-то сидеть.
– Кстати, вы слышали – Зоя-то с мамашей уехали, – притворно буднично произнесла мама.
Отец застыл с кружкой у рта. Василиса только вяло помычала. Ей вообще стало всё равно, что там происходит с этими ведьмами. Главное, чтобы в её жизни их больше не было.
– Говорят, в коме ей мерещилось, что она работала санитаркой не то в какой-то психушке, не то в интернате, – продолжала рассказывать мама.
Отец сделал вид, что ищет очередную детальку пазла. Василиса вздохнула. Хоть какая-то польза от этой Зои. Пусть и призрачная.
– Зря ты всё-таки к ним не вышла, – пробормотала мама. – Надо было их отбрить по-нормальному.
Ножницы смачно щёлкнули прямо у уха, так что Василиса автоматически дёрнулась.
– Сиди тихо.
Василиса села прямо и замерла. Отец, глянув на неё, повёл бровями. Пусть Фаврелия одумалась и бесконечно благодарила, пусть Зоя плакала и просила прощения, пусть даже бабка ходила к ним каждый день. Василиса всё равно больше не желала ни с кем