— С этим совету еще предстоит разобраться.
— Когда ты отправишься на поиски Лафитлин?
— Завтра утром.
— Я с тобой. Лафитлин была и моей подругой.
— Не была, а есть и будет. — Разозлилась Мариэль, но пара глубоких вдохов и выдохов всновь привели ее в чувства.
— Да, конечно…
— А как же твоя служба?
— Гарьэль отдал приказ. Теперь я полностью во власти эльфийской королевской семьи.
— Это хорошо. Значит, ты присмотришь за Дэйли. Прошу тебя.
Добравшись наконец до заветной двери, Мариэль вдохнула аромат любимого чая и вкусного ужина. В покоях ее уже ждали два самых близких эльфа. За трапезой она рассказала все, что узнала от Фулдура и положила в середину стола зуб бессмертия.
— Он, как и любой малтифад, может управлять разумом любого. Поэтому я пошла одна. Дэйли провела в обществе Фулдура много дней и могла попасть под его влияние. Меня он тоже мог взять под контроль во время допроса. А ты, Фаолин, чист от его воздействия. То, что я рассказала тебе правда?
— Я не почувствовал подвоха. — Ответил эльфийский принц. — И зуб точно его, не подделка и не чужой. Все это похоже на правду.
— Значит перескажешь все это совету, пока меня не будет.
Глава 18. Пропасть, что бы найти себя
Эскорт из двадцати пеших копейщиков столпился вокруг кареты. Общих усилий двух
десятков крепких мужчин не хватало, чтобы вытащить, увязшую в мокрой глине, дорогую
крытую повозку. Поверхность лужи была покрыта тонкой корочкой льда, от чего
возничий и не заподозрил ловушки. Но стоило четверке лошадей ступить туда, как лед
треснул и весь экипаж провалился в вязкую массу, не успевшую застыть. Людям удалось
вызволить испуганных животных на твердую почву, но карета никак не поддавалась, и за
пол часа стараний, казалось, не сдвинулась ни на дюйм. Ко всему прочему начиналась
метель и все говорило о том, что быстро она не закончится. Нарастающий вой ветра
мешался с раздражающим и не желающим уступать ему брюзжанием короля Зигмунда. И только четкий, поставленный командный голос главнокомандующего не давал солдатам
воли разбежаться, зажав ладонями уши.
— Раз! Два! Толкай! — Чеканя каждое слово, выкрикивал начальник королевской стражи.
Казалось, даже начинающаяся вьюга не смела свистеть громче него. Конечно же это было
лишь иллюзией, представленной солдатам, у которых не было иного выбора, кроме как сосредоточиться на голосе командира. Ветер становился все сильнее. Он подхватывал
снег швырял его в разные стороны. То, что падало с неба нельзя было отличить от
поднятого с земли. Колючие снежинки носились в невообразимом хаосе, больно
врезаясь в открытые участки кожи. Скоро голоса короля и главнокомандующего потонули
в неистовом вое вьюги.
— Ваше величество! — Отчаялся командир. По колено в жидкой глине, с инеем на ресницах
и бровях, дрожа и стуча зубами от холода, он пробрался к дверце повозки и заглянул
внутрь.
Король Зигмунд, кутаясь в свой плащ с воротником из лисьей шубы, произнес синими,
как сапфир в его короне, губами:
— Вы никчемные верзилы! Сколько можно возиться? — Из-за охрипшего голоса его слова не
произвели ожидаемого впечатления. Не в силах что либо еще высказать, парень вжался
сильнее в мягкую обивку сиденья.
— Ваше величество. — Повторил командир. — Вам нужно выйти из повозки.
— Безмозглый ты болван! — Запротестовал Зигмунд, стукнув командира стражи кулаком по
шлему, и тут же зашипев от боли, потрясая ушибленный кулак. — Дверь закрой, тепло
выпускаешь!
— Вечереет. Станет еще холоднее. — стоял на своем главнокомандующий. — Надо найти
укрытие.
— Я никуда отсюда не выйду! Там кругом одна… жижа.
— Я помогу вам. Мы проезжали мимо постоялого двора. Нужно вернуться. Это нбе дальше,
чем в миле от нас.
— Хочешь, чтобы король ночевал в том гадюшнике? От него несет свиным пометом и
отходами.
— Там тепло и сухо. И, сдается мне, у них найдется приличный уголок для вашего
величества. Переждем непогоду, а потом вернемся за каретой.
Зигмунд с сомнением окинул взглядом свою промерзшую повозку. Выглянул наружу.
— Ладно, уговорил. — Нехотя ответил он.
— Забирайтесь ко мне на спину.
Сгорая от стыда, Зигмунд уцепился руками за шею капитана, а ногами обвил его торс. Тот
без усилий подхватил его и, хлюпая по луже, перенес короля на твердую поверхность.
— Никому об этом ни слова! — Краснея, крикнул Зигмунд. — Узнаю — все пойдете на корм
свиньям!
Еще какое-то время потребовалось, чтобы усадить непривычного к верховой езде на одну
из лошадей. И наступлением темноты они добрались до постоялого двора с почерневшей
от старости табличкой «Ребро дракона».
Название этого места ни коим образом не касалось традиционной охоты на драконов,
заведенной гномами в первые годы становления Джевелии, когда из трофеев — чешуи и
костей — делали диковинные предметы быта и декора. Это не касалось драконов вообще.
Так уж получилось, что «Ребром дракона» называется игра, появившаяся сравнительно
недавно и набравшая популярность среди гномов и людей. Никому точно не известно почему игра названа именно так. Возможно, какой-нибудь неосведомленный товарищ,
считающий, что, когда дракон выдыхает пламя, оно каким-то невообразимым образом
касается его ребер, прозвал ее так. Или, что больше похоже на правду, название следует из
немудреных правил игры: несколько игроков должны держать руку ребром ладони над
пламенем свечи. Следовательно, кто дольше продержится — тот и победитель.
В таверне, о которой идет речь, нечем было заняться. Она находилась посреди тракта,
одинаково далеко от всех городов и поселков. И случалось даже такое, что хозяин не мог
предложить гостям выпивку, потому что она закончилась, а новую еще не привезли. Так
что гости коротали вечера за игрой в «Ребро дракона», от чего заведение так и прозвали.
Зигмунд об этом ничего не знал. Поэтому, входя, пробурчал что-то про Молдобада и как
бы его это разозлило.
— Эй ты! — Главнокомандующий не торопился распоряжаться трактирщиком, так что
король заговорил сам, обратившись к, потерявшему дар речи, трактирщику. — Подготовь
мне лучшие покои, какие найдутся в этом гадюшнике. Мне нужна горячая ванна и ужин. Ну и для этих. — Зигмунд кивнул на стражу, что только что вошли.
— Д-да, мой король! Будет сделано, сир! — Заикаясь, засуетился хозяин. Это был гном,
довольно высокий для своей расы. В нем угадывался бывший воин. Однако несколько лет
оседлой жизни почти сделали из него обычного трактирщика. — Гудви, дочка, зови сестер.
Некогда спать! К нам сам король пожаловал!
Девушка, похожая на своего отца бровями и ростом, завидев короля, испуганно присела в
реверансе, и убежала.
— Позвольте предложить, сир, для сугрева, особое вино. Его нам привезли с виноградников
айнхольта.
— Не болтай, а делай! — Рявкнул Зигмунд, проходя вглубь зала.
Он остановился перед столом, что был расположен рядом с камином. Стол был занят. Но
при виде короля и его свиты, четверо эльфов, поклонившись, ушли за другой стол.
— Сядьте уже! — Недовольно махнул рукой король. Не понятно было к кому он обращался, к
своим солдатам или к застывшим в поклоне гостям заведения. — Стоите, как истуканы с
тупыми лицами.
Послушались все. Кроме двоих стражников, что встали по обе стороны от короля за его спиной. Разносчица — одна из дочерей трактирщика — принесла бутылку
вина и кубок из почерневшего серебра. Мило улыбаясь, она налила королю Зигмунду
вино и поймала его взгляд, полный презрения. Смутившись, она поспешила отойти, и
услышала его замечание:
— Гадкое пойло.
Однако, не смотря на всю гадкость пойла, довольно скоро вся бутылка была опустошена.
А разрумянившийся король, закинув ноги на стол, во всю ругал постоялый двор. Хозяин
трактира с виноватым лицом выслушивал сравнения его хозяйства с заброшенным
полусгнившим сараем, где регулярно справляют нужду пьяные конюхи и свинопасы. Он
ничего не мог сказать и на слова короля о том, что его дочери уродливее жирных мух,
лениво кружащих над отходами. Эта тема плавно перетекла в рассуждение о невесте.
— Никогда бы не женился на гномихе. — Покачиваясь на стуле, говорил Зигмунд. — Все они похожи на мужиков. Грубые, волосатые… брр… Что хорошего в жене, у которой мускул
больше, чем у тебя самого? А, Рэй?
— Вы несомненно правы, ваше величество. — Ответил главнокомандующий холодным
тоном. И, как-бы извиняясь, поглядел на трактирщика.
— Я вот так дорогой матушке и сказал. Если она пригласит на парад невест хоть одну
гномиху… или эльфийку! — резко сменил тему Зигмунд- И пусть эти эльфийки красавицы
все до единой. Они старухи в юных телах. К тому же каждая из них колдунья! Ведьмы!
Тирада прекратилась так же внезапно, как и началась. Короля стало клонитъ в сон.
Добросовестные тражники, не позволившие себе выпить и капли, дотащили Зигмунда до его покоев, и
встали на пост у его дверей. Через несколько часов их сменила другая пара солдат. Никто
из них не заметил ничего подозрительного.
На утро через день в Малат примчался один из свиты короля. Он принес весть. Такую же
через три дня получила мать Зигмунда в Деградаре. Весть гласила:
«Король Зигмунд убит. Его искалеченное тело было найдено в номере постоялого двора
«Ребро дракона». Хозяин трактира, оказавшийся под подозрением, взят под стражу.»
***
До Посланницы Солнца никакие новости не доходили. Следуя за путеводным камнем, она уходила все дальш к Белым Горам. И компанию ей составляла разве что Лира.
Мариэль решила, что временная изоляция пойдет ей на пользу. Поход в одиночестве, преследование определенной цели и мысли, занятые надеждой на благополучие подруги, теплым ночлегом и убывающими припасами, оказались неплохим средством против скорби по сыну и других переживаний. Но дар Анорсель и все попытки отвлечься не могли унять всю ту боль, что таилась в сердце Мариэль. Она не представляла что с ней было бы, не одари Анорсель ее покоем. Наверное, в лучшем случае, она не нашла бы в себе сил что либо делать, а в худшем — жить.