За то тут, на приру, было такое изобилие мясных блюд, что грех было не попробовать хотя бы одно. Стюарды очень удивлялись, когда Мариэль просила их принести то или иное блюдо со стола гномов или людей. Не смотря на сомнения и эту причуду, они выполняли просьбу, перешептываясь потом между собой о странном эльфе-мясоеде.
В замке царил дух праздника: музыканты не скупились на звук и выжимали из своих инструментов всю их мощь. Артисты, не прекращая, разыгрывали сценки, танцевали, пели, словом, всячески развлекали народ. Акрабаты мельтешили перед глазами, исполняя опасные трюки, показывая гибкость своих тел. Каждый наровил перебить другого. Едва одни заканчивали свое выступление, другие тут же вытесняли их с площадки, без прилюдий начиная свои представления.
Шуты быстрее всех завоевали общее расположение и интерес публики, высмеивая всё и всех подряд. Гости никак не желали отпускать их передохнуть и дать время придумать новые шутки. Беднягам приходилось импровизировать. Запас тем у них иссякал и они начали высмеивать королевство и его королей. А потом и остальную знать.
По-началу народ это веселило, ибо юмор был безобидным, и скорее походил на дурачество. Под раздачу попала даже Мариэль с ее неприхотливостью в еде, в отличае от других эльфов. Видимо, стюарды шептались так громко, что ее фраза "Я не эльф!" долетела до ушей забияк. Она от души посмеялась над их исполнением. Даже бросила артистам горсть монет.
Однако скоморохи не торопились менять тему знати. И чем дальше они заходили, тем оскорбительнее звучали шутки. Вскоре народ стал с угрозами прогонять их с площадки. А шуты, в целом, того и добивались. Уж очень они устали весь день плясать без продыху. Однако один из них вошел во вкус. Он был уперт, как баран, что помидоры и другая еда, находившая в нем цель, ему не мешала. Он выискал подходящую кандидатуру для издевок среди гномов, что сидели к нему ближе всего.
— Ну все, с меня хватит этого дурака. — не выдержал гном, подвергшийся словесной атаке. Почесывая кулаки, он двинулся на горе-шутника.
— Не застать тебе меня врасплох! — Отвечал шут, не унимаясь. — Я ведь и в драке, весьма неплох.
Он наигранно замахал кулаками, показывая полную готовность к стычке.
— Не быть хорошею пирушке, коль там не будет драки. Щас как заеду по макушке, потешатся зеваки.
Изобразив замах, скоморох замер.
— Проваливай по-добру, по-здорову! — Угражал разъяреный гном, протискиваясь меж столами и гостями, что бы добраться до обидчика.
Но дурак и не двинулся с места. Блаженная ухмылка на его лице сменилась гримассой ужаса. Руки его дрожали, глаза вылезали из орбит.
Народ продолжал потешаться, сочтя его поведение за продолжение спектакля. Кто-то замер в ожидании, притихнув, что бы не пропустить ничего интересного. Кто-то и внимания не обратил, продолжая занимательную беседу или штудирование своей тарелки и бокала. Были и такие, кто забеспокоился.
— Ему плохо!
— От такого количества рома любому плохо станет. Оставь его.
— Да нет же, взгляни на него, он не отравился.
Дэйли была в числе тех, кто кинулся спасать парня. Златоэорис бросился за ней, но понятия не имел, что делать. Мариэль оставалась на месте, в последние несколько минут она и внимания не обращала на шута. А вот Фаолин заподозрил что-то неладное. Он цепким взглядом выискивал что-то в зале, вскочив с места. Тот разъяренный гном уже почти добрался до бедолаги, занес кулак для удара, и тут…
Шут ретировался, ускользнув от противника, он подскочил к ближайшему столу. Схватил нож. И вместо того, что бы использовать оружие против противника, высунул язык и одним быстрым движением отрезал его сам себе. А затем поочередно воткнул его в оба своих глаза. Вопя на все окресности, он упал на пол.
Гном опешил. В зале послышались ошарашенный вздохи. Дэйли быстро сориентировалась.
— Нэнге ингуин стахтин! — выкрикнула она, останавливая кровотечение. Но алая жидкость все же успела растечься по мраморному полу.
Не брезгуя, девушка подняла несчастного, перевернула его лицом вниз, что бы тот не захлебнулся собственной кровью.
— Держи его! — Скомандовала она, и Златоэорис перехватил беднягу. А сама стала творить заклинания. Раны затянулись, и шут пришел в себя.
— Что на тебя нашло?! — встряхнув парня, спросил Златоэорис.
Но кроме стонов и невнятных звуков, пострадавший изречь не смог.
— Мне не удалось восстановить его язык и глаза. — С сожалением вздохнула Дэйли, вся перемазанная кровью. — Это какое-то могущественное волшебство. Я бы даже сказала — темная магия.
К этому моменту подоспели короли и старейшены ордена. Они находились дальше всех, а потому не сразу среогировали.
— Закрыть врата, перекрыть все выходы из замка! — скомандовал король Арагнаст. — Мы не должны упустить того, кто это сделал.
— Прошу прощения, но вы находитесь в моем замке! — возмутился король Зигмунд.
— И каковы будут ваши указания? — Голосом раздраженного наставника ответил Арагнаст. Мальчишка замешкался.
— Никого не выпускать! Запереть врата! — в конце концов приказал он. — И приберите тут!
Арагнаст подал знак своим воинам и те стали проверять кажного, находящегося в зале, заглядывая к гостям в разум.
— Кто откажется предоставить доступ к своим мыслям, тот будет считаться виновным! — Объявила королева Элейс.
— Погодите-ка, с чего это ваши парни начали с гномов? — возмутился король Дуглас.
— С того, что шут в тот момент издевался именно над ними. — Спокойно ответил Арагнаст.
— А кто проверит вас?
— Мы. — ответил густобородый гном — один из семи старейшин ордина.
Проверке подверглись даже самые знатные из гостей. Старейшины проверили королей и королев, после чего отправились со своими подопечными прочесывать замок.
Мариэль немного стыдилась того факта, что в последние десять минут думала лишь о том сочном куске баранины, что лежал у нее в тарелке. Впрочем, она без всяких возражений позволила человеческому магу покопаться в ее разуме.
Правда, после этой процедуры, ей поплохело. И Фаолин, как только прошел проверку, увел ее в гостевую комнату, выделенную им на время праздника.
***
По случаю происшествия на пиру, на следующий день был созван совет королей и членов ордена. Фаолин, Иналия, и другие представители власти тоже там были. Старейшины поведали о подобных случаях, просходящих по всей Джевелии. Они призывали усилить охрану, расставить больше сторожевых постов по всему королевству.
Совет продлился весь день. В целом, решено ничего небыло. бесцельные споры и предположения привели только к чрезмерному утомлению членов совета.
Фаолин, как и другие, вышел с совета подавленный и уставших. Впервые за долгое время он был разражен до такой степени, что руки чесались кому-нибудь врезать.
Дверь в комнату распахнулась, под ударом его руки. Твердым шагом он вошел в помещение, где Мариэль, ожидая его, вышивала цветочные узоры на прозрачном шелке. Увидев состояние мужа, она тут же вскочила с места, бросив свое дело.
Фаолин сдернул со своей головы серебряную диадему, и бросил ее на комод.
— Зачем ты ее носишь, она ведь тебе не нравится. — Ласково прошептала Мариэль. — Да к тому же еще и жмет… Я захватила для тебя ужин, тебе же так и не удалось перекусить.
Она подхватила поднос с остывшим сливовым пирогом, салатом и ромашковым чаем. Произнесла всего одно слово, и пирог с чаем тут же нагрелись и приятно запахли. Когда Фаолин поел, Мариэль помогла ему избавиться от сапог и камзола. Она чувствовала, как он напряжен. А потому, забравшись на кровать, устроилась позади него, и принялась растирать и массировать его широкую спину.
После этого Фаолин наконец расслабился. Мариэль не стала расспрашивать его о решении совета. И так все было понятно, а лишний раз бередить неприятности не стоило. Стараниями Фаолина она с самого начала была ограждена от политических собраний, проблем страны и всего подобного. Так что она и не интерисовалась делами королевства, что бы лишний раз не заставлять его думать оработе.
— Вчера в беседе с одним механиком из ордена узнала что наконец-то изобрели лифт. Помнишь, я давала им чертежи, основанные на тех преспособлениях, которые используют в Ваставе? Они усовершенствовали их, и теперь в их башнях уже работают подъемники. Король Дуглас велел соорудить такие для шахт и цитадели.
— Да, отец упоминал, что хочет обзавестись такими на дозорных башнях. — Прикрыв глаза, поддержал разговор Фаолин.
Они говорили еще много о чем, пока Фаолин не уснул. Мариэль укрыла любимого, а сама устроилась у открытого окна, вышивая узоры.
Медленно спускалась ночь. прохладный ветер колыхал занавески. В небе зажигались звезды. И тонкий серп луны выплыл из-за горизонта. В камине потрескивал огонь. Посапывал спящий принц.
Идилию прервал стук в дверь. Она бесшупно приоткрылась и в проеме показалась Дэйли. Заметив, что отец уже спит, она поманила мать рукой, и скрылась за дверью.
Мариэль, гадая, что могло случиться у дочери в такой час, прокралась мимо Фаолина и вышла в коридор.
— Что случилось? — В коридоре, кроме Дэйли, были Златоэорис и еще два эльфа — Агнар и Игеред. Два рыжих, кареглазых, одинаково высоких эльфа вовсе не являлись братьями. Хотя на первый взгляд, можно было подумать, что они двойняшки. Мариэль знала, что Игеред раньше был ниже Агнара и он был златовласым. А Агнар был брюнетом, и гораздо выше, чем сейчас. С тех пор, как они изменили свою внешность, Мариэль их часто путала. За то Дэйелис ни разу не ошибалась.
— Мы тут гуляли… — начала Дэйли, — и нашли кое-что. Ты должна это увидеть.
Дочь уверенно пошла к выходу из замка, ведя всех за собой.
— Мы не хотели вас тревожить, — Неуверенно проговорил Игеред. — Но кто-то должен знать.
— Я не нашел Старейшин в их покоях, и нигде в замке. Иначе мы бы обратились к ним. — Подхватил мысль Златоэорис.
— У них сегодня выдался тяжелый день. — Мариэль сделала паузу, потом кивнула, подтверждая собственные убеждения. — Должно быть, они не хотят, что бы их тревожили… Ангнар, Игеред, как ваши дела? Я не видела вас ни на похоронах, ни на пиру.