ь в Флипперу. – Голосовое управление… Лианин на двадцать единиц.
В висках пульсировал страх. Всегда, с первой минут управления «Фокусом» базовые настройки конфигурации делались Крыжем, Артемом и Киром. Крыж и Авдеев выстраивали навигацию и прокладывали курс, перебрасывали ей готовый маршрут с готовой навигационной разметкой. Артем контролировал смыкание с нейросетью Флиппера, регулировал вручную, контролировал работу искина. Кир подхватывал при маневрировании. Предупреждал об опасности. Они вели ее. Как няньки ведут малолетнего ребенка.
Сегодня она будет впервые одна. При увеличении активности лианина полыхнуло перед глазами. Конечно, Артем бы сделал это мягче, она обычно ничего не чувствовала и воспринимало как должное. Сейчас же ее будто током ударило, до алых кругов перед глазами, а сама Ульяна на мгновение ослепла. Острая боль в плече отрезвила лучше медикаментов – в рану будто лезли горячие щупальца, раздирая плоть.
Чтобы не закричать, закусила с внутренней стороны щеку, и взяла под контроль подключившегося к нейросети корабля Сабо.
Задумавшись на мгновение, активировала полномочия второго навигатора.
– Бортовое вооружение и гравитационный комплекс – на навигатора-дублера.
Искин тут же попросил подтверждение:
– Функционал заблокирован. Требуется кодовое слово.
– Вобла, – бросила Ульяна, почувствовала, что покраснели уши.
– Вобла? Это пароль такой? – Сабо скривился. – Просто мастер креатива…
– Это не креатив. Это мое домашнее прозвище…
Креонидянин, заметив на мониторе иконки маневрирования, усмехнулся.
Так близко с землянкой он еще не был. Он не рассказал ей ту часть подслушанного разговора, которая касалась ее. Особый нейростатус этой рыжей твари – уникальная формула. Она слышит иначе, видит иначе. Так предполагал Кромлех, когда планировал сделать ее развернутый нейроскрин.
Когда она попросила рассказать о замыкании нейросети корабля, он умолчал и о том, что любая нейросвязь двусторонняя. Она контролирует его, он – становится ею. И сейчас мог медленно подкрасться к ней, увидеть «Фокус» ее глазами, подобраться на расстояние мысли, импульса принятия решения. Сейчас он видел вариативность ее решений, видел намётки скрываемого от него маршрута. Маршрута, модель которого никогда не формировал искин «Сционы». Ломаная линия-поводырь в прореху между опасными скоплениями в сердце туманности Галоджи.
«Фокус» пользовался другими навигационными ориентирами – одного взгляда оказалось ясно, чтобы понять это.
«Что ж, посмотрим, как плавает эта рыбка», – и креонидянин ловко перехватил управление, сделал мягкий вираж, чтобы почувствовать ход аппарата.
Ульяну удивила та легкость, с которой Флиппер принял Сабо. Наташа и Кирилл подбирались под ее, Ульянин, нейростатус. Сабо – нет. Но при этом Флиппер вел себя так, будто всегда знал креонидянина.
Укол ревности – это совсем не то, на что сейчас следовало обращать внимание.
Сабо среагировала на передачу управления мгновенно: придвинул к себе панель, толкнув вверх рычаги джойстиков, активировал маневровые.
– Не подпускай их близко. Глиасовый кокон для них не по зубам… Импульсный двигатель на старт, малый назад…
– Курсоуказатели в такой навигации не работают, – напомнил Сабо.
– Корректируем курс по визирам. Ручной режим… Давай, Сабо, покажи, чему тебя научили на «Сционе», а то понтов больше, чем дела от тебя…
– Понтов? – он поморщился, услышав незнакомое слово. – Е-есть, капитан, – сосредоточенно и привычно отозвался, будто всю жизнь слушал ее команды. – Наблюдаю атавитов по левому борту. Кажется, они начали понимать, что им подсунули куклу.
Ульяна и сама это понимала: группа полупрозрачных тел рассредоточилась, растерянно озиралась по сторонам. Тонкие вихревые потоки поземкой струились вокруг них, искрились и вспыхивали.
– Они нас не видят?
Ульяна сама хотела это понять, но надежда, что глиасовым щитом они прикрыты полностью, грела. Тогда, прячась под ним, они смогут уйти на безопасное расстояние, активировать двигатели и выбираться из туманности. Призрачная, но все-таки надежда на спасение.
Она продолжала наблюдать и медленно пятиться назад. Один из атавитов отделился от остальных, замер, вытянув тощую шею, подслеповато осмотрелся. От него лились тонкие, будто паутина, нити, переплетались в общее кружево с точно такими же нитями других особей.
– У них общая сеть, – прошептала Ульяна, на мгновение отвлекаясь от разрастающейся боли в плече. Вокруг раны стало горячо.
– Подходим к зоне потока Фла́вья, – предупредил Сабо, мельком взглянув на визиры.
Ульяна видела ручеек из мелкой космической пыли. Слишком мелкой, чтобы на него реагировать. Промолчала. Сабо повторил настойчивее:
– Поток Флавья, капитан! Пересекаем его через четыре секунды.
– И что? – ее внимание было привлечено к атавитам.
Они, в самом деле, их не видели, но искали. Выстроились цепью и будто прочесывали квадрат за квадратом пустоту вокруг. Тот, что замер в отдалении, очевидно, был главным: от его незначительного движения, импульса, разбегающегося по паутине, изменялся строй остальных.
– Надо свернуть, – настаивал Сабо. – Это…
Он не успел договорить: верхнее освещение мигнуло и пропало. Экраны окрасились красным.
– Что это?
Искин отозвался:
– Ошибка энергоустановки. Аварийное питание активировано. Перезагружаю центральный узел.
– Я же говорю – поток Флавья, – Сабо начал раздражаться. – Эхомагнитное поле… А-а, дева́р фраж.
Махнул рукой, и, судя по интонации, выругался.
Можно было и не спрашивать, что оно означало, она и так поняла: на мгновение, пока перезагружалась система, глиасовый кокон пал. И атавиты увидели «Фокус». Она поняла это безошибочно – по пустым глазницам, обращенным к ней, по вытянутым в ожидании мордам и напряженным когтистым конечностям, готовым броситься вперед и перегрызть горло.
– «Фокус», активировать защиту.
– Перезагрузка центрального узла не завершена, капитан.
Поздно – их заметили. Группа атавитов осторожно сделала шаг навстречу.
– Быстрее! Флиппер!
Неумолимый голос под потолком сообщал:
– Загрузка 86 процентов.
Девушка посмотрела на монитор – оставшиеся 14 процентов глиасового кокона будут грузиться, если верить расчетам, еще три минуты двенадцать секунд, плюс две на активацию. Итого пять минут 12 секунд. Это очень много.
Серое облако бестелесных тварей рвануло на них.
Мониторы окрасило золотым – это Паль Сабо активировал гравитационную пушку, на несколько мгновений сбив атавитов с пути.
Но при этом шкала загрузки глиаса замедлилась.
– Черт, – пошептала Ульяна и повернула «Фокус» правым бортом к атавитам, нырнула за ручеек Флавья, прикрывшись им, словно стыдливая невеста – фатой. Взглянула на мониторы визиров. – Дифферент на правый борт, угол смещения сорок, угол атаки шестнадцать, самый малый вперед.
Она отдавала команды, пытаясь сманеврировать так, чтобы выиграть те несколько минут, пока перезагружается система защиты. А там – еще несколько минут, чтобы принять решение и выработать тактику. У них неполный экипаж. Сабо, хоть и опытный навигатор, не знает «Фокуса», его возможностей. И у них нет карт и навигации. Они – слепые котята, по сути.
– Используй пушку, не позволяй им приблизиться и окружить нас.
– Еще учить меня будешь? – огрызнулся Сабо лениво. Дождался заполнения шкалы загрузки, поставил палец на изготовку.
«Фокус» скользил вдоль потока Флавьи, притормаживал, пропуская перед собой пустоты, добавлял скорости, следуя за потоком. Креонидянин понял – Ульяна ведет фрегат за скопление астероидов, рассчитывая прикрыться ими. Там, если верить визирам, есть несколько крупных астероидов, в тени которых можно переждать угрозу под глиасовым коконом. Как только он заработает.
Сейчас, когда она полностью увлечена маневром, она подпустила его особенно близко. Он чувствовал ее в сети, чувствовал только ее, как одно целое с кораблем. Будто он – это она. Хотя должен был чувствовать еще и искин корабля. Но – только ее дыхание. Сбивчивое – ей больно. И страшно. Кажется, она знает об атавитах больше.
«Когда успела?», – пульсировало фоном в висках.
– Плотность потока снижается, – отметил. – Уходи за каменное скопление.
Смешно сказать, «скопление» – пара десятков обломков и мелкая труха. Но хоть что-то.
Ульяна скользнула к ним, на мгновение оголив правый борт. Этого оказалось достаточно, чтобы их «увидели» – белесый вихрь метнулся к ним.
– Полный вперед. Повысить лианин до двадцати пяти, – иглы под ногтями будто ожили, врезаясь в плоть, плечо опалило огнем, пронзило острой болью, а в открытой ране почувствовалось движение. Она никогда не спрашивала Артема, как лианин реагирует на кровь. Помнила, что под серой поверхностью – темно-красная протоплазма. Но как именно происходит подключение? Она всегда думала – через нервные окончания на коже.
Как ворсинки реагируют на непосредственный контакт с оператором, его он ранен, если у него открытая рана?
Девушка порывисто выдохнула, чтобы не разорвать связь и не вывалиться из сети, аккуратно повела здоровым плечом, пытаясь снять напряжение. Отчетливо почувствовала, как оторвались несколько волокон, присосавшихся к ране.
«Черт».
Боль в плече вырывала из реальности. Казалось, она не управляет «Фокусом», не летит, опасно маневрируя в потоке камней, – казалось, тело ей не принадлежит, ничего не весит. Есть только обжигающая боль, скорость и свист в ушах.
– Осторожнее! – сквозь ватную пелену – голос креонидянина. – Бери правее, там карман.
Она метнулась в небольшое углубление внутри астероида, медленно вращавшегося вокруг еще более крупного фрагмента погибшей планеты. Прижалась к нему.
– Глиасовый кокон. Активность сто процентов, – скомандовала.
Она балансировала на грани сознания. И сейчас уже не была уверена, что происходящее перед ее глазами – реальность. Возможно, это уже было бредом. Десяток атавитов, сцепленных единой сетью, метались от булыжника к булыжнику, зависали, скользили вдоль потоков камней, обгладывали их, превращая в труху, космическую пыль. Как безглазая морда того, что был, очевидно, главным, ощерилась в немом и беззвучном крике. Она слышала его, на периферии сознания – тонкий, сродни ультразвуку, звук.