Ответ был очевиден.
Он повышает ставки, доводит ее страх до паники, когда она не сможет соображать. Возможно, на этот раз не для того, чтобы передать атавитам. Возможно, на этот раз – для собственного удовольствия.
От этой догадки бросило в жар: одно дело столкнуться с патологическим садистом, другое – если он решил, что ты ему кого-то напоминаешь. Кого-то, с кем он был близок, кто сам стал навязчивой идеей и проклятием. Ульяна старательно прогоняла из памяти моменты в камере 614 и недавние, в шлюпке «Берга». Липкие руки, тяжесть его тела и вонь, приправленные парализующим страхом. Сейчас, когда пришло понимание, что креонидянин в эти моменты чувствовал, страх заполнил ее с новой силой.
Девушка прикрыла глаза, медленно выдохнула – обычно это помогало ей вернуть самообладание. Единственное, что ее избавит от Сабо и от животного страха, который заполняет ее, – это возвращение Артема на борт «Фокуса». Артема и всех ребят.
Она автоматически проверила клапан на кармане, где лежал парализатор. Переложила ближе плазменный нож – тот самый, что уже спас ее в клириканской шлюпке.
Шутки в сторону, как говорит Вася Крыж. Ставки слишком высоки: по одну сторону борта атавиты, по другую – маньяк, решивший, что она напоминает ему его прежнюю жертву.
Выпрямилась. Надо отсюда выбираться.
В рубке, за обзорными экранами – словно буран: мелкая светло-серая взвесь закручивалась спиралями и разрывалась будто от порывов шквалистого ветра. Сквозь плотную пелену почти ничего не разобрать. Только в редкие просветы заглядывала беззвездная пустота. Будто черные глазницы мертвеца.
Ульяна выключила обзорные экраны, перевела на центральный монитор данные сканера внешних сред: Сабо, уходя из рубки, не отменил запрос по сбору данных, и искин продолжал наблюдение. Очень кстати. В коротких волнах белесое полотно по ту сторону оптики уплотнилось и обрело очертания, локатор опознал находящиеся рядом объекты. Камни, в основном – «Фокус» по-прежнему дрейфовал вместе с потоком астероидов. В этой серо-голубой массе выделялись яркие всполохи, будто грозовой фронт. Огненно-красные, они пересекали мониторы, рассыпаясь снопами искр. Ульяна подключила расшифровку – в правой половине экрана появились данные о составе вещества за бортом. Плотность, химический, молекулярный состав, амплитуда колебаний, гравитационная вектор движения. Девушка просеивала пространство через мелкое сито импульсов, чувствуя, что упускает нечто важное. Обманчивая тишина, в которую не верилось.
В динамиках утробно вздыхал космос. Словно биение гигантского сердца, словно шелест бескрайних легких – сотни голосов смыкались в один. Ульяна вслушивалась в сигнал, пытаясь понять, что скрывается за разномастными всполохами, разгадать, как близко подобрался враг, как глубоко затаился.
«Ш-ш, – прошелестело октябрьской листвой, – видишшшшь… моя… Ты моя…»
Ульяна зажала уши ладонями, вскрикнула – точно такой же шепот она слышала в манипуляторе, когда Ваня Лапин запустил ее на дальнюю транзакцию Тамту. Значит, они здесь. Значит, они чувствуют ее, ищут ее.
Она всматривалась в красные всполохи – они не выглядели как хаотичное движение. Как раз наоборот – то замедлялись, то вовсе останавливались, то разворачивались и возвращались к исходной точке. То двигались змеей. С разной скоростью, в разных направлениях. Прочесывая квадрат за квадратом.
«Найдут. Рано или поздно, но найдут», – подумала обреченно.
Как отсюда выбраться?
Внимание привлекла красная точка на мониторе – к ней стремились алые всполохи.
Ульяна сделала поднятие карты, увеличила разрешение текущего квадрата. Сердце забилось часто: пеленг система обнаружила корабль. Небольшой фрегат, конфигурация «Дорора́», если верить каталогу… Ульяна, затаив дыхание, ждала, когда искин считает и распознает бортовой номер судна. Если он, конечно, идет с открытым пеленгом.
– Ну же, – прильнула к экрану и затаила дыхание.
«Бортовой номер Тольда-12-25-14-каппа-2.0», – взгляд зацепился за наименование – «Тольда» – оно крутилось в памяти, вертелось перед глазами. «Тольда» – это фрегат Управления сопровождения следственных действий. Именно с ним они должны были встретиться, когда их перехватил клириканский «Берг». Судя по длине имени и количеству уточняющих знаков, это приписанный к «Тольде» борт, шлюпка или катер сопровождения.
«Что он здесь делает?»
За спиной прошелестела мембрана гермопереборки, в рубку вернулся Паль Сабо – она чувствовала лопатками его взгляд, заставила себя не оборачиваться.
– Паль, что можно сказать по этому бортовому номеру? – она выделила строку с наименованием неизвестного корабля и отошла в сторону, позволив креонидянину изучить его.
Сабо встал рядом, промотал данные каталога вперед, просмотрел реестр.
– Конфигурация свежая, значит, корабль недавно с территории Единой галактики. Вероятнее всего, правительственное судно. – Он сверился с таблицами. – Дорора – это модификация кораблей клириканской верфи, делаются на заказ в основном для Галактического трибунала. Конкретно это – легкое малотоннажное судно сопровождения «Тольда», главного фрегата Управления сопровождения следственных действий…
– На нем Теон передвигается, верно?
Сабо хмуро кивнул, перевел на нее взгляд.
– И что? – Креонидянин наблюдал за ней, словно за цирковой собачкой, щурился с презрительным интересом. – Надеешься, что это за тобой?
Ульяна закусила губу.
– Паль, как ты оцениваешь гамма-сканирование? Можешь поделиться соображениями?
– С чего вдруг?
– Ты сказал, что хочешь разобраться. И еще ты так же, как и я, не хочешь стать кормом для тех тварей. А значит, хочешь выбраться отсюда.
Креонидянин сел на место Кира, придвинул к себе консоль:
– Вообще, отслеживание квадрата и анализ данных входит в твои обязанности, как капитана, – он лениво поправил воротник на кителе, размял пальцы на руках, скользнул взглядом по Ульяне. Добавил небрежно: – Атавиты не ушли из квадрата, если ты это пытаешься узнать, – проговорил и поморщился на ослепляющий красный на мониторах. – И перед тобой этому прямое доказательство.
Он кивнул на экран: Ульяна проследила за его взглядом и не смогла выдохнуть – перед небольшим клириканским катером красные всполохи уплотнились, по узловым точкам можно было отчетливо понять – эхоплазмоиды выстраиваются в цепь для нападения.
– Дифферент на левый борт, угол атаки 8, правый маневровый 26, самый малый вперед, – Кир и Ксения осторожно обходили встречный астероидный поток, фрегат скользил и вертелся, словно уж на сковороде.
Крыж и Артем склонились над картой – «Фокус» пропал. Вот только что мигал на карте, только что к нему тянулись стоковые течения и рвалась плазма, и вдруг растаял.
– Ну не мог же он провалиться? – ворчал Василий.
– Как я понимаю, не имеет смысла напоминать, что я вас предупреждала? – Ксения ловко сманеврировала, увела фрегат от столкновения с камнем. Проворчала под нос: – Черти куда занесло, теперь еще и непонятно, как отсюда выбираться.
– Как забрались, так и выберемся. Ножками. – Крыж не отрывался от карты, перестраивал датчики, просеивал пространство сканерами: менял частоту и плотность потока.
– Угу, с ваши ножками без головок можно остаться… Хотя, о чем это я. У некоторых их и так, похоже, нет.
Крыж пропустил колкость мимо ушей, ткнул в карту:
– Вот здесь он был в последний раз. Здесь пеленг словил. Давай сюда и будем ориентироваться… Кир, перебрасываю координаты.
Авдеев скользнул взглядом по возникшим на экране цифрам, перенес на карту маршрута:
– Принял.
– Вы ничего не чувствуете? – Ксения взяла левее, нырнула в карман за плотным пылевым облаком.
По экранам прошла белая рябь.
– Подтверждаю. Вижу помехи. – Крыж поменял частоту сигнала, изменил радиус пеленга. – Источник не фиксируется…
Ксения насторожилась:
– То есть как не фиксируется?
– То есть он мигрирует и рассыпается на множественные источники, поэтому не фиксируется. Нет пучка.
– Полевая аномалия?
– И не полевая, а рваная структура какая-то, рыхлая. Сканер не фиксирует дно, проваливается и вязнет.
Одна и та же догадка пришла в головы Крыжа, Паукова, но озвучил ее Тим.
– А помните, на Ас Тар, там ведь перед прорывом тоже такая же история была. Это не может быть оно же?
Василий молча переключил сканер в режим поиска квантового шума, экран рабочего монитора заискрился.
– Рост активности квантовой флуктуации, но колебания волновые, без прогнозируемого роста и возможного прорыва подпространства… То есть все-таки не так, как на Ас Тар.
Ксения шумно выдохнула:
– Кто-нибудь переведет, что происходит?
Артем оторвал взгляд от монитора Василия, пояснил:
– Когда мы были на стационарной станции Ас Тар и оказались свидетелями нападения атавита на остатки Девятого дивизиона, то «Фокус» зафиксировал нестабильность зоны квантовой флуктуации и прорыв неоплазмы. То есть примерно тоже самое, что сейчас, но с критической динамикой.
Ксения простонала, покачала головой, словно пытаясь утрясти то, что ей только что сказали.
– То есть мы фиксируем присутствие атавитов, но не фиксируем их прорыв из подпространства. То есть они уже присутствуют в квадрате. И совсем рядом с нами, – она покосилась на Паукова, ожидая подтверждения.
Артем кивнул.
– И плохо, что мы не на «Фокусе» – в результате мутации на нем сформировалась оболочка, аналогичная глиасовой, не подверженная деформации плазмой. На нашей коробченке обшивка не глиасовая, и защиты нет, – добавил Авдеев. Перевел арсенал в режим готовности: – И из эффективного против них вооружения – плазменная пушка с четырьмя зарядами. Если это они, то дело труба.
Тимофей придвинулся ближе, прошептал:
– Ребята, а что, если они уже напали на «Фокус», поэтому мы его не видим на карте. И сейчас готовятся закусить нами.