Ульяна выдохнула с облегчением: искин автоматически перевел ее запрос в световое сообщение. Прожектора мигали, передавая сигнал «морзянкой».
– Надеть средства индивидуальной защиты. Приготовить личное оружие. – Артем медленно встал, занял место напротив гермопереборки.
Почувствовал, как Крыж встал рядом, надел защитную маску.
– Авдей, дай любой свет, – попросил.
Кирилл вздохнул и открыл внешние визиры – демоэкраны начали трансляцию с внешних визиров. Скудное освещение внутри туманности Галоджи проникло в рубку, бросило бледно-серебристые тени на лица землян.
– Ну вот, так-то повеселее будет.
Щелкнула и отключилась воздухоподача.
– Интересно, они уже на борту? – Прошептал Тим.
– Кто они? – Ксения выступила вперед. – Атавиты?
У нее задрожал голос и опустились руки – как справляться с этими тварями она не знала. И инструкций Нирих не оставил.
– Ребят, а что тогда? – Она в самом деле растерялась.
Крыж мягко отодвинул ее в сторону и прикрыл собой:
– Погоди, – проговорил тихо, – не кипишуй.
Артем проскользнул к гермопереборке, прильнул к прозрачной мембране, вглядываясь в темноту коридора – там, в противоположном конце ровно сиял экран с зеленым индикатором системы жизнеобеспечения. В случае проникновения на борт, будет перезапуск системы, и индикатор мигнет.
Рубку осветил яркий бело-лунный луч. Короткая вспышка, темнота, длинная вспышка, серия коротких…
– Это же морзянка, – Крыж посмотрел на Паукова, повернулся к демоэкрану. Перевел: – Торпас-12-25-14-каппа-2.0… Это наш бортовой номер… Дальше: наблюдаю визуально, аномалия высокой активности. Подтвердите, нужна ли помощь.
И в тот же момент ближайший астероид развернулся, выпустив из собственной тени небольшой фрегат. Круглый горб рубки, расставленные паруса энергоемкостей, проблески маневровых. «Фокус».
Ребята одновременно выдохнули:
– Ульяна!
Крыж заторопился:
– Авдей, Ксю, все мощности на ретранслятор! – Загорелся индикатор внешней связи, разразившись под куполом рубки голосом Ульяны:
– Наблюдаю вас визуально, фиксирую вокруг вас аномальное поле высокой активности и отсутствие сигнала маневровых двигателей. Подтвердите, что вам не требуется помощь.
Крыж заорал:
– Улька, это мы!
– Нас услышали, – прошептал Сабо, показывая пальцем на загоревшиеся бортовые лаги.
Ульяна поворачивала джойстик громкости внешнего ретранслятора, надеялась услышать что-то с атакованного борта. Голоса, любые сигналы. И тут, на максимальной громкости, в уши:
– Улька, это мы!
Вася. Крыж. Это они, ребята! Ульяна радостно взвизгнула, схватилась за поручни навигаторского кресла.
Красное облако осело на корпус фрегата, словно спрут. Тонкие щупальца подхватили, опутывая сетями – атавиты пошли на прорыв.
Ульяна судорожно соображала, что делать.
– Паль, у тебя есть еще такая же колба? В какую ты мою кровь с нейрокодом упаковал?
Сабо пожал плечами:
– Тут одной колбой не обойтись.
– Так есть или нет?!
Сабо махнул на аптечку:
– Да возьми любой шприц и закачай!
Ульяна дернула рычаг пневмощупа, спрыгнула на пол.
– Нам нужно отвлечь ушедших от фрегата и укрыть его своим полем.
В отражении на мониторе Сабо видел, как землянка торопится, распахивая один ящик за другим в поисках шприца, как вскрывает несколько упаковок и решительно задирает рукав комбинезона выше локтя. Как усевшись поперек кресла старпома и уперевшись носком ботинка в основание кресла Паукова, вводит иглу в вену. Как густая кровь заполняет резервуар.
Ноздри жадно схватили ее запах.
– Сабо! – ее окрик заставил креонидянина вздрогнуть. – Я сказала – укрыть своим полем!
– Нам не хватит энергии, – он смотрел пристально и тяжело.
– Об этом не думай. Главное вырваться. – Она решительно встала, побежала к гермопереборке. У мембраны обернулась через лечо: – Мы в шаге от атавитов. И мы не уйдем отсюда без моего экипажа. Если не пошевелишься, то присоединишься к ним.
– Ты готова сдохнуть ради них?
Ульяна кивнула:
– Готова. А ты? Из-за них?
– Их присутствие на борту изменит статус кво. Мы об этом не договаривались. – Сабо упрямо мотнул головой. Их взгляды встретились в отражении главного монитора, на фоне рассыпающейся на сотни огней аномалии и окруженного судна.
– Паль. Это моя команда. Мои друзья. Моя семья. – Ульяна с трудом проглотила отчаяние. – Одна я не справлюсь.
– Ты просишь?
Ульяна кивнула:
– Прошу.
Креонидянин покачал головой, посмотрел на нее странно, как на свою вещь, судьбу которой еще не решил:
– Ты мне уже должна желание, будешь должна еще, – активировал маршевые двигатели.
«К черту», – Ульяна рванула из рубки, пробежала по узкому проходу до кают-компании и взбежала по винтовой лестнице в каюты. Ворвалась в свою – на полу по-прежнему лежал изорванный и пропитанный ее кровью комбинезон – отравленное ее кровью пятно разрослось, превратив в слизь уже весь лиф. Ульяна схватила его и выбежала наружу.
– Что там, Сабо? – на ходу связалась по коммуникатору.
– Ничего интересного, маневрирую.
– Есть связь с фрегатом.
– Нет.
«Черт», – она уже у стыковочного модуля.
Разложив на полу комбинезон, вылила на него свою кровь из шприца, по капле, испачкав как можно большую площадь. Закрепила и шприцы с остатками крови, бросила в шлюзовую камеру и задраила горловой люк.
Нажала кнопку открытия внешнего шлюза. На экране оператора стыковки видела, как вакуум подхватил комбинезон, вырвал вместе с остатками не стравленного воздуха. Задраила внешний люк.
– Сабо. Видишь его? Мой комбинезон? – снова вызвала рубку.
– Вижу.
– Активируй внешние щупы. Они справа от тебя, панель с джойстиками и интерактивными перчатками…
– Вижу… – Пауза, в которую у креонидянина сбилось дыхание. Прошептал: – Они заметили…
Ульяна поняла: атавиты обнаружили комбинезон. Время пошло на секунды.
– Надо отбросить подальше…
Словно во сне, Ульяна мчалась по коридору «Фокуса», не притормаживая, била по панелям доступа, врывалась между мембранами гермопереборок, едва те успевали распахиваться.
Рубка.
Она вбежала в тот момент, когда Сабо зацепил клешней щупа ткань комбинезона. Тонкие огненно-красные лучи, словно сетка поземки, оторвалась от корпуса парализованного судна и потянулась за ним.
Ульяна запрыгнула в кресло, нацепила височные диски.
Провалилась в темноту, отрезав себя от происходящего в рубке. Мутно-черная пустота, по которой вилась космическая пыль, скручивалась спиралями и рассыпалась. Ульяна взглянула на бледно-синий маршрут – фарватер Флиппера, который она так тщательно скрывала от Сабо. Сейчас без разницы.
Она повела корабль по ней.
– Ты что делаешь?
– Займись этой тряпкой, – приказала.
Ее внимание приковано к крохотному вихревому потоку, искривление гравитационной стяжки. Ульяна ввела его координаты, запросила расчетный вектор и свойства, удовлетворенно вздохнула – воронка уводила далеко за пределы Галоджи, дно не пробивалось радарами, а по горизонту событий фиксировалась крохотная аккреция – червоточина работала как пылесос, вытягивая из туманности космическую пыль и газ. Ульяна открыла карту перед Сабо:
– Видишь эту червоточину? – отметила на мониторе красным флажком.
– Вижу. Что происходит?
– Считай, что я исполнила одно из твоих желаний. Показываю, как мы уходили от вашего флота и «Сционы» все это время. Запоминай, салага.
Почти мальчишеское ликование, что удалось вернуть хоть часть колкостей, которыми награждал ее креонидянин, удивить его, заставить стушеваться.
Она вела «Фокус» к червоточине. Взглянула экран сканера – атавиты тянулись за «Фокусом» словно лента в руках гимнастки.
Сердце билось в такт маневровым двигателям. Дифферент на правый борт, курсовой угол пять, дифферент на левый борт, еще раз на левый. Вперед, к червоточине. Сейчас она казалась не больше футбольного мяча, белый хвост смешно тянулся за ней, напоминая хохолок головастика-эмодзи.
– Приготовиться, Сабо. Ориентируйся по аккреции. Ближе подойти не смогу. Правый борт. На счет три. Раз. – Добавила скорость. Снизила мощность левого маневрового двигателя, фрегат накренился, завалился на левый борт, развернувшись к червоточине брюхом. – Два. – Сбросила скорость, всего одно мгновение, как вдох. – Сейчас!
Дендрогаль разрыхлился в вакууме, потерял форму и только условно напоминал то, чем являлся – комбинезоном. Подхваченный потоком, потянулся внутрь червоточины. На экране сканера Ульяна успела заметить, как огненные ленты последовали за ним.
– Импульсный двигатель двадцать.
«Фокус» рванул вперед.
Сабо мрачно пробормотал:
– Дважды пойматься на один и тот же фокус? Хм. Они вернутся.
– Вернутся, но мы будем уже очень далеко… Торпас-12-25-14-кап…Черт… Как вы там? Отзовитесь! – запросила по внешней связи.
Шипение в динамиках, тишина. Прерывистый голос Васи Крыжа – сердце оборвалось:
– Нет энергии. Деформация манжеты горлового люка. Воздух на исходе. Стыковка невозможна. Выходим к шлюзам. Лови.
– Что она делает? – Ксения замерла перед экраном обзорки, наблюдая, как «Фокус» юлит перед носом их фрегата.
Авдеев оторвался от закрепления на поясе пневмопистолета и пары светошумовых гранат, рассеянно глянул на монитор:
– Отвлекает на себя внимание, – бросил. Закрепил на шее индивидуальную маску, проверил подачу воздуха из баллона. – Парни, я считаю, надо выбираться. Вы как?
– Погоди, управление должно вернуться, – Крыж еще надеялся оживить мониторы и запустить искин. Команда раз за разом показывала обрыв соединения. – Черт, где-то кабель поврежден.
Посмотрел на потолок рубки, будто там могло быть написано. Пауков кивнул:
– Они просто крошат систему, не тратя время на подбор кода и прочее. Авдей прав, надо пробираться к стыковочному блоку и готовиться к высадке… – окинул взглядом команду, с тревогой перевел взгляд на «Фокус» – корабль, сделав крутой вираж, открыл правый борт и, мигнув проблесковыми, помчался влево.