Ребята переглянулись. Артем мрачно уточнил:
– А про ушедших там что написано?
– Тут бы Ираля, конечно, – с тоской пробормотал Тимофей. – много терминов, которые я даже не знаю, как расшифровать…
– Что, собственно, и следовало доказать, – Ксения распрямилась, скрестила руки на груди. – И что было толку палиться, м?
Крыж примирительно махнул рукой:
– Да погоди, еще же не все просмотрели.
– Да пожалуйста, – Ксения развернулась и собралась выйти из лаборатории.
Крыж покосился на нее, тайком вздохнул.
– Стойте, а вот это что? – Ульяна ткнула пальцев в слайд.
Крыж остановил трансляцию. Воспоминания престарелого трилонца. Темный дверной проем. Сквозь щели в стене виден свет. Он льется из-за дома, яркий, очевидно – искусственный. Из-за него кажется, что стена – решето, а дверь парит в горящем туман.
Щель в двери увеличилась. На светлом фоне проявился силуэт. По-волчьи вытянутая звериная морда, уши торчком, жесткие волосы до плеч. Тощие когтистые лапы придерживают дверь, не позволяя ей закрыться. Осторожный шаг внутрь помещения. В лапе мелькнул темный предмет – черная расширяющаяся точка, как голодный глаз. Очень похожий на Око, которое экипаж «Фокуса» уже видел у платформы Ас Тар – черная дыра в подпространство, в рваном тахионовом облаке. С той только разницей, что в руках создания с собачьей головой, оно было небольшое, не крупнее куриного яйца. Но чувствовалось, какая от него исходила сила: фигура подернулась маревом и серебристо-черной дымкой, которая расходилась кругами от черного предмета в руках неизвестного.
– Это атавит, – прошептала Ульяна, безошибочно распознавая фигуру. – Но здесь он плотный, почти телесный…
– Естественно, – Сабо, державшийся чуть в стороне, усмехнулся: – На них влияет гравитация, они становятся более плотными, выделяя пресловутый фермент.
– РПС-маркер?
Сабо кивнул.
– Эти твари наделали много шума.
– Но выходит, они спускались на Клирик еще в бытность этого трилонца.
Крыж сверился с анкетными данными, проверил датировку зафиксированного воспоминания:
– Ребят, это событие, которое он запомнил, будучи еще младенцем. Это 147 лет назад случилось.
– Во времена войны в Коклурном? – Тимофей от удивления округлил глаза.
– Получается, что так. – Ксения снова придвинулась к монитору. – Только что это у него в руке? Выглядит как устройство какое-то… Есть возможность увеличить, Вась?
Крыж выделил на нужном слайде квадрат, ввел масштаб. Черная дыра в руках атавита стала крупнее, в ней оказались видны тонкие серые прожилки по окружности.
– Смотри, там что-то на ладони… Или как там назвать лапу этого чудовища? – Ульяна показывала пальцем на место под черной дырой – там, в мутной дымке, в самом деле что-то было.
Серебристый предмет, с гладкими, будто отполированными боками.
– Если размер ладони атавита примерно с нашу ладонь, то эта штука размером примерно с фасолину, да? – Крыж снова и снова увеличивал масштаб изображения, пока предмет не занял весь экран.
– Похоже на металлическую бусину, – Пауков уперся кулаками в консоль, навис над головой Крыжа. – Или стеклянную. Устройство? Или блик от чего-то?
– Нет, на блик не похоже, оно тень отбрасывает, плотное. – Крыж тер подбородок. – Черт возьми, что это? Оружие? Устройство?
Ксения склонилась к монитору.
– А что написано вот тут? – она провела ногтем указательного пальца по экрану.
Крыж перевел курсив, увеличил нужный фрагмент текста и активировал переводчик:
– «Удерживая в ладонях эонита»… Тебе это о чем-то говорит?
– Эонита? – Сабо переспросил.
– Эонита.
Креонидянин фыркнул и рассмеялся. Вначале тихо, потом все громче.
– Идиоты… Какие же вы идиоты, – он провел рукой по лицу, будто стирая с него грязь. Окинув взглядом команду, покачал головой и стремительно покинул лабораторию.
– Вы чего-нибудь понимаете? – Авдеев пожал плечами. – Чего его так развеселило.
– По-моему, он знает, что такое эониты, – предположила Ульяна.
Вызвала его по внутренней связи:
– Сабо. Вернись, пожалуйста, и поясни причину своего веселья. Мы вроде договорились, что это и тебя касается.
Двери распахнулись, снова впустив креонидянина.
Ульяна кивнула на стоп-кадр на мониторе Крыжа:
– Паль, тебе понятно, о чем в хронике идет речь?
– Это не секрет, вы легко можете узнать все в инфосети. Я просто сэкономлю вам время… Хотя, уже не имеет значения.
Он остановился у входа, сунул руки в карманы брюк, наслаждаясь положением. Юнга и второй навигатор – с удивлением, Пауков и Крыж – с враждебным ожиданием. Ксения с интересом. Ульяна – чуть отвернув от него лицо, с опаской.
– Как думаешь, зачем такому человеку как Грацц Ирган такая штука как энергон? Неужели для каких-то фарватеров и карт? Зачем они ему? – Сабо смотрел только на нее.
– Ты будешь говорить или понтоваться? – спросил генетик.
Креонидянин высокомерно ухмыльнулся, но продолжал говорить с Ульяной, будто остальных здесь не было:
– Неужели вы думаете, что, будучи на Клирике-1 и получив задание добыть этот чертов энергон в обмен на тебя и твою жизнь, я не поинтересовался вещицей?
– И что? Что ты выяснил?
– Эта информация дорогого стоит…
Ульяна закатила глаза, устало уточнила:
– И что ты хочешь взамен?
Артем презрительно хмыкнул:
– Он блефует, Ульяна, не ведись, – посоветовал.
– Отчего же блефую… Но то, что я хочу, ты мне пока дать не можешь. Поэтому пусть пойдет в копилку к данному тобой обещанию и в общий зачет. Однажды вы расплатитесь сполна, – его взгляд стал пронизывающе тяжелым.
Креонидянин помолчал. И неожиданно обратился к Тиму:
– Эй, юнга. Расскажи ваш миф о создании мира.
Резников озадачился:
– Какой из… Египетский, шумеро-аккадский…
– Нет. В котором речь о свете и тверди. Есть такой?
Ребята переглянулись.
– Есть… В начале всего бог создал небо и землю. И была земля пустынна, тьма разливалась над ней. И тогда бог сказал «да будет свет». И появился свет…
Сабо удовлетворенно улыбнулся:
– Достаточно… Хороший мальчик, – перевел взгляд на Паукова и Ульяну: – И вам это по-прежнему ничего не говорит? Свет. Тьма. Земля и небо… Твердь. Свет.
Резников проговорил медленно:
– Атавиты – это свет. Энергон – кристалл, по сути – твердь…
– Кровь от крови твоей, плоть от плоти твоей… Тело – сосуд души… – Сабо неторопливо продолжал. – Не говорите, что вы еще не догадались, – он наблюдал, как лица землян вытягиваются. Как округляются от удивления глаза Ксении.
Он смотрел на Ульяну.
– Биологические виды сектора – наследники не только атавитов, ты это хочешь сказать? – она с опаской посмотрела на него, ноздри жадно хватали ставший тугим и плавким воздух. – И энергон – не аппарат, не устройство. Это первичная материя, суть всего…
Сабо неохотно кивнул на стоп-кадр:
– И они действуют сообща… Свет и тьма, хаос и твердь. В легендах Креониды они значатся эхоплазмоиды и кремноиды. В хрониках исчезнувшего племени трилонцев – атавиты и эониты. И те, и другие – основа основ. Плоть и кровь всего живого. – Он помолчал, окинул взглядом землян. – Две изначальные расы, уже сожравшие малые народы вроде трилонцев и претендующие на землян как на биологический вид. Так что вам повезло дважды. Если не сдохните из-за атавитов, то вас добьют эониты.
Пауков покосился на него:
– Все там будем…
Глава 23. Чрезвычайная комиссия
Крыж догнал их у гермопереборки в зону стыковки. На ходу снимая креоник, окликнул:
– Паук, Ульяна, стойте. Вам это нужно знать сейчас. Смотрите, что получается, – Крыж активировал креоник: – У нас есть допрос Сурфа, который достал энергон, есть координаты, где это произошло и данные о хранилище, это уже благодаря щедрости и опрометчивости Теона. Есть еще кое-что. – Он окинул взглядом ребят. – Теон какого-то рожна потребовал расшифровку бортовых самописцев «Фокуса» за 8 августа. И вот что я выяснил: седьмого мы вскрыли энергон, и восьмого подсоединили его к нейросети «Фокуса». Впервые.
Ульяна старательно вспоминала тот день. Ничего примечательного, кроме первой попытки контакта с Флиппером после подсоединения с энергоном. В памяти всплыла голографическая проекция из пыли и света. Женской лицо, превращающееся в звериную морду. Ее собственное лицо. И ее собственный первобытный страх.
Ульяну передернуло, дрожь стекла по позвонкам, ладони вспотели.
– И что? – Она постаралась отодвинуть от себя воспоминание, не сейчас, не перед заседанием Чрезвычайной комиссии.
– А то, что мы салаги, в некотором роде Сабо прав. – Он небрежно кивнул на креонидянина. – У нас под носом было столько фактов, мимо которых мы проходили.
Артем мрачно одернул друга, посмотрел на циферблат в угле креоника:
– Говори уже. Время дорого.
– Данные об энергоне, как мы помним, поступили к Сурфу от неизвестного заказчика, которого он назвал Чи Лаван. Именно он предоставил контрабандисту точные координаты, где искать устройство. Сурф упомянул про ловушки, сердце Галоджи и потерянную добрую половину своей команды.
– Да, это так, – Тимофей, присутствовавший при допросе, кивнул.
– Я знаю, что это за координаты, – Крыж победно окинул взглядом команду. – Смотрите. Теон подсунул мне два протокола, попросил сделать анализ и найти общий алгоритм, если он есть. Он там был. Речь о мигающих транзакциях. Забавно, но этим алгоритмом пронизан весь сектор. После того, как я получил его, он лезет буквально из всех щелей. И – главное – им «фонит» стоковое трассовое течение.
– Атавиты? Ты хочешь сказать, что Чи Лаван – это атавит? – Пауков придвинулся в нему.
Крыж покачал головой:
– Не то, брат… Когда я искал в нашем архиве данные бортовых самописцев, я увидел, что этот алгоритм всегда сопровождает фоновое излучение вокруг «Фокуса». Но это стало происходить строго после 8 августа…