– Ты научилась убивать, салага… Видишь, это совсем не страшно… Но, пожалуй, это был мой последний урок. В расчете…
И он с грохотом рухнул ей под ноги. Бесцветные глаза нагло ухмылялись, а на губах медленно таяла презрительная усмешка.
Глава 25. ТРОПАН
– Я не понял, ты почему…
Артем замер в дверях. Ульяна в дрожащей руке сжимала плазменный нож, другой пыталась прикрыть наготу. Прильнув к стене, она шагнула в сторону, заставив перешагнуть через распростертое у ее ног тело Сабо.
– Улька…
Ужас в глазах Артема. Онемение. Взгляд уперся на искусанные в кровь, дрожащие губы Ульяны. Она шагнула к нему, скользя вдоль стены. Порыв к ней – Артем хотел подхватить ее. Но девушка, словно вода сквозь пальцы, проскочила меж его рук и, пошатываясь, выскользнула в коридор.
Оттуда голос Ксении:
– Ульяна?!
Артем бросился к ней, успел заметить закутанную в покрывало, раздавленную фигуру. Она на неверных ногах придерживаясь свободной рукой за стену и оставляя на ней бордовые следы, прошла к своей каюте.
– Не сейчас! – он словно в стену впечатался в Ксению. – Оставь!
Оттолкнув его, она рванула за Ульяной, успела проскочить в ее каюту до того, как сомкнулись двери. Заблокировала дверь изнутри и выключила внешний коммуникатор.
Ульяна, не обращая на нее внимания, прошла в санблок.
Пальцы, наконец, разжались, покрывало скользнуло вниз, едва задержавшись на бедрах: Ксения видела посиневшие кровоподтеки на груди, ребрах девушки, на шее следы от пальцев и отметины полумесяцев ногтей, глубокие царапины по всему телу. Согнувшись пополам, Ульяна опустилась на пол. Ее рвало.
– Ульяна, позволь мне тебе помочь, – Ксения шагнула к ней, опустилась на колени рядом.
Достала из кармана фляжку с водой, стянула полотенце с кровати. Откупорила крышку и плеснула на полотенце, протянула Ульяне. Та, не оборачиваясь, взяла его – Ксения отметила ссадины на руках, начавшие синеть запястья и кровь под ногтями. Подождав, забрала испачканное полотенце и протянула фляжку. Ульяна поднесла к губам, пить не смогла – руки дрожали так, что горлышко стучало по зубам, а влага стекала по подбородку на грудь.
Сделав, наконец, несколько жадных глотков, Ульяна выронила пустую фляжку, обхватила себя за плечи и, раскачиваясь вперед и назад, мутно уставилась в одну точку. Она не реагировала на Ксению, будто не слышала ее. Ксения прорабатывала в уме все, чему ее учили на курсах, и поняла, что не справляется: у нее язык не поворачивается начать опрашивать Ульяну, тем более – осматривать. Ужас сделать еще хуже, еще больнее парализовал, в итоге она просто сидела рядом, ловя взглядом мигающую иконку на креонике – ребята из-за двери слали сообщения. Артем прислал три подряд: «Ульяну надо в медблок. Там все в крови, у нее разрывы. Может быть внутреннее кровотечение. Ей нужна медицинская помощь!».
Ксения понимала, что он прав.
– Он сказал, что я теперь всегда буду помнить о нем… – голос Ульяны, пустой и безжизненный.
– Ему бы это льстило, – прошептала Ксения и поняла, что затронула что-то важное: Ульяна перестала раскачиваться, медленно повернула к ней лицо. Ксения автоматически отметила гематому на щеке. Добавила уверенно: – Но ты не позволишь ему.
Ульяна смотрела с лихорадочным блеском в глазах.
– Что мне делать? Артем видел меня такой… – она прикрыла глаза, не в силах проговорить вслух.
– Он любит тебя…
– Такое не забывается.
– Я не говорю, что вы забудете… Ему сейчас так же больно как тебе. Он делит эту боль с тобой.
– Я ничего не чувствую, кроме отвращения, – Ульяна едва говорила. – Я не могу.
Ксения надавила на то, что – она чувствовала – сработает:
– Тогда, считай, он победил тебя. Он ведь не от безудержной страсти это сделал с тобой. Он – расчетливая, хладнокровная скотина. Он с первого дня подбирался к тебе, чтобы укусить больнее Паукова, потому что ты его главная уязвимость. Артем бортанул его с проектом. Кто знает, что ему наобещал Кромлех за то, что Сабо стал бы навигатором «Фокуса». А после попытки захвата Тамту над ним висело пожизненное.
– Господи, как же больно…
У нее задрожали губы, Ульяна качнулась, упала на грудь Ксении и заревела в голос. До хрипоты срывая связки, цепляясь в ткань униформы, царапая кожу. Ксения не пыталась отстраниться, удержать, принимала ее истерику, пыталась лишь обнять крепче, чтобы достучаться. Гладила по спине.
Когда усталость взяла верх, прошептала:
– Тебе надо в медблок.
Ульяна отшатнулась от нее, посмотрела с ужасом:
– Я не хочу, чтобы Артем это делал!
– Я. Я все сделаю. Клянусь, я не подпущу его, он не увидит тебя такой.
Кажется, Ульяна поверила.
Наскоро отправив ее в душ, Ксения замотала ее в простынь, скомандовала Крыжу: «Все вон. В рубку!».
Выскользнув из каюты Ульяны, проверила, что кают-компания пуста, поманила девушку пальцем.
Доведя до медлаборатории, помогла забраться в саркофаг – экран на крышке светился зеленым, был готов к работе.
Ксения дождалась, пока задвинется крышка, нажала внешнюю связь на креонике:
– Она в саркофаге. Командуй, что делать дальше.
В углу экрана появилась иконка видеочата. В окне – Артем, серый, осунувшийся, больной.
– Пусти меня к ней.
– Нет. Я обещала. Включай удаленку, считай, что я твои руки и глаза, – поймав его взгляд, добавила мягче: – Так правда лучше. Вам обоим.
Артем сидел на полу, под дверью медблока, считывал с креоника данные обследования, моделирование повреждений, кулаки сжимались от бессилия. По щекам текли слезы, он торопливо размазывал их, заставляя думать только о том, чтобы помочь Ульяне.
– На внешнем табло справа введи код 2-0-17, появится шкала загрузки, – командовал. – Внутри саркофага должно сформироваться поле, ты увидишь зеленоватое свечение…
– Есть свечение.
– Теперь выкрути джойстик на максимум. – Он отправил код команды диагностики и запуск лечебного модуля. – Все. Проверь, чтобы на панели появился временна́я шкала.
Он прислонился затылком к стене. Через минуту на пороге появилась Ксения, протянула ему наполненный до середины стакан:
– Пей.
Артем не спрашивал, что это и откуда она это взяла. Проглотил горькую жидкость. Поморщился.
Ксения обошла его, опустилась напротив, прислонилась к стене.
– Надо вызывать бригаду криминалистов.
Артем поднял на нее глаза:
– Ее арестуют?!
Ксения покачала головой:
– Я все внесла в протокол. Надо забрать тело, снять все следы…
Артем кивнул.
Тяжело поднялся:
– Делай, что считаешь нужным.
Вдавив кнопку доступа, вошел в медблок.
– Добрый вечер, Артем Геннадьевич, – приветливо прошелестел искин.
Железяке не объяснишь, что он совсем не добрый.
Артем пересек помещение, прошел к саркофагу Ульяны. Она спала. Золотистое облако окутывало ее фигуру, короткие молнии-разряды касались кожи. Синяки, ссадины и порезы заживут к утру, но когда заживет ее душа?
Он отлучился всего на минуту – подписать протокол и отпустить бригаду криминалистов. С ними всю ночь работали Ксения и Крыж.
«Программа регенерации завершена», – сообщил искин.
«Крышка саркофага номер один открыта» – следом пришло второе сообщение.
– Черт возьми, – Артем ускорился.
Он скорее почувствовал, чем услышал, как сомкнулись двери медлаборатории, а по глянцевым белоснежным стенам мелькнула ярко-оранжевая тень.
– Ульяна, постой!
Он побежал в сторону кают-компании. Просторное круглое помещение, пустое в этот час, винтовая лестница наверх и хрупкая фигура в синем навигаторском комбинезоне, торопливо пересекавшая помещение в сторону жилого блока.
– Ульяна!
Он догнал ее у лестницы на второй этаж. Догнал, преградил дорогу.
– Ульяна, не закрывайся от меня.
Она шагнула назад, замерла в стороне от него, у основания винтовой лестницы в жилую зону. Сжавшись, правой рукой обнимала себя, отводила взгляд. Он приблизился, осторожно, как к испуганному грозой котенку. Положил руку на хромированный поручень.
– Ульян. Прошу тебя, давай пройдем через это вместе. Так легче. Нам обоим.
Она с трудом выдохнула, качнула головой. Под ресницами дрогнули неспокойные тени.
– Артем. Я не могу. Я… Я чувствую себя грязной. – Впервые посмотрела на него.
Она видела, как дрожат его руки, как углубилась морщинка на переносице и потемнел взгляд. Кажется, он стал старше за эти несколько минут.
– Я люблю тебя, Уль… Я окружу тебя такой любовью и нежностью, что ты забудешь эту минуту, как страшный сон. Как кошмар. Мы пройдем через это вместе… Только не отталкивай меня… – он перевел дыхание. – Я сдохну без тебя, Уль… Он того и хотел. – Артем смотрел на нее, прошептал: – Это моя вина. Я недосмотрел. Не уберег тебя.
– Это не имеет значения.
Она шагнула влево, обошла его и поднялась на несколько ступеней вверх. Их лица оказались на одном уровне, так близко, что он мог рассмотреть темно-синие волокна её радужки. Ульяна коротко взглянула на него. Мгновение, за которое он успел увидеть, как кровоточит ее душа:
– Ульяна, пожалуйста, – шаг к ней. Пальцы сомкнулись на девичьем запястье. Она дернулась, ахнула, будто от боли, будто он ошпарил ее кипятком. Короткий вздох. И ужас в глазах.
Артем разжал пальцы, замер, прошептал виновато.
– Ульяна…
Ждал. Сердце билось, срываясь и останавливаясь. Бессилие заполняло до тошноты.
Она смотрела на свою руку, под ресницами серебрилось отчаяние.
– Мною всегда двигал страх. – Проговорила медленно, будто через силу. – Страх, что все закончится и придется возвращаться домой, в родительскую квартиру, и навсегда лишиться неба, звезд… Постепенно он сменился страхом за свою жизнь, что подведу вас. Сейчас страха нет. Он умер, перегорел. Вместе с желанием жить… Нет, не говори ничего, не надо убеждать, претворяться, что ничего не произошло. С этим придется жить. С ощущением смерти внутри себя.