– Да, жаркая выдалась охота. Думаю, теперь мне придется долго ждать подходящей погоды для новой охотничьей вылазки. От жары лошади глупеют.
– Ваше мастерство одолеет их глупость. Вы способны успешно охотиться даже на муле.
Ричард рассмеялся, и они с Роджером чокнулись бокалами. Мне он вина не принес, поэтому я сама направилась к Джейкобу, нашему румяному и ясноглазому молодому лакею, он смущенно покраснел, заметив оплошность Ричарда. Я с невозмутимым видом сама взяла бокал вина.
Мы представляли странный треугольник, мужчины стояли рядом, а я, оставаясь поодаль от них, глубоко дышала, стараясь успокоиться. В открытом дверном проеме вновь появился Джеймс.
– Сэр Эдвард Бромли и сэр Джеймс Элтэм, – провозгласил он.
Отвесив легкий поклон, Джеймс удалился, и вот, словно дождавшись выхода на сцену двух главных персонажей сегодняшнего спектакля, оба дверных проема в наш приемный зал заполнились именитыми гостями.
Слева возникла осанистая, исполненная собственного достоинства фигура Эдварда Бромли, его объемистую талию подчеркивал бархатный пояс с застежкой. Расшитый изысканно тонкой вышивкой дублет дополняли рукава с продольными разрезами, а веерный воротник был завязан под подбородком зеленой лентой. Завершала ансамбль широкополая черная шляпа, и под ее полями весело поблескивали живые глаза. Он уже достиг среднего возраста – по меньшей мере лет сорока, – но не растерял красоты и стати.
В десяти футах от него, в правом дверном проеме, одновременно появился и Джеймс Элтэм. Вероятно, лет на десять старше сэра Бромли, он был выше и стройнее, но выглядел величественно благодаря просторному, наброшенному на одно плечо плащу. Приятного сливочного цвета шелковая куртка с широкими манжетами на рукавах плотно облегала его фигуру. Черные бархатные бриджи с золотыми прошивками под стать куртке завершались подчеркивающими стройность колен подвязками с розетками. Он был без шляпы, но серебристые волосы красиво обрамляли его изрезанное морщинами лицо с серьезными темными глазами.
Словно повинуясь внутреннему приказу, оба одновременно вступили в зал. Ричард сначала двинулся навстречу сэру Эдварду, поэтому я поспешила к более пожилому сэру Джеймсу, как и приличествовало встречать гостей равного положения.
– Милорд, мы так рады, что вы удостоили Готорп визитом, – сказала я. – Надеюсь, дорога не утомила вас?
– Благодарю вас за приглашение, госпожа Шаттлворт. Необычайно великодушно с вашей стороны устроить такой прием во время наших долгих северных ассиз.
Целуя мне руку, он не сводил с меня своих темных глаз. Наше общение прервало удивившее меня сообщение управляющего.
– Господин Томас Поттс, – в очередной раз провозгласил он.
Сэр Джеймс еще не отпустил мою руку, но я, взглянув в сторону двери, увидела у входа высокого и стройного молодого мужчину.
– Надеюсь, госпожа Шаттлворт, вы простите меня за то, что я взял на себя смелость пригласить к вам также нашего постоянного спутника в поездках по северным краям? Позвольте представить вам, господина Поттса, секретаря ассиз.
Молодой человек изящно поклонился мне.
– Разумеется, добро пожаловать, господин Поттс, – приветливо произнесла я.
Секретарь прошел по залу и, окидывая его взглядом, уделил должное внимание дворянским гербам на стенах и верхней галерее менестрелей. Он выглядел немного моложе Ричарда, вероятно, лет на двадцать с небольшим.
– Господа, – Роджер, видимо, счел, что настал его черед приветствовать наших гостей и, спокойно подойдя к каждому из них, обменялся рукопожатиями, – давненько мы с вами не виделись. Когда же это случилось в последний раз… уж не во вторник ли?
Все гости искренне посмеялись, и им незамедлительно предложили бокалы с вином.
– Так вы, господин Поттс, сопровождаете эти ассизы? – поинтересовалась я у молодого человека.
– Да, – тихо ответил он, и я уловила легкий шотландский акцент, – недавно мы покинули Йорк, а послезавтра ассизы начнутся в Уэстморленде.
– Надо же, моя мать как раз живет в Уэстморленде, в окрестностях Киркби-Лонсдейла, – заметила я.
Он вежливо кивнул.
– А скажите мне, – я понизила голос, хотя остальные мужчины, громко переговариваясь, удалились к столу, – раз вы уже побывали в Йорке, то, должно быть, присутствовали на судебном разбирательстве по делу Дженнет Престон?
– Вы правы, – ответил он так любезно, словно мы говорили о прибыльном для нас торговом судоходстве. – Вы знакомы с Томасом Листером из Уэстби?
– Да.
Я умолкла, ожидая, что он продолжит эту тему, но не дождалась.
Его темные глаза метались по залу.
– У вас на редкость современная обстановка.
– Спасибо, – ответила я, осознавая, что это весьма сомнительный комплимент.
– Вам нравится жить на севере?
– Честно говоря, север мне привычен, мы редко выезжаем в южные графства. – Мы направились к столу, где уже предусмотрительно добавили шестой куверт. – А вы впервые приехали сюда с ассизами?
– Да, это мой первый и необычайно интересный выезд. Должен сказать, северяне показались мне весьма… странными. Здесь у вас все другое: блюда, юмор, города. Я уже начал скучать по Лондону.
Он улыбнулся, показав острые, точно булавочки, зубы. Улыбнувшись в ответ, я заняла свое место, из-за размера живота оказавшись дальше всех от стола. Роджера также представили молодому секретарю.
– Рад познакомиться с вами, – сказал мистер Поттс, и, перехватывая другой рукой бокал вина, несколько запоздал с рукопожатием.
Роджер мельком взглянул на меня и отвернулся.
Подали первую перемену блюд: сваренную в пиве лососину и соленую сельдь. Бокал вина помог мне справиться с потрясением, вызванным приездом Роджера, и я переключила внимание на королевских судей.
– Как проходят ваши ассизы?
– Отлично, госпожа, – добродушно ответил сэр Эдвард, слегка пригладив усы, обрамлявшие округлые и розовые, как яблочки, щеки, – пока мы проехали только полпути, нам еще предстоит поработать в Кендале и, как вы знаете, в Ланкастере. – Я слегка покраснела, отчаянно надеясь, что он упомянет перед Роджером о просьбе, высказанной мной в письме, но он сменил тему. – Мы уже завершили дела в Дареме, Ньюкасле и Йорке, а Карлайл ждет нас после Ланкастера. И тогда нам предстоит долгий путь домой, на юг.
– Должно быть, – продолжила я, – в вашей работе вам приходилось сталкиваться с самыми разными необычными обвинениями. Давно ли вы уже выезжаете в наши северные графства?
– Два года, – ответил сэр Эдвард.
– Я принимаю участие в ассизах немногим меньше десяти лет, – подхватил сэр Джеймс.
– А я впервые отправился в такую поездку, – с важным видом заявил их секретарь.
Взгляды мужчин опустились к тарелкам, и все мы приступили к обеду.
– Недавно я слышала одну новость… – Я постаралась придать своем голосу степенную уверенность. – Говорят, в Йорке вы признали виновной в колдовстве какую-то женщину?
– Действительно, – ответил пожилой судья, – интересное получилось положение, поскольку не прошло еще и четырех месяцев с тех пор, как мы рассматривали то же обвинение в отношении этой женщины на Великопостных ассизах.
– И вновь, насколько я понимаю, обвинение выдвинул Томас Листер, – заметила я.
Гости за столом умолкли. Кусок селедки завис возле рта сэра Джеймса, не успев попасть по месту назначения.
– Совершенно верно, – признал он, – а вы, должно быть, интересуетесь законами королевства.
– Но на сей раз ее признали виновной.
– Да, эту женщину признали виновной в тяжком уголовном преступлении, убийстве посредством колдовства Томаса Листера-старшего, – тихо, почти задушевно, произнес Джеймс Элтэм.
Наверняка он приберегал влиятельную мощь своего голоса для судебных заседаний.
Я кивнула, выталкивая языком из глубины рта рыбную косточку, чтобы не подавиться ею.
– Сэр Эдвард, однако, очевидно, помиловал ее на Великопостных ассизах, поэтому ее жизнь милосердно продлилась на несколько месяцев, – добавил он, взглянув на своего коллегу. – Хотел бы я знать, имели ли вы тогда представление о том, насколько сомнительна репутация ее сторонников, и не потому ли вынесли такой вердикт.
– Я ничего не знал, – блеснув глазами, откликнулся сэр Эдвард. – Все эти Престоны так голосили, – пояснил он остальным гостям. – Беднягу Элтэма, фигурально выражаясь, обливали грязью в каждом городке от Йорка до Джисберна. А между ними, как вы знаете, больше шестидесяти миль.
Я попыталась представить толпы поселян на улицах Падихама и Колна, протестующих против ареста пендлских ведьм, и не смогла вообразить себе ни единого поднятого кулака.
– А до нынешнего года вам приходилось судить людей за колдовство? – спросила я.
Пара королевских судей переглянулась, задумчиво помедлив с ответом.
– В Англии такого еще никогда не случалось, – удивленным тоном ответил сэр Эдвард, – на самом деле, в этом графстве нам впервые предстоит разбираться с такой большой группой обвиненных в колдовстве людей.
– За все время ваших ассиз?
Он кивнул. Не в силах удержаться, я посмотрела на Роджера, ему уже явно не терпелось вступить в разговор.
– До сих пор они успешно скрывали свои злодейства по всей стране, – заявил он, – тут ведь, как с ловлей мышей: поймав одну, понимаешь, что где-то поблизости целый выводок. Наш король давно подозревал, что Ланкашир стал тайным пристанищем разного рода преступников и колдунов, поэтому я только рад помочь искоренить сей порок до того, как он распространится и заразит все королевство, предоставив его на ваше правоспособное рассмотрение.
– Неужели вы подразумеваете, что такой порок подобен чуме? – поинтересовался сэр Эдвард.
– В известной степени. Обратите внимание на этих Дивайсов и Редфернов: они живут поблизости друг от друга. Если одно семейство увлеклось колдовством, а другое тоже занялось им для собственной защиты или в других целях, то это уже не случайное совпадение. Однако старуха Демдайк злодействовала уже не одно десятилетие.