Прозвенел требовательный звонок. Что-то дожевывая на ходу, показался заинтригованный Костик. Он распахнул входную дверь и впустил широколицее, широкоплечее существо.
Вошла знакомая нам пловчиха. Сейчас она была в плащике, но при некотором усилии ее можно было узнать.
– Велюров Аркадий Варламович – есть? – спросила она.
– Как не быть? – откликнулся Костик.
– А вы его сын? – спросила девушка.
– Нет, моя радость, я его отчим, – приветливо возразил Костик.
– Скажете! – спортсменка с подозрением его оглядела. – Так я вам и поверила.
– У каждого, знаете, свой крест, – вздохнул Костик. – Вы – Галя?
– Я Светлана, – холодно сказала пловчиха.
– Ну да, разумеется! – Костик всплеснул руками. – Бедняжка о вас лишь и говорит. А где же произошло знакомство?
– В бассейне, – сказала Светлана и скромно добавила: – Я пришла второй…
Костик очень учтиво осведомился:
– Общество «Трудовые резервы»?
– Откуда вы знаете? – поразилась девушка.
– Интуиция, – сказал Костик и спросил: – Должно быть, он вас русалкой зовет?
Смутившись, она проговорила:
– Сегодня даже прислал телеграмму.
– Зачем?
– У нас телефона нет.
– О чем же он пишет? – поинтересовался Костик.
Смущенная, но гордая, она протянула бланк:
– Вот, смотрите.
– «Схожу ума», – прочел Костик. – Здорово.
– Правда? – Светлана была довольна. – Ну-ка, дайте обратно.
– Секунду, – сказал Костик, – я адрес не разберу.
– А зачем он вам? – удивилась Светлана.
– Да уж нужен, значит… – пробормотал Костик, переписывая адрес в блокнотик.
Заполняя собой коридор, появилась Маргарита Павловна, внимательно оглядела Светлану, одарила Костика тонкой улыбкой, вежливо скрылась в своей комнате. И почти сразу же распахнулась дверь, показался Велюров в махровом халате. Заметив его, Костик мгновенно стал очень серьезным, почти торжественным.
– А в общем, я одобряю ваш выбор, – сказал он девушке. – Не промахнулись. Очень масштабный человек.
Увидев Светлану, Велюров вскрикнул и торопливо укрылся в комнате, тут же, однако, дверь приоткрылась, показалось сияющее лицо.
– Господи боже, какой подарок! Сейчас я в порядок себя приведу.
– Меня Ира ждет, – сказала Светлана. – Вы билеты достали?
– Ах, господи милостивый!.. – ответила голова Велюрова. – Я просто голову потерял…
Голова скрылась. Костик произнес умиленно:
– Пасынок вами просто бредит.
– Какой он вам пасынок? – Светлана нахмурилась. – Вы это бросьте. Нашли себе дурочку с переулочка.
– Когда дома бываете? – быстро спросил Костик.
– После семи. А что такое?
– Объясню позднее, – пообещал Костик.
Вышел Велюров. На сей раз – в костюме.
– Завтра – в восемь, – все так же сияя, он протянул гостье билеты.
– Здесь – два?
– Вам с Ирой. Подойдите после концерта…
– Спасибо! – сказала Светлана. – Счастливо.
– Наяда моя… – тихо и страстно проговорил окрыленный Велюров.
Когда прекрасная пловчиха ушла, он с подозрением оглядел Костика.
– Что вы ей говорили?
Костик нейтрально пожал плечами.
– Надо ж было занять чем-то девушку, пока вы натягивали брюки.
– Увольте, – гордо сказал Велюров. – Мы уж обойдемся без вас.
– Как вам угодно, – сказал Костик, и грустная улыбка вспорхнула на его добродетельный лик. Неожиданно он поежился.
– Что-то сыро… Не хлопнуть ли нам по рюмашечке?
С усмешкой, исполненной укоризны и нравственного превосходства, Велюров отворил свою дверь:
– Вы заметьте, не я это предложил.
И оба укрылись в его комнате.
Рядом, в своей каютке, Хоботов принимал Людочку. На небольшом столе стояло нехитрое угощенье, хозяин суетился, все подкладывал гостье на тарелочку, Людочка краснела, отказывалась, уверяла, что сыта.
– Как славно, – говорил Хоботов, – только благодаря вам я понял: не надо, не надо бояться жить.
– Вот и хорошо, – сказала Людочка. – Чего тут бояться?
– И ничего не нужно откладывать, – продолжал уговаривать Хоботов не то ее, не то себя. – «Зарыты в ямины и рвы, о, не воротимся, увы!»
– Вы сочинили? – спросила Людочка с уважением.
– Нет, – сказал Хоботов. – Рембо. Умер в девятнадцатом веке. Очень талантлив и очень несчастен.
– Он – тоже? – вскрикнула Людочка.
Хоботов грустно кивнул.
– Ему отрезали ногу.
– Они у вас все – как сговорились, – сказала Людочка с досадой.
– Вы правы, – согласился Хоботов, – какая-то закономерность. Ну вот… У вас уже губки дрожат. – Хотите, я научу вас полечке?
Из комнаты Велюрова вышел повеселевший Костик. Услышав донесшиеся из-за неплотно прикрытой двери хоботовские слова, он изумился.
Удивилась и Людочка.
– Вы танцуете?
– Это песенка, – сказал Хоботов. – Старая французская песенка. Очень наивная и прозрачная. Я вам ее сейчас спою.
И неожиданно приятным тенорком старательно вывел:
– «Мон папа не ве па, ке же дансэ ля полька…»
Людочка попробовала пройтись под этот мотив. А Костик, покачивая головой, ушел к себе.
И тут прозвенел – один, два, три раза – звонок. Вышла принаряженная Маргарита, вышел Савва при галстуке, торжественный и смущенный. Дверь распахнулась. Вошли Орловичи. Нина Орлович была довольно флегматичной рыхловатой брюнеткой. Сам же Орлович был невысокий коренастый мужчина с несмываемой усмешкой на тонких губах. Почему-то все время он потирал ладони.
– Милости просим, давно вас ждем, – приветствовала их Маргарита.
– Это и есть Савва Игнатьевич? – оглядывая Савву, спросила – не без лукавства – Нина Орлович.
Савва конфузясь ответил:
– Так точно.
– Приветствую вас, коллега, – сказал Орлович и пожал ему руку.
– Савва Игнатьевич, – попросила Маргарита, – стукни Хоботову. Скажи ему, что Нина Андреевна и Глеб Николаевич уже пришли.
Заслышав имя экс-супруга, Орлович удивленно приподнял брови. Проходя в комнату, Нина Орлович заметила:
– Ваш Савва Игнатьевич очень мил.
– Он был художником по металлу, – сказала Mapгарита. – Теперь он преподает.
– Интересно, – сказала Нина Орлович. – И что ж, он хорош со своим… предшественником?
– Естественно, – улыбнулась Маргарита. – Он его очень любит. Хоботова нельзя не любить.
И, гася вздох, добавила:
– Прекрасное большое дитя.
– А как он относится к Савве Игнатьевичу? – продолжала допытываться Нина Орлович.
– Бесспорно, отдает ему должное.
Нина Орлович была сражена.
– Это высокие отношения.
С еле заметной снисходительной улыбкой, Маргарита Павловна пожала плечами:
– Нормальные – для духовных людей.
Вместе с гостями она прошла в комнату, а Савва осторожно постучался в хоботовскую дверь. Спустя короткое время, появился недовольный Хоботов.
Савва мягко сказал:
– Слышь, Лев Евгеньевич, – пришли Орловичи.
– Увы, – Хоботов развел руками.
– Вот это уж ты брось, – Савва нахмурился. – Она сказала, чтоб шел обязательно.
– Что ж делать, я занят, – сказал Хоботов независимо.
– Нехорошо, – сказал Савва, – тебя еще утром предупреждали.
– А я еще утром сказал: не могу, – упорствовал Хоботов. – Прости меня, Савва, но это странно.
– Так не придешь?
– Нет, не приду.
– Ведь огорчишь Маргариту Павловну, – воззвал к нему Савва.
– Сожалею, – развел руками непокорный Хоботов.
Савва был возмущен.
– Нехорошо.
Они разошлись. Озабоченный Савва несмело отправился к гостям, а Хоботов вернулся к Людочке. Показался Костик – взглянув на часы, он торопливо надел свой плащ. Вышедшая за ним Алиса Витальевна осведомилась.
– Когда ж ты вернешься?
– Не знаю, мой ангел, – сказал Костик, почтительно целуя ей руку. – Как правило, ночи чреваты сюрпризами.
И исчез. Возникший на пороге своей кельи Велюров мрачно бросил:
– Предупреждаю – однажды ваш Костик вас удивит.
– Аркадий Варламович, – с достоинством ответила Старая дама, – блажен, кто смолоду был молод.
И они разошлись по своим комнатам.
В коридор вышла Маргарита Павловна. Искры гнева сыпались из ее глаз. Казалось, что слышно их потрескивание. Подойдя к двери Хоботова, она решительно постучала. Чуть помедлив, Хоботов вышел на стук.
– Можно узнать, что это значит? – строго спросила Маргарита.
Хоботов независимо пожал плечами.
– Орловичи ждут, – напомнила Маргарита.
– Пусть их теперь принимает Савва, – сказал Хоботов.
Маргарита была фраппирована:
– Я полагала, что ты, мой друг, не уподобишься обывателю.
– Прости, нет времени для дискуссии, – отрезал Хоботов. – У меня – гости.
– Да? Их много? – она иронически его оглядела.
– Это не имеет значения, – Лев Евгеньевич сделал попытку возвратиться в свое убежище.
– Велюров что-то мне говорил, – остановила его Маргарита. – У тебя – рандеву.
– Велюров – сплетник, – сказал Хоботов. – И все это никого не касается.
– Скажите, как мы самостоятельны, – Мартарита всплеснула руками. – Без меня и Саввы ты пропадешь.
– Это дело мое, – упорствовал Xoботов.
– Несчастный, – сказала бывшая жена с состраданием.
Из комнаты Хоботова выбежала, выпорхнула смятенная Людочка.
– Я лучше пойду.
– Нет! – крикнул Хоботов. – Нет!
– Хоботов, только не галди, – остановила его Маргарита. – Ну, здравствуйте. Если не ошибаюсь, Раиса…
– Людмила, – прошелестела Людочка.
– Ну да. Я так и думала, – царственно кивнула Маргарита. – Я, милочка, вам хотела сказать…
– Людочка, а не Милочка! – возопил Хоботов.
– Attends, – отмахнулась от него Маргарита. – Меня зовут Маргарита Павловна. В недавнем прошлом жена Льва Евгеньевича. Мы перестали быть супругами, но остались родными людьми. Поэтому нет ничего удивительного, что я принимаю близко к сердцу его интересы.
– Прошу тебя… – умоляюще пробормотал Хоботов.