Леонид ЗоринПокровские ворота (сборник)
Римская комедия (Дион) Древняя история в двух частях
Действующие лица
Дион .
Мессалина – его жена.
Домициан – император.
Сервилий – поэт.
Фульвия – его жена.
Клодий .
Лоллия .
Афраний – прокуратор.
Бен-Захария – вольноотпущенник.
Бибул – пожилой корникуларий.
Полный римлянин .
Плешивый римлянин .
Глашатай .
Юноша .
Молодой корникуларий , римляне и римлянки .
Действие происходит в Риме в конце первого века.
Часть первая
1
Послеобеденное гуляние в районе Капитолия. Римляне неторопливо прохаживаются, наслаждаясь теплым вечером. Негромкий говор, взаимные приветствия. Выходит глашатай. Быстро поднимается на ступени, машет рукой, призывая к тишине. Все умолкают.
Глашатай . В добрый час! Слушайте свежие римские новости. Никогда наш Рим не был так горд, могуч и прекрасен. Достойные римские граждане с удовлетворением следят за возвышением столицы Империи и радуются ее растущей красоте. Что же произошло за истекшие сутки? А вот послушайте внимательно и соблюдая порядок.
Аппий Максим Норбан, занимавший, как известно, пост претора, получил новое ответственное назначение. Император Домициан утвердил его в качестве наместника Ретии. Сопровождаемый пожеланиями плодотворной деятельности, Аппий Максим отбывает к месту новой работы.
Полный римлянин . Крупно шагает Максим Норбан, – ох и крупно…
Плешивый римлянин . Что вы хотите, Танузий, сейчас время молодых.
Глашатай . Вчера, после ужина, от разлития желчи скончался рекуператор Эфиций. Каждый римлянин согласится с тем, что это поистине невозместимая потеря. Мудрость, справедливость и обаяние Эфиция неизменно ощущали и его сослуживцы, и те, кто прибегал к его авторитету, и те, кого он судил. Нет сомнения, что светлый образ покойного навсегда останется в сердцах всех, кто его знал.
Полный римлянин . Ах, бедняга Эфиций… Интересно, что он такого съел?
Плешивый римлянин . Увидите, теперь назначат Сеяна. Сеян давно метит на это место.
Глашатай . Вчера император Домициан увенчал лаврами поэта Публия Сервилия. Новый лауреат хорошо известен гражданам Империи. Истинный сын Рима, он по праву может считаться певцом его величия. Прекрасные сюжеты сочетаются в его стихах с нежной, изысканной мелодикой. Нет сомнения, что увенчание Сервилия будет с удовлетворением встречено населением.
Полный римлянин . Вот это здорово! Я и сам люблю его стихи.
Глашатай . Продолжается странное заигрывание наместника Верхней Германии Луция Антония Сатурнина с хаттами. Император Домициан вчера за обедом выступил с речью, в которой подчеркнул, что подобные действия наместника вызывают самое пристальное внимание Рима.
Полный римлянин . Ох и штучка, доложу вам, этот Антоний Сатурнин! Никаких устоев.
Плешивый римлянин . Я его знал юношей. Постоянно грыз ногти.
Глашатай . Городская хроника. Завтра в цирке состоятся большие квесторские игры. Будут проведены решающие гладиаторские бои. В боях примут участие женщины и карлики. Император Домициан почтит игры своим присутствием.
Полный римлянин . Пойдете? Я уже заказал места.
Плешивый римлянин . Какие теперь гладиаторы… Ни один не может нанести стоящего удара…
Полный римлянин . Помните Спикула? Вот это был боец…
Плешивый римлянин . А Тибул-фракиец? Нынешние – подмастерья, а те были мастера…
Глашатай . Завтра же, по окончании игр, во дворце императора Домициана состоится большой вечер по случаю очередной годовщины его правления. Всем достойнейшим гражданам разосланы соответствующие приглашения. На этом я заканчиваю. В добрый час!
Полный римлянин . Вы получили приглашение?
Плешивый римлянин . Я с утра не был дома. А вы?
Полный римлянин . Вот и я, – с самого утра…
Плешивый римлянин . Смотрите, Танузий, – прокуратор Афраний…
Идет Афраний, высокий, дородный мужчина. Выражение величественной снисходительности не покидает его лица.
Афраний (вглядываясь в проходящую толпу) . Эй, вольноотпущенник!
Появляется маленький смуглый человек.
Смуглый . Слушаю вас, справедливейший.
Афраний . Гуляешь?
Смуглый . Гуляю.
Плешивый римлянин . Вы его знаете? Бен-Захария. Ученый секретарь при прокураторе.
Полный римлянин . С этим пройдохой не шутите. Прокуратор без него как без рук.
Они смешиваются с толпой.
Афраний . Послушай, Бен-Захария, где ты был вчера вечером?
Бен-Захария . Можете себе представить, ко мне приехал земляк.
Афраний . Из Иудеи?
Бен-Захария . Из нее.
Афраний . И есть свежие анекдоты?
Бен-Захария . Как не быть.
Афраний . Тогда – другое дело. У меня было несколько мыслей по поводу последних законоположений, и я, по правде сказать, был сердит, что ты отсутствовал. Но если твой земляк привез новые анекдоты, то это другое дело. О чем же они?
Бен-Захария . Разумеется, о Риме.
Афраний . Обожаете вы сочинять о Риме анекдоты.
Бен-Захария . Справедливейший, что нам еще остается? Победителям – пожинать лавры, побежденным – сочинять о победителях анекдоты.
Афраний . Ну, рассказывай, не тяни…
Бен-Захария . С удовольствием, справедливейший. Встречаются как-то два консула…
Они проходят. Появляются Лоллия и Клодий. Лоллия – энергичная красивая римлянка лет тридцати. Клодий – римлянин из знатного рода, прямая ей противоположность, его небольшие умные глаза устойчиво хранят сонное выражение.
Лоллия . Мы опоздали, Клодий, – все люди, мало-мальски стоящие внимания, уже разошлись.
Клодий . Лоллия, вы слишком скромны, – они здесь только что появились. ( Целует ей руку. )
Лоллия . Клодий, друг мой, вы льстите так, как льстили наши деды, – грубо и прямолинейно. Вы-то знаете, что я совсем не скромна.
Клодий . Друг мой Лоллия, установлено, что лесть тем действенней, чем она грубей. В лести не должно быть недомолвок, – все должно быть ясно, определенно и не допускать толкований. Когда Гораций льстил Цезарю, он отбрасывал всю свою тонкость.
Лоллия . Но ведь то был простой солдатский век, не отягченный современными сложностями. И кто читает теперь Горация? Дети и ученые. И Гораций и Виргилий – это почтенное прошлое Рима. Его можно уважать, но оно никого не волнует.
Клодий (вновь целует ей руку) . Либо я опоздал родиться, либо крайне глупо устроен.
Лоллия . Неужели вас трогает традиционный стих с его вялыми ритмами? Да, мой друг, вы становитесь старомодны.
Клодий . Я старею.
Лоллия . Хуже – устареваете.
Клодий . Лоллия, мне сорок два года.
Лоллия . Клодий, римлянке важен не возраст мужчины, а его время. Ей нужно знать, прошло оно или нет.
Клодий . Мое время либо прошло, либо не настало.
Лоллия . Это громадная разница, друг мой, ее необходимо установить. В сущности, она и определяет, чего вы стоите.
Клодий . Что делать, вы женщина практического ума, и в этом ваше очарование. Сюда идет Публий Сервилий, человек, лишь вчера увенчанный лаврами. Уж с ним-то по крайней мере все ясно.
Лоллия . Вы отрицаете его дарование?
Клодий (пожав плечами) . Дион с его эпиграммами занимает меня больше.
Лоллия . Клодий, оригинальничанье так же старомодно, как любовь к Горацию. Чем вас может занимать Дион – побойтесь Бога… Неудачник, изливающий свою желчь, ничего больше. Завтра или послезавтра его вышлют из Рима, и этим все кончится.
Появляется Публий Сервилий, высокий круглолицый римлянин, веселый и обаятельный.
Вот и наш триумфатор, обожествленный настолько, что ему нет смысла замечать смертных.
Сервилий . Лоллия, вы славитесь умом, как могли вы это подумать? Именно теперь я буду замечать всех и каждого. Недоступность нужна, пока ты не признан. После признания к ней прибегает только болван. Привет вам, Клодий.
Клодий . Привет и поздравления, Сервилий. Вы рассуждаете очень здраво.
Сервилий . Я нуждаюсь в людях и не намерен их отпугивать. С успехом их могут примирить только несчастье или демократизм. Обзавестись какой-нибудь большой бедой, сами понимаете, себе дороже, зато демократизма во мне хоть отбавляй.
Лоллия . Вот, Клодий, что такое человек современный.
Сервилий . Кроме того, я по натуре доброжелателен. Никакого насилия над характером.
Лоллия (кивнув на Клодия) . Мы только что спорили. Наш друг расхваливал Диона.
Клодий . Скорее, вы его бранили.
Сервилий . Бедняга, он никогда не нравился женщинам. В конце концов, у него есть свои достоинства.
Лоллия . Неужели вам не надоели его обличения? Вы действительно добрая душа.
Сервилий . Что ж, когда у человека дурное здоровье, слишком заботливая жена и хроническая неудовлетворенность, он становится либо пьяницей, либо сатириком. Я рад, что встретил вас, Лоллия, вы мне необходимы.
Лоллия (прерывая его) . Одно мгновение. Клодий, вы видите, там Цезония. Скажите ей, что я жду ее вечером.
Клодий . Слушаюсь. (Отходит в глубину.)
Сервилий . Вам нужна Цезония?
Лоллия . Мне не нужен Клодий. Нет, не вообще, а сейчас.
Сервилий . Я так и понял.