. Музыка, марш!
Гремит свадебный марш.
Занавес.
Действие третье Весна
Речитатив
Голос Костика .
Москва… Пятидесятые годы…
Весна стучит апрельской капелью,
И полдень высушивает улицы
Теплой ладонью.
И снова над нами
Висит оранжевое и голубое.
И снова розовы и прозрачны
Над Сыромятниками закаты.
Москва Гиляровского, ты уходишь!
Нынче уже угасла Молчановка
От звезд Калининского проспекта.
Нынче все чаще, совсем как те,
Сраженные мамонты, уползавшие
Навек вмерзать в свои ледники,
Уходят вагоны в трамвайные парки,
Чтоб никогда не вернуться вновь.
А дома обращаются в щебень,
Стены рушатся и под собою
Погребают былые годы
И неоконченные сюжеты.
Изменились маршруты и телефоны,
Адресаты и адреса,
Только закаты над Сыромятниками
Такие же розовые весной.
6
На сундуке в коридоре сидят Хоботов, Костик и Савва. Час заката. Бьют часы.
Костик . А ты надписи гравировал на разных подарках?
Савва (покуривая) . Когда молодой был…
Костик . Вот проявлялись, должно быть, люди. Слова, я уверен, их выдавали. Слишком старательные – для начальства, дежурные блюда – для сослуживцев, полные нежности – от возлюбленных и обезличенные – от жен.
Савва . Нет, это ты обобщаешь… Помню, ко мне пришла одна женщина, просит выгравировать надпись.
Костик . На чем?
Савва . На часах.
Хоботов взглядывает на циферблат.
А надпись была: «Спасибо за сладостные секунды». Я ее спрашиваю: артисту? Нет, говорит. Может, писателю? Нет. Так кому? Оказалось, мужу. (Вздохнув.) Сладостные секунды. Н-да-а…
Костик . Конечно, тебе, как молодожену, такие истории утешительны.
Савва . Я еще на спортивных кубках гравировал имена чемпионов.
Хоботов . Гравировать имена победителей – работа, требующая самоотречения.
Костик . Это упадочничество.
Хоботов . Это жизнь. Один завоевывает медаль, другой же пишет на ней его имя.
Савва . Не знаю как самоотречения, а тонкости эта работа не требует. Она выполняется спицштихелем.
Костик . Вот вам здоровый взгляд на предмет.
Савва . А вот один мой дружок трудился шестнадцать лет на Монетном дворе. Вы только представьте – все носят значки, а штамп его сделал один гравер. Там трудятся лучшие мастера. Зато и ответственная работа. Герб для денег, правительственные награды – это все на Монетном дворе.
Хоботов . Столько лет выпускать ордена – от этого можно стать философом…
Савва . Он мастер. Высшей квалификации.
Костик . Правильно. Мастера не мудрствуют.
Хоботов . А могильщики в «Гамлете»?
Костик (решительно) . Ремесленники.
Звонит телефон.
(Снимает трубку.) Слушаю вас. Да, это Костик. Нет, алмаз мой, я уезжаю. В Центральную черноземную область. Обязательно напишу. (Вешает трубку и возвращается к сундуку.)
Хоботов . Хоть бы придумали поумней.
Костик . Не все ли равно? Грядут перемены.
Савва . Сегодня мы с Маргаритой Павловной идем к строителям. Говорят, будем въезжать через две недели.
Хоботов (задумчиво) . Да, перемены…
Костик . Мой друг Савранский, который ездит на мотороллере, имеет приятеля архитектора. Тот утверждает, что по генплану наш теремок будут сносить.
Хоботов . А нас куда?
Савва . Ты не волнуйся. Правительство тебя не оставит.
Хоботов . Тебе-то легко не волноваться. Вы отрясаете прах с своих ног. А я остаюсь.
Костик . Бывают периоды, твой знакомый становится опознавательным знаком эпохи. Ты, Савва, выражаешь собой процесс исторического значения, начавшийся в пятидесятые годы.
Савва . Какой же?
Костик . Глобальный исход москвичей из общих ульев в личные гнезда.
Появляется Маргарита.
Маргарита . Вот что, друзья мои, – не пора ли прикрыть этот клуб? Хоботов, а ты бы поработал. Я видела Варю – ты их держишь.
Хоботов . Мне нездоровится.
Маргарита . Аппендикс. Так я и знала, что этим кончится.
Хоботов . Какие фантазии!
Маргарита . Докатался!
Хоботов . При чем тут катание?
Маргарита (с иронией) . О, конечно! Мы должны были доказать, что мы еще молоды и сильны.
Хоботов . Мне этот разговор неприятен.
Маргарита . В здоровом теле здоровый дух…
Хоботов (встает) . Я прошу тебя…
Маргарита . Чемпион… (Уходит.)
Хоботов . Савва, ты можешь с ней побеседовать?
Савва . Лева…
Хоботов . Ты муж или ты не муж?
Савва . А вот послушался б ты ее… Как я тебя на катке уговаривал…
Хоботов . Я спрашиваю в последний раз.
Савва . Да потерпи ты… Ведь две недели.
Входят Велюров и Соев.
Велюров . Я ж сказал, что работаю с автором.
Савва . Прощенья просим. (Уходит.)
Хоботов нервно курит, хватая после каждой затяжки новую сигарету.
Костик . Здравствуйте, Соев.
Соев . А-а, Костик, здравствуйте.
Костик . Что-нибудь новенькое принесли?
Соев (с довольной улыбкой) . Моей Ольге Яновне понравилось.
Костик . Говорит само за себя.
Велюров . Я уважаю вашу супругу и высоко ценю ее вкус, и все-таки посмотрите финал.
Соев . Очень хороший финал.
Велюров . Ну прошу вас.
Соев . Ей-богу, на вас не угодишь.
Костик . Соев, дорогу осилит идущий. Вам нужен творческий непокой.
Велюров . Слышите, Соев? Это зритель, для которого мы работаем.
Соев . Он не зритель, он ваш сосед.
Костик . Нет, подождите. Вы – поэт. Вы – рупор эпохи. Ведь так? Ведь верно?
Соев (польщен) . Это уж слишком.
Костик . В самый раз. Стало быть, необходимы поиски. Создайте какое-нибудь полотно.
Велюров (обеспокоенно) . Зачем ему полотно? Не сбивайте.
Костик . Это относится и к вам. Вы тоже сторонник застывших форм.
Велюров (с обидой) . Попросил бы вас…
Костик . Время от времени вы должны изменять свой облик. Артист обязан перевоплощаться.
Велюров . У вас навязчивая идея.
Костик (Соеву) . Или такое самовыражение – пишите комедию в стихах. Как Грибоедов.
Соев . Он плохо кончил. Аркадий, завтра я позвоню. (Уходит.)
Велюров . Вы – соблазнитель.
Костик . Скажите «мерси».
Велюров . Вы что – хотите лишить меня автора?
Костик . Семейство Соевых вас погубит.
Велюров . А кто меня выручит? Может, вы?
Костик . Напрасно вы этого не допускаете. У меня талантливое перо. Лев Евгеньич, я вашу бургундскую полечку перепер на родной язык.
Хоботов (нервно) . Воображаю.
Костик . Честное слово. Получилось теплое воспоминание о бесправной юности.
Хоботов . Оставьте меня.
Костик . Я представил ее как диалог. Сначала девушка вспоминает. (Напевает.) «Мой отец запрещал, чтоб я польку тан-це-вала». (Хоботову.) Хорошо? А потом вспоминает юноша. И что же оказывается? Он был точно в такой же ситуации. (Напевает.) «Мой отец запрещал, чтоб я польку тан-це-вал».
Хоботов . Волшебно…
Костик . Он ее ободряет: «Не хнычь. И я был в таком же положении».
Хоботов (с тоской) . Объясните, чего она хочет?
Костик . Кто?
Хоботов . Маргарита Павловна.
Костик . Вас. Вы ей нужны. Вы должны быть рядом. Это у нее – в подсознании. Поймите, именно так выражается ее потребность в мировой гармонии.
Хоботов . Но это же невозможно!
Костик . Как знать…
Звонок. Хоботов бросается к двери. Входит Людочка.
Хоботов . Людочка, все-таки вы пришли! (Целует ее руки.)
Людочка . Вы заболели?
Хоботов . Сам не знаю. Кисну и не выхожу. (Помогает ей снять пальто.)
Людочка . Ой, бедненький.
Костик . Здравствуйте, Людочка.
Людочка . Здравствуйте, Костик.
Костик . Слышали – последнюю новость? Эмиль Золя угорел.
Людочка . Я не знала.
Костик . Смотрите выключайте конфорки.
Велюров . Может, вы все же меня представите?
Хоботов . Простите. Это Велюров. Сосед.
Велюров . Мастер художественного слова. (Целует ей руку.)
Людочка (смутившись) . Ой, ну зачем вы?
Хоботов . Пройдемте ко мне.
Людочка (Костику) . А где Светлана?
Велюров . Какая Светлана?
Костик . Одна доцент. (Людочке.) Я вам после скажу.
Хоботов уводит Людочку в свою комнату.
Велюров . Вечно вас окружают тайны.
Костик . Да я могу жить на Трубной площади. Я весь на виду.
Велюров . Вы себе на уме.
Поворот ключа. С улицы входит Алиса.
Костик (снимая с нее пальто) . Ну как киношечка?
Алиса . Глупый фильм.
Костик . Тетя, искусство в большом долгу.
Телефонный звонок. Алиса снимает трубку.
Алиса . Слушаю вас, мой друг. Ах, Костика? Соблаговолите чуть подождать.
Костик (берет трубку) . Да. Это я. Но я уезжаю. В Центральную черноземную область. Надолго. Я вас благодарю. За что? Как за что? Разве не ясно? За тайные мучения страстей. Еще за что? За горечь слез.