Пушкин . Вот еще! Мало ль чего мы пишем! Нас послушать – мы всё превзошли, а приглядишься, так сущие дети. Ну, с Богом, кума. Чудо, как здесь хорошо. Простор, ветер морской, My native land, adieu!
Софья . Как грустно, Пушкин.
Пушкин . Это пройдет. День, другой, вы ступите на землю Европы, Италия распахнется пред вами. Бог ты мой бог, какое счастье. Ехать далеко, в неведомые краи. Можно умереть от счастья.
Софья . Помните ж то, что я вам сказала.
Пушкин . А вы не оборачивайтесь да не глядите вслед. Примета верная. Прощайте и простите. Пора. Хозяин моего дома повадился рано запирать двери. Верно, боится, что лестницу украдут. Все хозяева на один манер…
4
22 июня 1834 года.
Ресторация Дюмэ. За столом – Сергей Соболевский, полковник Абас-кули-ага и похожий на брата Лев Пушкин.
Соболевский . Пушкин Лев Сергеич, истый патриот, тянет ерофеич в африканский рот.
Лев Сергеевич . Да, коли на Понсарденшу денег нет.
Соболевский . Молчу, ты меня обезоружил.
Абас-ага . Покуда человек безмолвствует, неведомы его дарованья, но скрыты и пороки.
Соболевский . Кто сказал?
Абас-ага . Саади.
Лев Сергеевич . Уж не тебе чета, Абас-ага, à la votre.
Абас-ага . Merci, monsieur. Vous êtes tres aimable.
Входит Пушкин.
Соболевский . Смирись, Кавказ! Идет Ермолов.
Пушкин . Эка незадача! Всегда нарочно загодя прихожу, чтоб не видеть ваших рож, а нынче, как на грех, дела задержали. Виноват, Абас-ага, к вам сие не относится.
Абас-ага . Ваше место во главе стола, никто не смел его занять.
Пушкин . Вот новость! За что такая честь?
Абас-ага . На Востоке нет человека более чтимого, чем поэт.
Пушкин . Ну что нам на вас оглядываться? Мы вперед далеко ушли.
Соболевский . Подать Александру Сергеевичу все, чего душа его просит. Боже, как идет человеку холостая жизнь. Он возрождается, у него иная осанка, его тусклые черты обретают осмысленность. Он делает разумные поступки. Давно пора, моя радость.
Пушкин . Полно врать, милорд. Я здесь всякий день. Только слежу себе, чтоб с вашей шайкой не съехаться. Людям семейным вы не с руки.
Соболевский . Пиши про то жене, а нас уволь. Ты порочен насквозь, милый, тебе без нас белый свет в копеечку.
Пушкину приносят обед.
Ешь и догоняй. Твое здоровье.
Пушкин . Оно бы не худо. (Медленно пьет.)
Соболевский . Что, легче стало? Послушай, из меня только что выпорхнула строка. Возьми ее и употреби во благо отечеству.
Пушкин . Что ж за строка?
Соболевский . Чудо как мила. Жаль отдавать. (Махнув рукой.) Ну так и быть. «В ресторации Дюмэ».
Пушкин . И все?
Соболевский . Решительно все.
Пушкин . Не много же отдал.
Абас-ага . В краткости поэта – щедрость его.
Соболевский . Браво, ваше высокоблагородие. (Нараспев.) «В ресторации Дюмэ». Перл! Перл со дна морского. Ты что, не ощущаешь ее дьявольской силы? Тут не просто строка, тут еще итог. Чувствую, что она должна венчать какую-то глубокую мысль. Вот только еще не понял – какую.
Пушкин (пожав плечами) . Уж в своем ли ты уме в ресторации Дюмэ?
Лев Сергеевич . Недурно.
Соболевский . Низко, мой ангел. Я бросил тебе жемчуг, а ты вернул мне отравленную стрелу. Филантропам всегда достается.
Пушкин . Не жалуйся, такова жизнь.
Соболевский . Да и рифма не бог весть что за сокровище.
Пушкин . Не взыщи, для тебя сойдет.
Соболевский . И это ты говоришь человеку, который на «камер-юнкер» нашел рифму «клюнкер»?
Пушкин (мрачнея) . Ну, такие подвиги раз бывают.
Соболевский (следя за ним) . Мне хмуриться – не тебе. Находочки жаль.
Пушкин . Не радуйся нашед, не плачь потеряв.
Соболевский . И то.
Чокнулись.
Ешь, пиитушко, ешь бойчей. Мне вчуже глядеть приятно. От домашней твоей ботвиньи можно и взвыть.
Лев Сергеевич . Христом-Богом прошу, при мне ее не поминай! До смерти того дня не забуду.
Пушкин . Да что ж тебе за печаль?
Лев Сергеевич . Уж ты молчи. Я пришел обедать к тебе, доверчивый, как отрок. И чем ты встретил меня? Ты поил меня водой. Брат, знай: ночью я плакал. Я не плакал под дулами, под ядрами, я не плакал, проигравшись до нитки, не плакал, получая отказы единственных и неповторимых женщин, которых единственно и неповторимо любил, а тут, брат, я рыдал.
Соболевский . А ведь точно страдает.
Пушкин . Пожалуй. Только счета за его страданья мне шлют.
Лев Сергеевич . Тягостен твой попрек, брат, тягостен. Ведь я должен поддерживать честь имени. Твоего имени, Саша. Я обрекал себя смерти, держал безумные пари, платил по двести за номер – но я не мог тебя уронить.
Пушкин . Ты предпочел разорить, я тронут.
Лев Сергеевич . Это – совсем другое дело. На разорении есть печать благородства. Все наши лучшие фамилии разорены.
Пушкин (отечески) . Все же он тоже очень умен.
Соболевский . И монолог его был прекрасен. Чувство, страсть.
Пушкин . Чувства у всех в избытке, а тут, право же, была какая-то мысль. Будь здоров, капитан.
Абас-ага . С чем сравнить старшего брата, если не с посохом, что тебя подпирает?
Лев Сергеевич . Истинно так.
Соболевский (Абас-аге) . Воображаю, как тают варшавские дамы от ваших сравнений.
Лев Сергеевич . Как мороженое в кармане.
Пушкин . Каково настроение в Варшаве, Абас-ага?
Абас-ага . Настроение? Дорогой друг, стоит ли говорить о такой безделице?
Соболевский . Этот мусульманин умен, как бес.
Абас-ага . Благодарю и надеюсь, что Аллах пропустит такую похвалу мимо ушей.
Пушкин . Эта рана и наша рана. Я бы дорого дал, чтобы она хоть несколько затянулась.
Абас-ага . Старые раны часто болят. Особенно при дурной погоде.
Лев Сергеевич . Он прав. Не думаю, что сестре и ее Павлищеву там сладко.
Пушкин . Ну, зятя нашего ничем не проймешь, не та кожа.
Лев Сергеевич . Однако же он играет на гитаре. Какого вы о нем мнения, Абас-ага?
Абас-ага . Он чрезвычайно усердный чиновник и пользуется доверием господина статс-секретаря. Мысль свою он умело держит в узде трудолюбия.
Соболевский . Абас-ага хочет сказать, что у него зад чугунный.
Абас-ага . Я уж говорил, что в краткости – сила поэта. Теперь я вижу, что господин Соболевский – поэт.
Соболевский . Право, мы с ним дополняем друг друга. Он столь же полирован, сколь я шершав.
Лев Сергеевич . Недаром вас так полюбил отец. Клянусь, он полюбил вас, как сына. Станем же братьями. Саша, слышишь? Ты ведь хочешь второго брата?
Абас-ага . Я убежден, Александру Сергеевичу довольно и одного. Когда он полон таких достоинств.
Лев Сергеевич . Нет, нет, он будет посохом и вам. Друзья мои, я должен показать ему все лучшее. Я свезу его к Софье Астафьевне.
Абас-ага . Кто эта дама?
Лев Сергеевич . Почтенная дама. Содержит бордель.
Пушкин . Уймись, капитан. Хочешь его удивить Коломной. То ли он видел на своем веку?
Лев Сергеевич . Что ж делать, шахский гарем далеко. Впрочем, вы меня устыдили. Соболевский, ты остаешься?
Соболевский . Да, мой беспутный друг.
Лев Сергеевич . Прощайте. Встретимся завтра у стариков.
Абас-ага . Пусть будет вам лучше без нас, чем было с нами. До завтра.
Пушкин . До завтра, Абас-ага.
Лев Сергеевич и Абас-ага уходят.
Соболевский . Ну, немного же рассказал. Я чаял узнать варшавские новости.
Пушкин . Да что тут рассказывать, милый друг. И что уж за новости.
Соболевский . Мастер молчать. Разве что Лев его разогреет.
Пушкин . Беда мне с родней. Старики беспокойны. Сестра мается со своим сухарем.
Соболевский . Да ведь он на гитаре играет.
Пушкин . Капитан – совершеннейшее дитя. Чую, под старость кормить придется.
Соболевский . Кормить – пустяки, поить – накладно.
Пушкин . Третий месяц служит, а вижу – не усидит. Мотает его по свету и везде ни при чем. Обещал много, а наделал одних долгов.
Соболевский . Надобно и его понять. Посуди сам, каково жить без фамилии. Ты Пушкин, а он Пушкина брат. Поневоле завьешься.
Пушкин . Да денег где взять? (Покачав головой.) Весело ж мне жить в Петербурге. Голова пухнет, сердце щемит, цензура щиплет, а пчелка жалит.
Соболевский (наливает ему) . Что о Булгарине толковать? Эко диво, что господин, живущий в чьем-то заду, воняет…
Пушкин (грустно) . В чьем? Здесь-то и закорючка. (Помолчав.) Хоть сегодня махнул бы к жене и детям – типография держит. Да всякая гиль. Да залог имения. А поди заложи.
Соболевский . Что ж медная баба? Не продается?
Пушкин . Не хочет, горда. Не везет мне с царями. Особенно с медными. Одного не издать, другой не продать.
Соболевский . И немец, стало быть, не помог?
Пушкин . Сулил, что придет один меценат, да что-то не видно. Всего хуже, что сам он отказался от управления Болдином. Не видит способов поднять из руин.
Соболевский (отхлебнув из бокала) . Давно говорю тебе, один выход. Подай в отставку, скачи в деревню, займись делами. Иначе пустишь семейство по миру.
Пушкин . Рад бы в рай, да грехи велики.
Соболевский . Да что ж тебя держит? Рауты наши?