. Все остальные отделы работают удовлетворительно».
На аэродроме Смолинце теперь разместилось 52 самолета 16-го, 100-го гиап и управления авиадивизии. Взлетно-посадочная полоса на новом месте базирования представляла собой узкую полоску между двумя реками, размер ее 100 × 1200 м. Грунт аэродрома мягкий и со значительными неровностями.
Личный состав 100-го гиап расположился в самом населенном пункте Смолинце, 16-го гиап – в селе Границе, управление соединения – в селе Миштали, что в 2 км от аэродрома.
104-й гиап и 342-й бао остались на прежнем месте базирования, на аэродроме Гуйче.
Таким образом, перебазирование авиадивизии проходило «перекатами» поочередно каждым полком, что обеспечивало непрерывность боевых действий по прикрытию быстро продвигающихся подвижных частей. По кратчайшему расстоянию до линии боевого соприкосновения противоборствующих сторон 9-я гиад базировалась на удалении 30–50 км, однако при постановке боевых задач по прикрытию флангов северной группировки расстояние от аэродромов базирования до районов боевых действий составляло от 80 до 130 км.
27 июля произошла авария самолета «Аэрокобра» (Р-39 серии Q-15 № 42925), пилотируемого гвардии младшим лейтенантом Руденко. При взлете на боевое задание вследствие совпадения колебаний воздушного винта с колебаниями самого самолета (резонанс) началась сильная тряска самолета. При отрыве от ВПП летчик убрал газ, после чего самолет свалился на правое крыло, затем сделал «полный капот» и лег на фюзеляж. Планер «Аэрокобры» был полностью разбит и ремонту не подлежал. Летчик получил легкие ушибы. Мотор его самолета («Аллисон» Е-18 № 27411) был сдан на следующий день в 432-й бао для отправки в ремонт.
Виновником потери «Аэрокобры» командир 16-го гиап определил самого летчика, который халатно отнесся к его указаниям по учету особенностей управления этим самолетом. Для самого гвардии младшего лейтенанта Руденко это была уже вторая чрезвычайная ситуация за последнюю декаду июля, так как 21 июля он уже приземлял свою подбитую «Аэрокобру» на фюзеляж и также отделался стрессом и мелкими царапинами.
На следующий день авиаполк Речкалова потерял на ровном месте еще один самолет. При перелете с аэродрома Гуйче на аэродром Смолинце опытный летчик Николай Старчиков не справился с заходом на посадку. Он на большом расстоянии до земли выровнял самолет, и с высоты 5–7 м без скорости «Аэрокобра» упала на три точки шасси. Удар самолета о землю получился очень жестким, при этом от фюзеляжа отвалилась передняя стойка шасси, и самолет уткнулся носом в летную полосу.
Снова потеря материальной части была отнесена командованием авиаполка на счет гвардии старшего лейтенанта Старчикова, который допустил грубую ошибку в технике пилотирования при заходе на посадку.
В августе техническим составом ПАРМ-1 самолет будет восстановлен, что было довольно проблематично, учитывая повреждения, полученные «Аэрокоброй». При ее ремонте особенно отличились старший техник-лейтенант Скороход, старший техник-лейтенант Киселев, техники-лейтенанты Соколов, Луценко и Минаев.
За два дня, 27 и 28 июля, лишился двух летчиков братский 104-й гиап. В двух воздушных боях пропали без вести два 22-летних летчика гвардии младшие лейтенанты Данюшкин Григорий Логинович («Аэрокобра» № 43609) и Новиков Николай Макарович («Аэрокобра» № 43964). Состояние летчиков и самолетов осталось неизвестным. Впоследствии выяснилось, что гвардии младший лейтенант Новиков остался жив, и приказ ГУК НКО СССР о его исключении из списков КА от 17 сентября 1944 года № 03182 был в конце года отменен.
День 30 июля стал черным днем для летчиков управления 9-й гиад (и всех летчиков, знавших их) и тяжелым испытанием для командования авиасоединения Покрышкина. В этот день погибли штурман и начальник воздушно-стрелковой службы авиадивизии Герой Советского Союза гвардии майор Шаренко и Герой Советского Союза гвардии майор Вишневецкий.
Василий Данилович Шаренко (1916 г. р., уроженец Груньковского района Харьковской области) при выполнении боевого задания по разведке передовых площадок под новые места базирования авиаполков дивизии на тихоходном самолете У-2 был сбит огнем зенитной артиллерии противника. Самолет сгорел, летчик погиб – такими скупыми словами записана эта боевая потеря в документах авиадивизии. Командир 9-й гиад так вспоминает о своем боевом товарище:
«Обстоятельства его гибели были обидны. Прибывший в штаб дивизии стажер командующего воздушной армией генерал Самохин приказал Шаренко вылететь на По-2 с офицером аэродромно-строительной службы в район Сталева-Воля и определить там состояние бетонного аэродрома для базирования истребителей.
На подходе к Сталева-Воля По-2 оказался над передним краем немецкой обороны. Самолет был обстрелян зениткой и загорелся. Развернув горящую машину на юг, Шаренко потянул к позициям наших войск. Но не выдержал пламени, выпрыгнул из кабины на высоте тридцати метров и от удара о землю разбился.
По-2 с убитым еще в воздухе офицером аэродромной службы упал на нейтральной полосе. Наши пехотинцы выскочили из передних окопов и под пулеметным огнем втащили Шаренко в траншею.
Этот случай потряс весь летный состав дивизии. Летчики всегда с большим уважением относились к Шаренко, смелому воздушному бойцу, доброму товарищу».
Константин Григорьевич Вишневецкий (1914 г. р., уроженец п. Карьер Казанковского района Николаевской области), будучи представителем от авиации в боевых порядках штаба танковой армии Рыбалко, погиб в автомобильной катастрофе на фронтовой дороге, при штурмовке колонны советских танков авиацией противника. Александр Покрышкин так описывает этот трагический случай: «По рассказам офицеров КП, Вишневецкий ехал в колонне на трофейном мотоцикле. Внезапно машины обстреляла четверка «Фокке-Вульф-190». Шофер одного из грузовиков резко рванул с дороги в сторону поля и сильно ударил ехавшего сбоку Вишневецкого. Я приказал похоронить отважного пилота во Львове».
Оба летчика – Героя Советского Союза были похоронены в городе Львове на площади Тадеуша Костюшко.
За 30 июля 16-й гиап выполнил 32 боевых вылета, но этот день в биографиях «покрышкинцев» воздушными победами не отметился.
30 июля самолет «Аэрокобра» № 219710, пилотируемый летчиком 100-го гиап гвардии младшим лейтенантом Паршевым, был подбит огнем зенитной артиллерии противника. Вынужденная посадка была произведена вблизи расположения линии обороны противника, который из всех видов оружия уничтожил этот самолет. Летчик спасся и невредимый возвратился в свою часть.
На 31 июля перед авиационной дивизией Покрышкина дополнительным распоряжением была поставлена боевая задача – прикрытие переправ в районе Тарнобжег и Барнув. Для ее выполнения начальником штаба авиадивизии гвардии подполковником Абрамовичем был разработан График боевых вылетов трех авиаполков. Для 16-го гиап было спланировано 12 периодов непосредственного нахождения самолетов над объектом прикрытия. Время каждого периода – в среднем около 20 минут. Всего за светлое время суток (8.00–21.00) летчикам речкаловского авиаполка необходимо было барражировать над переправами около 4 часов. И не просто барражировать, а не допустить огневого воздействия противника по нашим переправляющимся наземным войскам. Задача была успешно выполнена. На это было затрачено 30 самолето-вылетов.
В этот же день 100-й гиап должен был выполнить только 7 групповых вылетов в район переправ с аналогичной боевой задачей, 104-й гиап – 13 вылетов.
Кроме того, воздушные разведчики авиаполков вели разведку войск противника в районах Сандомир, Опатув, Богорье, Купшивице, Климатув, Яхимовце.
31 июля самолет «Аэрокобра» № 219758, пилотируемый летчиком гвардии младшим лейтенантом Мамаевым Алексеем Федоровичем (1923 г. р., в РККА с 1941 г.), был подбит зенитным огнем противника и загорелся в воздухе. Летчик произвел вынужденную посадку на горящем самолете. В результате «Аэрокобра» сгорела, но летчик не пострадал.
В этот день заместителю командира эскадрильи гвардии лейтенанту Трофимову Николаю Леонтьевичу приказом командующего 2-й ВА № 010/3 было присвоено звание «старший лейтенант».
За июль 1944 года 9-й гиад было произведено 2289 боевых самолето-вылетов, что в 2,5 раза больше, чем в июне, из них – в интересах наземного командования 2149 с/в, или 94 %, и в интересах своей авиации (сопровождение Ли-2, прикрытие аэродромов, облет районов боевых действий) только 140 б/в (6 %).
16-й гиап на самолетах Р-39 «Аэрокобра», за тот же период времени, выполнил 951 боевой вылет, с налетом 877 часов 12 минут, из них на прикрытие наземных войск – 854 б/в, на охоту – 8 б/в, на сопровождение транспортных самолетов Ли-2 – 61 б/в, прикрытие аэродромов – 2 б/в, перехват – 2 с/в. За эти цифры, приведенные в отчете штаба авиаполка Речкалова, отвечают подписавшие этот документ начальник штаба 16-го гиап гвардии подполковник Датский и заместитель начальника штаба по ОРЧ гвардии майор Коцюбинский.
В результате проведенных воздушных боев летчиками авиадивизии Покрышкина было сбито 94 самолета противника, из них Ме-109 – 14, ФВ-190 – 42, Хе-111 – 6, Ю-88 – 1, Ю-87 – 28, ФВ-189 – 1, Хш-129 – 2, и подбито 12 самолетов противника разных типов. Факты уничтожения всех самолетов противника подтверждены, из них пленкой фотокинопулеметов – 6, наблюдением с земли – 44 и остальные – экипажами групп, ведущих воздушный бой.
16-й гиап сбил, по данным штаба 9-й гвардейской иад, 28 немецких самолетов, затратив на это 395 авиаснарядов калибра 37 мм, 4083 авиапатрона калибра 12,7 мм и 7153 авиапатрона калибра 7,62 мм.
Правда, штаб 16-го гиап задекларировал в официальном отчете по итогам боевых действий за июль 1944 года 31 сбитый вражеский (немецкий, румынский) самолет: два Ме-109, восемнадцать Ю-87, десять ФВ-190, один Хе-111. Как точно известно (об этом есть записи в документах штаба), 2 немецких самолета ФВ-190 и Ю-87, заявленные командованием 16-го гиап как сбитые, командиром 9-й гиад не были засчитаны на боевой счет гвардии лейтенанту Руденко. Но все равно тогда в итоге должна была получиться общая цифра сбитых самолетов противника 29, но не 28!