Бездушие Воронцова, распорядившегося похоронить летчика (8 августа 1942 года погиб пилот лейтенант Степан Супрун. – Авт.) без должных почестей, не дожидаясь прибытия на следующий день его боевых друзей, поразило Покрышкина в самое сердце. Сорвавшись, он в столовой бросает в лицо сидевшему за отдельным столом Воронцову: «А вы сбили хоть один самолет?!.. Может, забыли, как бросили мою пару под Изюмом?.. Трус не может быть начальником!» Не глядя на страшного в гневе Покрышкина, Воронцов быстро вышел. Анатолий Комоса говорит: «Не горячись, Саша! И вообще ты напрасно затеял этот разговор. Такому не докажешь. Только наживешь себе неприятностей. Он тебе не простит…»
Петр Воронцов, уйдя, от греха подальше, в 66-й иап (329-я иад, 4-я ВА), где уже к тому времени служил его друг по службе, бывший комэск 131-го иап и 16-го гиап Анатолий Комоса, благополучно довоевал в должности замполита этой уже гвардейской части (40-й гиап) до окончания войны.
Начальник политотдела 329-й иад подполковник Корольков, в отличие от Александра Ивановича, так аттестовал своего подчиненного коллегу-политработника, служившего в полковом звене: «Тов. Воронцов правильно и умело использует все формы партийно-политической работы для повышения боеспособности части. В период боев дивизии за Крым полк по итогам боевой работы и по состоянию партийно-политической работы занимает первое место в соединении. Тов. Воронцов проявляет большую заботу по обеспечению летного состава…» За эти деловые и личные качества начПО 329-й иад предлагал наградить Воронцова орденом Красного Знамени! Только вот простым летчикамистребителям эти ордена-«боевики» доставались, часто кровью и самой жизнью, за сбитые немецкие «Мессершмитты» и «Юнкерсы», а тут – за «формы…»?! Правда, дивизионное и армейское начальство (командир 329-й иад полковник Осипов и начальник политотдела 4-й ВА) умело правильно расставлять акценты по итогам практической боевой работы своих подчиненных, и Петр Воронцов удостоился менее «кричащей на замполитовской груди» награды – ордена Отечественной войны I степени.
Дважды орденоносцем (орден Красной Звезды – февраль 1943 года и орден Отечественной войны I степени – приказ 4-й ВА № 010/н от 07.03.44 г.) и в звании майора он встретил Победу.
Николай Васильевич Исаев осенью 1942 года так охарактеризовал в «Кандидатском списке начсостава 16-го гиап – постоянных заместителей» Петра Воронцова, знакомого ему еще по 131-му иап, а теперь своего подчиненного, для возможного в будущем назначения его комэском: «В полку с мая месяца 1942 г. В боевой работе проявил себя смелым и решительным. Имеет 9 вылетов на боевое задание, задание выполнил хорошо. Правильно сумел организовать личный состав на выполнение боевых заданий по разгрому немецких оккупантов. С 1938 г. по январь 1942 г. работал летчиком-инструктором и командиром звена Энгельской школы летчиков. Летает на истребительных и бомбардировочных самолетах. По опыту работы вполне может быть выдвинут на должность командира эскадрильи».
Командир эскадрильи 16-го гиап гвардии капитан Покрышкин получил в этом же документе следующую характеристику командира авиаполка Исаева: «Техникой пилотирования на самолетах И-16, МиГ-3, Як-1 овладел отлично. Лучший разведчик полка и мастер воздушного боя. Умелый организатор боевой работы в эскадрилье. За время войны произвел 336 самолето-вылетов на поле боя. Участвовал в 40 воздушных боях, в результате которых лично сбил 6 самолетов, в составе группы 6 самолетов противника. Награжден орденом Ленина. Достоин выдвижения на должность штурмана полка». Как видим, об августовскосентябрьской 1942 года «эпопее» Александра Ивановича – ни слова!
24 апреля 1943 года группировка ВВС Северо-Кавказского фронта была расформирована: управление 5-й ВА убыло в состав Степного фронта, передав свои авиационные соединения 4-й ВА, которая и осталась в распоряжении фронта.
До обеда 25 апреля с летным составом 16-го гиап и 45-го иап была проведена конференция по вопросу изучения методики и тактики ведения воздушного боя при сопровождении бомбардировщиков. Кроме этого, проведен разбор выполнения боевых задач и изучение указаний командующего 4-й ВА по методам сопровождения бомбардировщиков и штурмовиков, построения боевых порядков самолетов при их совместном вылете.
В конце конференции проведено также совещание с летным составом по вопросу учета сбитых самолетов противника.
После посещения теоретических занятий, в 13.40, Александр Покрышкин, наверное, с удовольствием практически выполнил в течение часа облет одной «Аэрокобры» 16-го гиап.
В 16.25 неожиданно два самолета противника «типа Ме-109» появились над аэродромом Поповическая. ПВО аэродрома «проспала», или ее не было вообще. «Мессершмитты» беспрепятственно зашли с северо-восточной стороны аэродрома, ведущий Ме-109 на бреющем полете на высоте 5 м, а ведомый – на высоте 50 м. Обстрел нашей авиационной техники и личного состава немецкие летчики произвели в момент разогрева и запуска механиками моторов на стоянках самолетов. В результате воздушного удара противника был подожжен один самолет «Аэрокобра» 16-го гиап (о потерях 45-го иап данных нет). Пожар на самолете был ликвидирован подоспевшими военнослужащими авиачастей гарнизона. Повреждения материальной части были тяжелыми, самолет могли отремонтировать только в дивизионных мастерских капитальным ремонтом. Из личного состава были ранены два младших авиаспециалиста – гвардии сержанты Афанасьев и Дулепов.
Незамедлительно, в 16.30, восьмерка «Аэрокобр» в составе Покрышкин – Паскеев, Искрин – Старчиков, Фаддеев – Труд, Тетерин – Никитин взлетела на прикрытие аэродрома Поповическая. Снова все три комэска 16-го гиап были в воздухе. Погода стояла ясная, видимость была до 10 км, местами стояла легкая дымка. Но в воздухе противника уже не было, «Мессершмитты» ушли безнаказанно, поэтому и расхода боеприпасов не было.
Пробарражировав над аэродромом положенное время, около 18.00 все самолеты группы Покрышкина организованно приземлились на аэродроме.
За 10 минут до посадки покрышкинской восьмерки на смену им вылетела четверка «Аэрокобр» под управлением гвардии капитана Шульги. Ведомым у него был гвардии старший лейтенант Речкалов. Вторую пару составили летчики гвардии младшие лейтенанты (приказ командующего 4-й ВА от 24.04.43 г. № 0510) Табаченко и Ефимов. Однако и они немецких самолетов в воздухе не обнаружили и в 19.10 благополучно приземлились.
Крайний полет в этот день выполнил штурман авиаполка гвардии майор Крюков, он произвел облет самолета «Аэрокобра» после ремонта.
Всего за 25 апреля летчики 16-го гиап выполнили 14 самолетовылетов с налетом 19 часов 30 минут.
С утра 26 апреля командир 16-го гиап гвардии подполковник Исаев провел занятия с летным составом части по методике и тактике воздушного боя.
После этого в 9.55 Исаев и Покрышкин (командир авиаполка и командир 1-й аэ, как лучшие пилотажники части) для «необстрелянного» молодого летного состава в течение 25 минут провели показательный воздушный бой, при этом параллельно выполняя задачу по прикрытию своего аэродрома от возможных атак воздушного противника, как это случилось накануне.
Активных боевых действий в этот день не было. До 18.00 только Крюков и Никитин облетывали самолеты. В 18.00 снова взлетела четверка «Аэрокобр» на прикрытие аэродрома Поповическая. Обращает внимание тот факт, что старшим группы был назначен гвардии старший лейтенант Паскеев, ранее отстраненный командиром части от выполнения боевых заданий. Ведомым у него летел Андрей Труд, постоянный ведомый Вадима Фаддеева. Вторую пару составили из пилотов Ефимова и Табаченко. Однако на взлете самолет Петра Табаченко попал в аварию. Тройка патрулирующих «Аэрокобр» в воздухе противника не нашла.
Всего за день летчиками 16-го гиап было выполнено 8 самолето-вылетов с налетом 5 часов 50 минут.
27 апреля 16-м гиап было получено от 45-го иап 9 самолетов Р-39 «Аэрокобра» с моторами «Аллисон» У-1710-63:
Р-39К-1 № 24401 с мотором «Аллисон» № АС-42-135243
Р-39К-1 № 24408 с мотором «Аллисон» № АС-42-26230;
Р-39К-1 № 24415 с мотором «Аллисон» № АС-42-135339;
Р-39Л-1 № 24525 с мотором «Аллисон» № АС-42-26308;
Р-39К-1 № 24570 с мотором «Аллисон» № АС-42-26382;
Р-39К-1 № 24619 с мотором «Аллисон» № АС-42-26417;
Р-39Д-2 № 138416 с мотором «Аллисон» № АС-42-135021;
Р-39Д-2 № 138429 с мотором «Аллисон» № АС-42-135109;
Р-39Д-2 № 138458 с мотором «Аллисон» № АС-42-135204.
В этот день настоящей боевой работы для летного состава исаевской части до 16.00 практически не было. До этого времени только пилоты Крюков, Шагов произвели перелет на аэродром Поповическая, а Труд, Сутырин, Ефимов и Никитин облетали свои самолеты.
В 16.30 на сопровождение фоторазведчика Пе-2, «работавшего» в районе Крымской, взлетела четверка «Аэрокобр», которые пилотировали лучшие асы 16-го гиап – Покрышкин, Речкалов, Фаддеев и Труд.
Советский бомбардировщик, несмотря на наличие в воздухе до десяти Ме-109, с поставленной боевой задачей справился, выполнил на высоте 5000 м над целью два прохода. Пара «Мессершмиттов» попыталась снизу справа атаковать Пе-2, но, увидев развернувшиеся на них «Аэрокобры», спикировала к земле и больше не появлялась на глаза наших пилотов.
С полными БК три истребителя после 17.40 возвратились на аэродром Поповическая, «Аэрокобра» Речкалова почему-то совершила посадку на 15 минут раньше.
В 16.50 в разведывательный полет вылетела пара Тетерина (Тетерин – Искрин) и пара Старчикова (Старчиков – Сутырин). Им необходимо было обследовать акваторию около Новороссийска. В воздухе немецкой авиации не было, что облегчало выполнение боевого задания. Также в 17.40, выполнив боевую задачу, наши воздушные разведчики были на своем аэродроме.
Посадку покрышкинской четверки и четверки разведчиков обеспечивала пара истребителей прикрытия Шульга – Ефимов, которые взлетели над Поповической непосредственно перед возвращением наших групп, в 17.30.