8 декабря было урожайным на воздушные победы 16-го гиап.
Четыре летчика пополнили свой боевой счет – Еремин, Труд, Новиков и Ершов. Ими было сбито пять вражеских самолетов. Гвардии старший лейтенант Труд отметился двойной победой, он уничтожил один пикирующий бомбардировщик Ю-87 и один Ме-109.
Результативный боевой вылет состоялся в период 11.50–12.40. Ведущим группы из шести «Аэрокобр» вылетел гвардии капитан Еремин. В районе Зеленый Яр – Ново-Михайловка – остров Русский летчиками его группы было сбито четыре пикирующих бомбардировщика Ю-87 и один «Мессершмитт» Ме-109. При этом «Юнкерс», сбитый Ереминым, упал южнее Ново-Михайловки; «Юнкерс» гвардии старшего лейтенанта Труда – в 8 км юго-восточнее острова Русский; «Юнкерс», сбитый гвардии младшим лейтенантом Новиковым, – восточнее острова Русский; «Юнкерс», сбитый гвардии старшим лейтенантом Ершовым, – в 6 км южнее острова Русский. Уничтожение немецких пикировщиков подтвердил, кроме ведомых, начальник авиаотдела 51-й армии полковник Радзивил.
«Мессершмитт», сбитый летчиком Трудом, упал на нейтральной полосе, между нашими восками и войсками противника. Его результативную атаку подтвердил ведомый гвардии младший лейтенант Дударев.
Много споров до сих пор вызывают совместные полеты летчиков Покрышкина и Голубева на свободную охоту в район Черного моря, где они перехватывали немецкие «Юнкерсы», везущие грузы осажденным фашистским войскам в Одессу и вывозящие обратно людей и различное немецкое и трофейное имущество. Каждый описываемый в наградных документах и их воспоминаниях боевой вылет – сбитый вражеский самолет ведущим и сбитый – ведомым. Все пополам. Подтверждений со дна Черного моря не достать, фотопулеметов на борту наших самолетов, естественно, не было. А «сбитие» подтверждалось основываясь на словах вылетавших летчиков (рапортов летчиков, с утверждением последних командиром авиадивизии). Эти полеты происходили глубокой осенью 1943 года, когда Покрышкину необходимо было срочно увеличивать боевой счет, догонять его до 50 и больше – несомненно, он должен был знать, что его будут представлять к званию трижды Героя Советского Союза. Времени до нового 1944 года было мало, а с боевыми вылетами было не густо, с результативностью – тем паче. Вот и «летали в море» вдвоем, без свидетелей.
А может, и правда все было так, как описано в мемуарной литературе? И напрасны эти сомнения?
Но очень уж дотошно расписано в книге Покрышкина, как ищет он дополнительные «бачки» для горючего для своего самолета, чтобы подальше улететь в море, и они у него находятся, не то что у Речкалова; у того вечно ничего нет, все он подрастерял, поэтому и вылетать на такие задания не может. Но вот поставить хотя бы один фотопулемет – про это указаний от заместителя командира полка по ВСС гвардии майора Покрышкина старшему инженеру полка не поступало. Да и зачем это надо – это же лишний груз, хотя, наверное, хоть один такой фотоаппарат в полкуто был, на дворе стоял не июнь 1941 года, а канун 1944 года!
Однако в «Справке о подтверждении на сбитые самолеты противника дважды Героем Советского Союза подполковником Покрышкиным Александром Ивановичем», подписанной 21 декабря 1943 года начальником штаба 16-го гиап гвардии подполковником Датским и хранящейся в Центральном музее Вооруженных сил Российской Федерации, мы находим следующую информацию:
«19.11.43 г., вылетая на охоту за паровозами противника в Крым, под облачностью встретил Ю-52, которого атаковал, в результате Ю-52 горящий врезался в воду. Сбитый самолет подтверждает ведомый летчик Речкалов и утверждает командир дивизии.
16.12.43 г., выполняя полет на охоту в воздушном бою, сбил один «Физелер-Шторх», который горящим упал в районе югозападнее Калиновка. Сбитый самолет подтверждает летчик Речкалов и утверждает командир дивизии».
Выходит, на самом деле «летчик Речкалов», на то время штурман гвардейского авиаполка, находил все-таки «бачки» для выполнения полетов над морем и «в Крым», а также подтверждал «сбитие» Покрышкиным самолетов противника. Причем «Физеляр-Шторх» был «юбилейным» в боевом счете Покрышкина – 50-м! Об этом он хорошо помнил и описал этот боевой вылет в книге «Крылья истребителя» (Покрышкин А.И. Крылья истребителя. М.: Воениздат МВС СССР, 1948. 140 с.): «Довольно часто в такую «охоту» командир выделял и меня с Голубевым. Выполняя эти задания, мы сбили большое количество немецких самолетов. Именно в свободной охоте я сбил «юбилейный» – пятидесятый вражеский самолет. Это был «физелер-шторх», – немецкий самолет связи. Машины этого типа, похожие на стрекоз, курсировали между немецкими штабами, перевозя срочные оперативные документы и штабных офицеров. Выследив их трассу, я атаковал и сбил немецкого связиста!»
В этом пассаже Александра Ивановича непонятно два момента: кто был тем безымянным «командиром», что отправлял Покрышкина на свободную охоту, и как Григорий Речкалов, который был у него ведомым в этом полете и подтверждал его результативный вылет, «размылся» в повествовании маршала в безымянного воздушного бойца или превратился в летчика Голубева? Отвечаем: исполняющим обязанности командира авиаполка 16 декабря 1943 года был сам Александр Покрышкин, а на охоту летчики летали обычно в составе пары – то есть Покрышкин и Речкалов (как видно из «Справки»), третьим лететь Голубев ну никак не мог. Однако если Покрышкин под должностью «командир» имеет в виду своего вышестоящего начальника – командира 9-й гиад, то по военной субординации – правильно. Командир авиадивизии приказал вылететь в боевой полет только командиру части, так как, наверное, других летчиков, способных выполнить эту боевую задачу, нет.
В своих книгах-мемуарах про Речкалова не вспомнил маршал авиации – так много воды утекло с той поры, запоминалось только важное, а всякая шелуха отсеивалась, зачем ею головы читателей засорять…
Но, как мы видим, на свободную охоту над Черным морем вылетал и сам Григорий Речкалов, но с ведомыми – тем же гвардии младшим лейтенантом Голубевым и гвардии старшим лейтенантом Жердевым. О чем скрупулезно зафиксировано в штабных документах 16-го гиап. Так, в паре с Голубевым он лично сбивает 7 декабря 1943 года в районе Тендеровской косы немецкий бомбардировщик Ю-52, а 12 декабря в паре с Жердевым также сбил Ю-52 в районе Аджалинского лимана.
Как утверждает Георгий Голубев: «летчиками»-охотниками» нашего 16-го гвардейского истребительного полка А. Покрышкиным, Г. Речкаловым, И. Олиференко, А. Клубовым, А. Федоровым, П. Ереминым было сбито над Черным морем двенадцать транспортных самолетов Ю-52, совершавших с аэродромов Одессы, Констанцы полеты в Крым и обратно и перевозивших боеприпасы, продовольствие, горючее и людей».
Генерал Рытов, заместитель командующего 8-й ВА, также подтверждает, что такой вид боевых действий, как охота, был востребован при ведении летчиками 8-й воздушной армии боевых действий, но, оказывается… этим занимались не только «покрышкинцы», но и много других авиационных полков: «Командование армии приняло решение устроить на Кинбургской косе засаду. Туда направили отборную группу асов во главе с дважды Героем Советского Союза А.И. Покрышкиным. Самолеты тщательно замаскировали на полевой площадке, поэтому на трассе полетов вражеских транспортных машин они появились неожиданно. Результат работы группы оказался выше всяких похвал. За двадцать дней было уничтожено тридцать фашистских машин. Помимо этой группы над Крымом ежедневно охотились истребители частей Дзусова, Савицкого, Морозова, штурмовики Панычева, Чумаченко. Они дерзко ходили по тылам врага и уничтожали все, что попадалось по пути: автомашины, склады, самолеты, пехотные колонны на марше».
Ноябрь – декабрь на Черном море – не прогулка по теплому Итальянскому или Африканскому Средиземноморью. Приводнение нашего летчика в результате поломки или боевого повреждения приравнивалось не к мгновенной, но – смерти. Средств спасения практически не было, температура воды в районе критическая для сравнительно продолжительного пребывания в ней человека. Учитывая, что меховой комбинезон, унты, пистолет и т. д. дополнительной плавучести летчику не дают, положение его в морской стихии весьма проблематичное. И зачем рисковать как минимум дважды Героем Советского Союза, для какой цели – непонятно. Хотя, с другой стороны, может, в этом и заключается героизм летчика на войне.
Только вот единичными сбитыми Ю-52 задача по блокированию вражеской группировки в Одессе решена быть не могла, ни при каких тогдашних условиях. Не было у нас достаточного количества подготовленных самолетов и летчиков для решения подобной задачи. По этим причинам командующий 8-й ВА 4-го Украинского фронта (9-я гиад входила в состав этого авиационного объединения) генерал-лейтенант авиации Хрюкин запрещал тому же Покрышкину летать на такие «морские охоты».
Тут следует сказать, что «сухопутному» летчику лететь над морской поверхностью довольно некомфортно, небо и вода при длительном полете и различных эволюциях самолета могут иногда неправильно идентифицироваться в сознании пилота. И вместо подъема на высоту можно было легко попасть в пучину морскую – а в сумерках и ночью эти проблемы только усугублялись. Поэтому наши летчики летали, как говорилось тем же Покрышкиным, «одной рукой держась за берег».
Были ли на борту наших самолетов аварийные плавсредства – неизвестно. Про то, что их не было, можно судить по воздушным боям 16-го гиап на Кубани весной 1943 года, когда несколько летчиков авиаполка падали в апреле в холодные воды Цемесской бухты (летчик Бережной) и ни сами себе и никто им помочь не мог.
Они погибли.
Счастливым исключением был случай с Александром Ивашко, которого сбили над Мысхако и его самолет упал в Цемесскую бухту. Наши моряки смогли спасти его:
«…упал лейтенант Саша Ивашко на воду на траверсе Новороссийска, быстро подмял под себя парашют, сбросил шинель да сапоги, чтобы облегчиться. Но довольно скоро осознанно почувствовал, как с каждой секундой все труднее и труднее держаться ему «на плаву». Огнем горит вторично обожженное лицо, а тело судороги сводят.