Результаты разведки погоды, произведенной самолетом-разведчиком, немедленно были переданы на аэродром вылета (Водопой) дежурившим на аэродроме посадки (Гальжбиевка) метеорологом АМБ авиадивизии, после чего и начался перелет самолетов. Метеоролог, находящийся на аэродроме посадки, передавал каждые полчаса погоду своего района. По договоренности с командирами и штурманами самолетов-лидеров, возвратившимися на аэродром Водопой за новой группой самолетов, штурманы этих групп самолетов передавали 2–3 раза погоду по маршруту полета.
В 11.00 с аэродрома Водопой курсом на аэродром Гальжбиевка (конечный пункт маршрута), продолжая выполнять боевую задачу по перебазированию к линии фронта в состав войск 2-го Украинского фронта, под управлением командира авиаполка гвардии майора Чавчанидзе вылетела первая группа летного состава 16-го гиап в составе: Чавчанидзе, Никитин, Торбеев, Стаценко, Еремин, Новиков, Василий Онищенко, Иван Онищенко и Душанин. Около 12.15 перелет группы был благополучно завершен, посадка самолетов прошла штатно.
В 11.35 продолжила путь на аэродром Гальжбиевка десятка «Аэрокобр» под управлением Героя Советского Союза гвардии капитана Речкалова – Речкалов, Вахненко, Голубев, Иванков, Олефиренко, Березкин, Чистов, Руденко, Сухов и Жигалов. В 12.55 группа Речкалова также благополучно приземлилась в конечной точке маршрута.
В 12.20 покинула аэродром Водопой девятка «Аэрокобр» под управлением Героя Советского Союза гвардии капитана Клубова: Клубов, Чистов, Петухов, Барышев, Трофимов, Кетов, Карпов, Копейка и Ершов. В 13.25 без происшествий все самолеты группы приземлились на аэродроме Гальжбиевка.
В 16.00 вылетела следующая группа Героя Советского Союза гвардии капитана Федорова: Федоров, Пищальников, Старчиков, Коряев, Белозеров, Шашков, Иванов, Примаченко и Ивашко. Ее перелет закончился в 17.05.
Крайними взлетели в 17.30 семь «Аэрокобр» 16-го гиап: Еремин – Душанин, Торбеев – Стаценко, Василий Онищенко – Сухов и «беспарный» летчик Никитин. Обособленно закончили перелет в составе 16-го гиап (47-й и 48-й вылеты за 8 мая) два бывших командира 16-го гиап – гвардии подполковники Покрышкин и Исаев, кто у кого был ведомым – даже предположить трудно.
В 18.35 весь 16-й гиап благополучно завершил перебазирование к линии фронта в составе нового авиационного соединения (7-й иак) и начал подготовку к ведению боевых действий на новом аэродроме базирования.
Таким образом, с 8 по 11 мая управление и авиационные части 9-й гиад передислоцировались на новый аэроузел Ямполь (Винницкая область). Оперативная группа управления авиадивизии, 16-й гиап и 718-й бао разместились на аэродроме Гальжбиевка, 100-й и 104-й гиап, а также 434-й бао – на аэродроме Червоный Клин.
При этом на каждом аэродроме была развернута система связи, которую обеспечивала рота связи бао, имевшая такой же номер, как и батальон аэродромного обслуживания, который обеспечивал авиационную часть. Узел связи КП авиаполка имел, как правило, прямую проволочную телефонную связь с вышестоящим штабом, ПВО аэродрома и стоянками эскадрилий.
Внутренняя связь на аэродроме работала через коммутатор и соединяла абонентов со штабами, службами авиаполка и батальона аэродромного обслуживания, а также квартирами обоих командиров частей. Кроме того, дежурные самолеты могли быть подняты в воздух с помощью осветительных ракет.
Например, узел связи «Стынка» аэродрома Стефанешти обеспечивал прямую телефонную связь с командирами 16-го гиап, 495-го и 718-го бао, КП авиаполка, начальниками штабов 16-го гиап и бао, заместителем командира бао, общежитием личного состава, авторотой, техотделом, АМС и начальником отдела контрразведки Смерш.
С КП 16-го гиап существовала прямая телефонная связь с абонентами управления 9-й гиад.
9 мая авиаполк Аркадия Чавчанидзе полетов не производил, командование авиационной части дало своим летчикам время передохнуть, привести себя и материальную часть в порядок после столь длительного перебазирования на новый аэродромный узел.
С 2 по 9 мая летные эшелоны и передовые команды всех авиационных полков 9-й гиад, а также часть технического состава некоторых подразделений дислоцировались на промежуточном аэродроме Водопой (Николаев).
Для переброски передовых команд в распоряжение покрышкинской авиадивизии штабом ВВС КА было выделено 2 транспортных самолета Ли-2, один из которых прибыл из Москвы в середине дня 29 апреля, но из-за отсутствия горючего не мог быть использован до 2 мая, второй Ли-2 прибыл из 17-й ВА только утром 2 мая. Из-за отсутствия горючего для Ли-2 и для дозаправки самолетов «Аэрокобра» перебазирование частей 9-й гиад было задержано на 3 дня. Запланированный на утро 1 мая подвижной железнодорожный состав для перебазирования наземного эшелона был подан только 11 мая, то есть с опозданием на 10 дней. Железнодорожный эшелон после погрузки вышел со станции Верхний Токмак 12 мая и «до сих пор находится в пути», пройдя за 19 дней 550 км. Отсутствие основной массы техсостава и специалистов ПАРМов, перебрасываемых по железной дороге, усложнило обслуживание и ремонт материальной части авиаполков в новом аэроузле.
10 мая рано утром в штаб 16-го гиап поступило боевое распоряжение начальника штаба 9-й гиад № 08, в котором он передал приказание командира авиасоединения.
Каждому из командиров подчиненных авиачастей, в том числе и 16-го гиап, он приказал:
«1. 16-й гиап 10.05.44 г. с рассвета и до наступления темноты парой «Аэрокобра» в готовности № 1 и парой «Аэрокобра» в готовности № 2 прикрыть свой аэродром дежурством на земле. Взлет по зрячему.
В течение дня отрабатывать упражнение № 20 КБПИА-43.
Со свободным летным составом изучать район предстоящих боевых действий.
Командиру полка со своим штурманом произвести вылет для ознакомления с аэродромом предстоящего базирования Стефанешти.
2….
3….
4. Командирам 16-го, 100-го гиап отправить передовые команды на новые аэродромы (16-й гиап – Стефанешти, 100-й гиап – Рожки. – Авт.)».
Поэтому летный день 16-го гиап начали летчики-командиры 9-й гиад и 16-го гиап. В «звездный» (по количеству Звезд Героя) полет, выполняя полученную утром боевую задачу по облету района боевых действий (так было записано в «Журнале боевых действий 16-го гиап»), в воздух в 8.25 поднялись дважды Герой Советского Союза гвардии подполковник Покрышкин, гвардии майор Чавчанидзе и Герой Советского Союза гвардии капитан Федоров.
В этот день с утра в 16-м гиап были запланированы и учебнотренировочные полеты, летчики авиачасти Чавчанидзе, наверное, должны были «отрабатывать упражнение № 20 КБПИА-43», как требовал комдив. В динамике события того утра происходили следующим образом.
В 8.27 первыми в воздух поднялись два брата Онищенко – Иван и Василий.
В 8.30 взлетел Вячеслав Березкин.
Следом за ним в 8.31 пошли на взлет «Аэрокобры» летчиков Торбеева и Стаценко.
В 8.32 вылетел в тренировочный полет (как впоследствии оказалось, в последний раз) комэск-1 Иван Олефиренко.
В 8.45 в зону пилотирования поднялся самолет летчика Душанина.
После него от ВПП аэродрома Гальжбиевка оторвалась «Аэрокобра» летчика Никитина. Он начал облет своего самолета после замены авиационного мотора.
В этот момент в воздухе случилось несчастье – через 18 минут после взлета сорвалась в штопор и разбилась «Аэрокобра», пилотированная командиром 1-й аэ 16-го гиап гвардии капитаном Олефиренко. Самолет упал в районе 2–3 км северо-западнее Дзасовки.
Однако руководитель полетов (наверное, им был заместитель командира 16-го гиап Герой Советского Союза гвардии капитан Речкалов) полеты не прекратил (может быть, Григорий Речкалов еще не знал об авиакатастрофе, или по какой-то другой причине) и в 9.18 дал добро на взлет еще двум летчикам авиаполка – Голубеву и Иванкову.
Все самолеты, за исключением «Аэрокобры» Олефиренко, до 10.13 благополучно приземлились на аэродроме Гальжбиевка.
Плановая таблица полетов была срочно свернута. Только в 13.45 был разрешен вылет летчику Руденко с задачей обкатки авиационного двигателя после замены или ремонта.
На этом полеты 16-го гиап 10 мая, закончившиеся в том числе и человеческой трагедией и потерей самолета, были прекращены.
Но, по мемуарам маршала авиации Александра Покрышкина, в гибели гвардии капитана Ивана Константиновича Олефиренко он обвинил «исполняющего обязанности командира 16-го гиап Григория Речкалова». У непосвященных читателей книги Покрышкина создается впечатление, что после убытия в апреле 1944 года самого Александра Ивановича на должность командира авиадивизии свою должность командира авиаполка он передал Григорию Речкалову. Однако «исполняющим обязанности» Речкалов стал, вероятно, только в 8.25 10 мая 1944 года, когда шасси «Аэрокобры» командира 16-го гиап гвардии майора Чавчанидзе оторвались от земли аэродрома Гальжбиевка. По словам Александра Ивановича, в фюзеляже «Аэрокобры» Олефиренко авиационные механики забыли сумку с инструментами, что привело к катастрофе самолета (заклинило рули управления, или изменилась центровка самолета) и гибели известного летчика и командира, а Речкалов якобы был виновен в том, что не дождался приезда техсостава и начал полеты, при этом лично не осмотрел перед тренировочным вылетом «Аэрокобру» своего подчиненного.
Все 14 самолето-вылетов, выполненных 10 мая летчиками 16-го гиап, расписаны скрупулезно выше. Читатель, знающий хоть мало-мальски азы выполнения авиационных полетов, заметит необъективность претензий бывшего командира 16-го гиап Александра Покрышкина к Григорию Речкалову. Несомненно, плановая таблица полетов на 10 мая была составлена накануне, и не без участия командира 16-го гиап гвардии майора Чавчанидзе (он должен был ее утвердить) и с согласованием ее с командиром авиадивизии Покрышкиным (если он лично вылетал в этот день). Таким образом, и командир авиасоединения и командир авиационной части знали, что 10 мая в 16-м гиап будут проведены учебно-тренировочные полеты («В течение дня отрабатывать упражнение № 20 КБПИА-43»). К тому же накануне, 9 мая, повторяюсь снова – летчики отдыхали. Здесь следует напомнить, что 8 мая в авиаполк возвратились из штаба 8-й ВА (аэродром Сарабуз) награжденные Золотыми Звездами Героев гвардии капитан Федоров и гвардии капитан Клубов. Так что 9 мая, скорее всего, в части проводилось чествование Героев, потому полетов и не было. А как отмечаются праздники на Руси, мы все знаем. Об этом мероприятии упоминаний ни в чьих воспоминаниях нет, но без праздничного обеда здесь не обошлось. Возможно, даже только в узком кругу руководящего состава авиаполка и соединения. Как это отразилось на физиологическом состоянии летчиков поутру 10 мая, мы не узнаем никогда, но тр