агедия, может быть, состоялась и из-за этого… Но это только предположения. К тому же замполита части, опытного политработника, гвардии подполковника Погребняка также на месте не было.
Несомненно, перед началом полетов была постановка задачи, на которой должны были быть командиры авиационных подразделений (командиры эскадрилий) и вылетающие в этот день пилоты, медики, старший инженер авиаполка, командиры 16-го гиап и 718-го бао. Если полеты начались, значит, замечаний к их проведению на постановке задач не было. Все было нормально. Тогда непонятна претензия Покрышкина к своему заместителю гвардии подполковнику Исаеву, запротоколированная Покрышкиным в своих мемуарах: «Как вы допустили полеты без техсостава, а также поминки со спиртным?» Выходит, Александр Иванович в должности командира авиадивизии приказывает лично командиру 16-го гиап: «10.05.44 г. в течение дня отрабатывать упражнение № 20 КБПИА-43», но не знает, что не весь техсостав прибыл на передовые аэродромы базирования. Как же тогда он сам и сопровождающие его командир и штурман авиаполка вылетели на облет района предстоящих боевых действий и рекогносцировку аэродромов авиакорпуса? А насчет спиртного – его сентенции также не выдерживают критики. На фронте погибших боевых товарищей без спиртного поминали только тогда, когда его, то есть спиртного, просто не было. Но авиация отсутствием спирта не страдала никогда, особенно летающая на импортных самолетах. В том, что поминки были организованы недолжным образом, вина заместителя командира 16-го гиап гвардии капитана Речкалова есть, но не более. Хотя, возможно, вечером 10 мая 1944 года командир 16-го гиап уже был в Гальжбиевке, но об этом подтверждающих документов нет.
Согласно решению командира авиаполка, его заместитель по политработе и многие его коллеги (командиры, непосредственно отвечающие за морально-политическое состояние подчиненного личного состава) остались в железнодорожном эшелоне части и не смогли быть вместе с летчиками в эти дни.
Следуя дальше логике Покрышкина, если Речкалов лично не осмотрел самолет Олефиренко, то кто же тогда из технического состава проводил предполетный осмотр самолетов Покрышкина, Чавчанидзе, Федорова, братьев Онищенко, Торбеева, Стаценко, Березкина, Душанина, Никитина и Руденко, вылетавших в этот день?
Если рассмотреть заявление Покрышкина с другой стороны, то, по военной субординации, получается следующее. На 10 мая – кто командир авиаполка, так как комэски (в том числе и Олефиренко) напрямую ему подчиняются? Командиром 16-го гиап с 29 апреля 1944 года был гвардии майор Аркадий Чавчанидзе (приказ 16-го гиап № 059 от 29.04.44 г.), которому лично Александр Иванович передал свой авиаполк при убытии в 9-ю гиад на должность командира авиационного соединения.
Речкалов же с 20 января 1944 года – заместитель командира авиаполка по летной части и теории полета, и он мог давать приказы и указания командирам авиационных подразделений только по своей службе, и то через командира части. И лично он не должен осматривать никакие самолеты, кроме своего, контрольным осмотром перед полетами, если на это нет указания командира. Тогда возникает следующий закономерный вопрос. А что тогда делал механик самолета Олефиренко, техник эскадрильи, инженер авиаполка? Куда они смотрели? Это их прямая обязанность. Если бы это было подтверждено дознанием, несомненно проводимым командованием авиаполка с привлечением оперативных работников Смерша по фактам гибели своих военнослужащих не в боевой обстановке, то не поздоровилось бы всем должностным лицам, прямо или косвенно отвечающим за безопасность полета летчика. А таких последствий что-то не было выявлено. Каков же был жизненный путь нового командира 16-го гиап?
Чавчанидзе Аркадий Серапионович родился 23 января 1910 года в Харькове. Его отец (1862 г. р.) был по национальности грузин, мать (1873 г. р.) – русская. Аркадий получил хорошее по тем временам образование и в 1926 году закончил 9-летнюю общеобразовательную школу.
2 октября 1928 года по направлению отдела ВФК ЦК Ленинского коммунистического союза молодежи Грузии (г. Тифлис, проспект Руставели, д. 20, тел. 7-13, 2-21) и Грузинского Осоавиахима «член ЛКСМ Грузии товарищ Чавчанидзе Аркадий Серапионович» был направлен для поступления в военную школу летчиков. Этот документ, сыгравший определяющую роль в жизни Аркадия, подписал тогдашний председатель ВФК ЦК тов. Саакян и секретарь – Чергулия.
На службу в ряды РККА он был зачислен 5 декабря 1928 года.
После обучения во 2-й объединенной авиационной школе летчиков и авиатехников Приволжского военного округа (г. Вольск) и 2-й военной школе летчиков Московского военного округа (г. Борисоглебск) в 1931 году с налетом 80 часов он выпускается в звании младшего лейтенанта ВВС РККА и направляется для прохождения дальнейшей службы во 2-ю иаэ Кавказской Краснознаменной армии (г. Баку). Вместе с ним в Вольске, а затем в Борисоглебске учился Виктор Петрович Иванов, будущий командир 55-го иап (16-й гиап)! Только он, в отличие от Чавчанидзе, был направлен для дальнейшего прохождения службы в Ленинградский военный округ, в 33-ю легкобомбардировочную эскадрилью.
Показатели по налету за время обучения, например, еще одного будущего командира 16-го гиап Григория Речкалова при выпуске его из Пермской военной авиашколы в 1939 году были следующие: на самолете У-2 – 21 час (179 посадок), на И-5 – 3 часа 34 минуты (30 посадок), на И-15 – 12 часов 07 минут (53 посадки). То есть всего 36 часов 41 минута (262 посадки).
Затем Аркадий Чавчанидзе продолжает службу в должности командира звена и командира «неотдельного» отряда в 120-й иад 95-й иаб Закавказского военного округа. Его налет за период с 1931 по 1936 год составил соответственно 119, 126, 146, 147 и 162 часа.
В 1936 году Аркадия Серапионовича командование направляет на Курсы высшего пилотажа и воздушных стрелков Украинского военного округа. Здесь, в Одессе, военные пути-дороги Виктора Иванова и Аркадия Чавчанидзе снова пересеклись, так как Виктор Петрович в Одесской школе высшего пилотажа служил с 1936 года сначала инструктором по технике пилотирования и теории полетов, а затем командиром эскадрильи. В это время Одесская школа кроме советских пилотов обучала полетам на новом истребителе И-16 и летчиков республиканской Испании. После окончания в декабре 1936 года одесских курсов старший лейтенант Чавчанидзе продолжает службу в Закавказском военном округе, сначала в 95-й иаб, а в начале 1937 года его переводят в Управление ВВС РККА этого же округа. Его новая должность – инструктор теории и техники полетов. Его налет за 1936 год составил 155 часов, за 1937 год – 153 часа.
В июне 1938 года Аркадия Серапионовича переводят в 36-й иап 60-й иаб Закавказского военного округа. В этом же году он уже в звании капитана по заданию командования на 4 месяца уехал в служебную командировку в Китай для выполнения интернационального долга. За 1938 год Аркадий Чавчанидзе на самолетах УТ-1, У-2, УТИ-4, И-15 и И-16 выполнил 466 полетов с общим налетом 161 час, при этом ночью – 60 полетов (17 часов 55 минут).
14 мая 1939 года приказом НКО СССР № 01915 он назначается помощником командира 45-го иап. Здесь и пересеклись пути военной службы осетина Ибрагима Магомедовича Дзусова и грузина Аркадия Серапионовича Чавчанидзе, так как майор Дзусов стал командиром 45-го иап 25 апреля 1939 года. За 1939 год капитан Чавчанидзе освоил еще несколько типов отечественных летательных аппаратов – И-15бис, И-153 и И-16П. Налет за этот год составил 181 час.
Таким образом, Виктор Иванов и Ибрагим Дзусов сыграли определяющую роль и в военной службе, и в жизни Николая Исаева, Аркадия Чавчанидзе, Александра Покрышкина, Сергея Лукьянова, Павла Крюкова, Григория Речкалова и многих других будущих выдающихся авиационных военачальников времен Великой Отечественной войны.
11 сентября 1940 года Аркадий Чавчанидзе был назначен командиром 68-го иап (приказ НКО СССР № 04146), одновременно ему присваивается воинское звание «майор» (приказ НКО СССР № 04154) и он в этот год вступает в ряды ВКП(б) (партийный билет № 3173932, в 1946 году – № 5078310). В этой должности Аркадий Серапионович и встретил начало войны.
В апреле 1940 года вступил в командование 55-м иап и майор Иванов Виктор Петрович. Таким образом, в этом году два друга «однокашника» стали командирами авиационных частей.
Налет Аркадия Серапионовича за 1940 год составил 79 часов, за 1941 год – 29 часов 28 минут.
До начала Великой Отечественной войны Аркадий Серапионович встретил в городе Загорске свою будущую жену – Веру Дмитриевну.
В девичестве ее фамилия была Гололобова. Мама – Лидия Александровна, отец – Гололобов Дмитрий Федорович (1885 г. р.). Дмитрий Федорович был дворянином и гвардейским офицером. Будучи всесторонне образованным, он много времени уделял музыкальному образованию, что привело его в конце концов в Московскую консерваторию. До Первой мировой войны он успел запомниться современникам как оперный исполнитель (сценический псевдоним – Баянов), по воспоминаниям его друзей, его песенный творческий талант был по уровню не ниже такого песенного таланта, как Шаляпин. С 1914 по 1917 год Д.Ф. Гололобов был столоначальником (вольнонаемным) в Отделе вооруженного снаряжения при Городской Московской управе. Затем служил в Красной армии с 1918 по октябрь 1921 года, пройдя путь от рядового солдата до начальника разведки 1-й Сибирской кавалерийской дивизии. По словам самого Баянова, он окончил Московскую духовную академию экстерном в 1922 году, после чего был рукоположен в сан священника патриархом Тихоном. Служил настоятелем церкви Троицы на Шаболовке, потом настоятелем церкви Троицы в Троицком, церкви Мартина Исповедника на Таганке.
Баянов еще систематически занимался композиторской деятельностью. Им было написано немало светских и церковных музыкальных произведений, насколько нам тогда казалось, весьма талантливых. Однако апофеоз Д.Ф. Баянова (Гололобова) как церковного композитора наступил лишь в 1928 году, когда появилась на свет его знаменитая «Сугубая ектения», написанная им специально для своего друга, протодиакона М.К. Холмогорова. Все наиболее мощные церковные хоры сейчас же разучили эту ектению, и она быстро и прочно внедрилась в церковный репертуар; лучшее исполнение ее принадлежало М.К. Холмогорову в сопровождении прекрасного хора Нестерова (который впоследствии был административно разогнан, а многие певцы арестованы и высланы).