До обеда командир 16-го гиап объявил для летчиков 1-й аэ учебно-боевую тревогу, поэтому в период 9.30–10.05 в воздух поднялись три пары: Речкалов – Вахненко, Ивашко – Березкин, Сухов – Жигалов.
Вечером того же дня снова выполняли боевую задачу разведчики Старчиков и Никитин, однако погода в районе разведки не способствовала выполнению боевой задачи и через 30 минут, в 17.25, наша пара благополучно приземлилась на базовом аэродроме 16-го гиап.
25 мая на разведку войск противника в 8.10 вылетели разведчики Старчиков и Иванов. Погода стояла ясная, видимость до 10 км, местами слабая дымка. 1 час 5 минут они находились в воздухе. За это время летчики собрали информацию о передвижении наземных войск по шоссейным дорогам, «проведали» хорошо известный румынский аэродром Роман, где находилось на это время до 70 самолетов. При возвращении назад в районе ТыргуФрумос на высоте 3000–3500 м встретили патрулирующих над линией фронта два немецких истребителя Ме-109. Но в бой никто из противников вступать не захотел или не имел на это соответствующего приказания. В 9.15 пара наших «Аэрокобр» возвратилась на аэродром Стефанешти.
В 9.50 на свободную охоту впервые в условиях фронта вылетел командир 16-го гиап гвардии майор Чавчанидзе. Ведомым себе он взял летчика Карпова. Снова наша пара побывала над аэродромом Роман, пролетела над шоссейными дорогами в районе Хэлэучешти – Тыргу-Фрумос, но в воздухе вражеских самолетов не было. С полными БК обе советские «Аэрокобры» в 10.35 возвратились на свой аэродром.
Практически вместе с ними приземлился и летчик Белозеров, производивший в это время облет своего самолета.
После обеда в воздух поднялись летчики Чистов и Лихачев, которые провели учебно-тренировочный вылет в составе пары.
В 16.15 гвардии младший лейтенант Кетов перегнал «Аэрокобру», отремонтированную в дивизионных авиамастерских, с аэродрома Гальжбиевка на аэродром Стефанешти.
Вечером, в период 20.05–21.05, пара Речкалов – Вахненко выполняла боевую задачу по свободной охоте в заданном районе. На железнодорожной станции Дора они обстреляли пушечнопулеметным огнем 5 цистерн с топливом, при этом одна железнодорожная емкость была ими подожжена. На проселочной дороге Фошкари – Икушешти двигалось до 500 подвод с вражескими войсками. Наши летчики также проштурмовали эту колонну, в результате было уничтожено, по их докладу, до 7 подвод с пехотой.
Расход боеприпасов «Аэрокобр» составил: авиаснарядов 37 мм – 13 шт., авиапатронов 12,7 мм – 100 шт. и 7,62 мм – 200 шт.
26 и 27 мая авиационный полк Аркадия Чавчанидзе «был прижат к земле» непогодой (облачность 10 баллов слоисто-кучевая и слоисто-дождевая, временами дождь при видимости 1–3 км), никаких полетов – только наземная теоретическая подготовка летчиков. Второй раз за май произошел сбой в боевой программе подготовки летного состава гвардейского авиаполка. Первый перерыв в боевых вылетах случился в период с 15 по 17 мая.
Руководящий состав управления части, пользуясь временным затишьем в боевых действиях, провел с подчиненным летным составом занятия по тактической, штурманской, технической и, само собой разумеется, партийно-политической подготовке.
По тактической подготовке были проведены лекции и беседы по изучению действий пары наших истребителей при атаке одиночного вражеского бомбардировщика, действия группы истребителей в воздушном бою с группой бомбардировщиков, прикрытых истребителями, и, естественно, ведение самого воздушного боя. Кроме этого, летчики были ознакомлены с наземной и воздушной обстановкой на фронте и основательно самостоятельно штудировали самое главное, что необходимо знать летчику-истребителю, – Боевой устав истребительной авиации ВВС КА.
Штурману авиаполка гвардии капитану Федорову начальником штаба гвардии подполковником Датским были выделены в раписании занятий учебные часы для того, чтобы он с подчиненными изучил район предстоящих боевых действий, научил их правильно «читать карту» (условные обозначения своих и вражеских войск). Кроме того, он провел беседы по особенностям ориентировки в горной местности и довел до сведения всех присутствующих требования общих указаний главного штурмана ВВС КА на 1944 год.
Политработники части и соединения прочитали личному составу доклады о международном положении и конкретно в Румынии и почему-то лекцию на совсем не боевую тему – «Семья и быт». Но дела фронтовые не были обойдены их вниманием – изучение Плана боевой тревоги, информационных бюллетеней и приказов ВВС КА, как с летным, так и техсоставом, младшими авиаспециалистами, также легло на их плечи.
Летчики дежурного звена, не привлекаемые к проводимым занятиям, продолжали находиться на аэродроме в истребителях в готовности № 1 и 2 и ждали, в случае поступления сигнала, команды на взлет. Но и здесь не было все так гладко. Так, после окончания дежурства 26 мая гвардии летчик старший лейтенант Душанин при заруливании самолета «Аэрокобра» на место стоянки перепутал тумблеры в кабине самолета и вместо тумблера уборки щитков включил тумблер уборки шасси. В результате чего передняя стойка шасси сложилась, и самолет упал на нос. Из-за этого был поломан подкос телескопической передачи и погнуты все три лопасти воздушного винта. Налицо как минимум невнимательность и безответственность летчика и как максимум подрыв боеготовности авиационной части.
В эти дни произошли значимые изменения в управлении 16-го гиап. 27 мая 1944 года заместитель командира авиаполка по политчасти гвардии подполковник Погребной Михаил Акимович убыл на курсы начальников политотделов в Москву. Последний из «могикан» старой гвардии 55-го иап покидал уже ставший гвардейским свой авиаполк. Командир 55-го иап Виктор Петрович Иванов и начальник штаба Виктор Никандрович Матвеев уже давно были на новых вышестоящих должностях. Теперь на повышение командование 9-й гиад выдвинуло, вероятно не без одобрения Покрышкина, и Погребного (несмотря на два чрезвычайных происшествия в мае). Таким образом, произошла естественная на фронте ротация военнослужащих; буквально все командиры (начальники) управления авиаполка, кто поддерживал Покрышкина по службе, начиная с 1941 года поменялись. Даже «нелюбимый» Николай Исаев и тот в начале 1944 года ушел на повышение.
Временно закрыть брешь в рядах политработников 16-го гиап прибыла из управления 9-й гиад помощник начальника политотдела авиадивизии по работе среди комсомольцев, бывшая летчицазамполит аэ 46-го гвардейского нбап, кавалер ордена Красного Знамени, гвардии капитан Дрягина Ирина Викторовна (1921 г. р., в РККА с 1941 года, член ВКП(б) с 1940 года, на фронте с 27.05.42 г.). Временно – потому, что Александр Иванович Покрышкин очень не любил военнослужащих-женщин, находящихся, хотя бы и по долгу службы, на аэродроме. Считал это плохой приметой. Девушки-оружейницы авиаэскадрилий, во времена командования авиаполком Покрышкиным, могли подойти к самолету на аэродроме только после боевого вылета, но не дай бог перед ним. За это им последовал бы громкий разнос от начальства. Однако «молодой» командир авиадивизии не сумел устоять перед аргументами гвардии полковника Мачина, опытного начальника политотдела 9-й гиад. Тот сказал Покрышкину: «Лучшей кандидатурой была бы капитан Дрягина, но вы же против девушек на фронте. А тут еще речь идет о том, чтобы назначить ее на серьезную командную должность». Но Александр Иванович все же согласился, и компромиссное решение состоялось. Мачин был удовлетворен, что Дрягина была по его протекции назначена, а Покрышкин – что женщина-замполит хотя и назначена в его «родной» авиаполк, но временно. К тому же, наверное, командир 16-го гиап гвардии майор Чавчанидзе сильно не возражал такому своему заместителю. Как покажет время, поменяется командир авиаполка, поменяется и его замполит – ждать оставалось не долго… Но прецедент нахождения, хотя и временно (9 дней), женщины-офицера на должности замполита «мужского» гвардейского истребительного авиаполка состоялся.
28 мая погода немного улучшилась, и в 8.59 командование части выпустило в разведывательный полет в район Яссы – Васлуй– Негрешти одну из лучших разведывательных пар авиаполка – Ершов – Копейка. Однако через 35 минут на аэродром Стефанешти возвратилась только одна «Аэрокобра», пилотируемая гвардии капитаном Копейкой. Командир звена гвардии старший лейтенант Ершов Николай Николаевич (1919 г. р., уроженец г. Кургана; в кадрах РККА с 1938 года, член ВКП(б) с 1940 года, 484-й иап, в 16-й гиап с 29.10.42 г.) с боевого задания не возвратился. В чем причина – навсегда осталось загадкой: то ли отказ материальной части, то ли немецкие «эксперты» подкараулили его и провели неожиданную атаку (немецкий «соколиный удар»), то ли пресловутый человеческий фактор. Это была первая боевая потеря 16-го гиап в 1944 году. За май 1944 года гвардии старший лейтенант Ершов выполнил 7 боевых вылетов в тыл врага на разведку (налет – 6 часов), один из лучших показателей в авиаполку Аркадия Чавчанидзе.
О том, какими качествами должен был обладать советский летчик-истребитель при вылетах в тыл противника, высказался в мае 1944 года начальник штаба 16-го гиап гвардии подполковник Яков Датский:
«Для ведения разведки в истребительной авиации летчик должен быть тактически грамотным, в совершенстве владеть техникой пилотирования в сложных метеоусловиях. Имея все эти качества, летчик-истребитель будет хорошим разведчиком.
Летчики-истребители разведку не любят, а больше всего ценят воздушные бои. Закреплением постоянных экипажей разведчиков можно достигнуть больших результатов, так как у летчика прививается вера в ведение разведки».
О том, что Николай Ершов не возвратился с боевого вылета, командованием части была извещена его мать – Мария Алексеевна Ершова. Похоронка ушла в Кемеровскую область (Куздеевский район, Рудник Тебельс, ул. Центральная, д. 73).
В соседнем 104-м гиап также не обошлось без потерь, 28 мая 1944 года в боевом вылете погиб летчик гвардии младший лейтенант Захаров Александр Иванович (1922 г. р.).