Если в 16-м гиап этот день обошелся без потерь летного состава, то в 100-м гиап не возвратились с боевого вылета старший летчик гвардии лейтенант Шевцов Константин Николаевич (1921 г. р.) и летчик гвардии младший лейтенант Гуров Василий Николаевич (1923 г. р.).
Жарко было в воздухе 30 мая 1944 года и летчикам других авиаполков 7-го иак 5-й ВА.
Как пишет известный военный историк Д. Хазанов, «…30 мая противник сумел сбить пять «Кобр» из шестерки Героя Советского Союза Н.Д. Гулаева. Один летчик 129-го гиап погиб (гв. мл. лейтенант Акиншин С.В. – 70 б/в на «Аэрокобре» № 29233, 7 побед. – Авт.), второй пропал без вести (гв. мл. лейтенант Громов Н.И. – это его первый боевой вылет, налет на Р-39 № 43312 – 32 часа. – Авт.), трое попали в госпиталь (гв. мл. лейтенант Козинов А.С. – 5-й боевой вылет («Аэрокобра» № 28934); гв. мл. лейтенант Букчин С.З. – 116 б/в, 37 в/б, 12 воздушных побед («Аэрокобра» № 43712); гв. мл. лейтенант Чесноков В.Н. – 5-й боевой вылет на «Аэрокобре» № 42777, 02.06.44 г. в седьмом боевом вылете он снова будет подбит и ранен воздушном бою. – Авт.). Сам Николай Гулаев, имевший на счету около 50 побед, несмотря на серьезное ранение, сумел привести и посадить изрешеченный истребитель на свой аэродром. На следующий день немецкие «эксперты» заставили воспользоваться парашютом командира 104-го гиап Героя Советского Союза гвардии майора П.П. Крюкова (31.05.44 г. Крюкову П.П. засчитана воздушная победа над Ю-88 в районе Валя-Лунге. – Авт.)».
Командир звена 129-го гиап Герой Советского Союза гвардии лейтенант Евгений Пахомович Мариинский так описал этот боевой эпизод в своих мемуарах «Внизу – передний край»:
«Однако второй вылет Гулаева не был таким удачным. Шестеркой они встретили восемь «мессеров». Гулаев и Задирака сбили по одному «шмиту», но подошли еще тридцать Ю-87 под прикрытием шестнадцати МЕ-109. Наши ястребки сбили девять стервятников (пять «лаптежников» и четыре «мессера»), а всего за вылет – одиннадцать. Но и фашисты сумели сбить пятерых. Погибли в бою товарищ Евгения по аэроклубу и летной школе Акиншин и молодой летчик, только прибывший в полк, Громов, а Задирака, Букчин и Козинов покинули горящие самолеты с парашютами. Раненные, они в тот же день вернулись в полк, откуда их отправили дальше, в госпиталь. Сам Гулаев тоже был ранен, но и один продолжал вести бой, пока не подошла группа Архипенко…
А дальше все перепуталось: вылеты, бои, дежурства на аэродроме в первой готовности, короткий сон, вернее, забытье ночью – спали не больше чем по два часа, – и снова вылеты, дежурства, бои… Никогда еще полк, дивизия, корпус не вели таких ожесточенных боев, не встречались с такими массированными действиями фашистской авиации. И кто знает, если бы не дивизия Покрышкина, влившаяся в состав корпуса незадолго до начала этой, Ясской, как ее потом назвали, оборонительной операции, может, не многие летчики дожили бы до ее конца… Покрышкинская дивизия сняла часть нагрузки с летчиков остальных двух дивизий корпуса».
Есть еще одно свидетельство этого воздушного боя – автор Федор Архипенко:
«…30 мая 1944 года в районе западнее Ясс командир 2-й эскадрильи Николай Гулаев со своей группой вел тяжелый воздушный бой. В воздухе вначале я слышал голос Гулаева, а затем все стихло и на мои запросы ответа уже не последовало…
Подлетая к аэродрому, сразу увидел с воздуха, что стоянка самолета Гулаева пуста. Сердце екнуло в груди, предчувствуя непоправимое. После посадки мне сообщили – всю шестерку Гулаева сбили! Сам Николай сел раненый на аэродром к штурмовикам, а об остальных летчиках ничего не известно. Спустя некоторое время с передовой сообщили: двое выпрыгнули с самолетов и приземлились в расположении наших войск, судьба еще троих неизвестна.
В этом бою погиб Сергей Акиншин – веселый, неунывающий и добрый парень, надежный воздушный боец, имевший на своем счету уже 7 побед. Как позднее выяснилось, еще один участник того боя В. Чесноков, для которого он был первым, был легко ранен и приземлил свою машину на нашей территории. Через день он вновь участвовал в бою и вновь был сбит!
И сегодня, спустя много лет, главную ошибку Н.Д. Гулаева, допущенную тогда, вижу в том, что взял он с собой в боевой вылет сразу трех молодых, вовсе необстрелянных летчиков, которые и были сбиты в первом же своем бою. Правда, и сам Гулаев одержал в тот день сразу четыре воздушные победы, сбив два Ме-109, Ю-87 и «Хеншель».
Тот вылет – еще одно подтверждение тому, что нельзя брать в бой еще не обстрелянных летчиков. Подтверждение это не стоило той цены, которую за него заплатили…»
Кроме летчиков 129-го гиап (Гулаев, Задирако, Акиншин, Громов, Козинов, Букчин, Чесноков) в воздушных боях 30 мая были сбиты еще 9 летчиков этого авиационного соединения – 508-го иап (Орлов, Хлопов, Крылов и Калинин) и 438-го иап (Мясков, Скрыпников, Андросенко, Егоров и Водожанский). Таким образом, 205-я иад (7-й иак) за один день лишилась как минимум 15 «Аэрокобр».
За 30 мая 1944 года летчиками 9-й гиад было проведено 8 воздушных боев, в которых участвовало в общей сложности 88 наших «Аэрокобр». Со стороны противника – 216 самолетов, из них: десять Ю-88, сто семь Ю-87, пятьдесят девять Ме-109 и сорок ФВ-190.
В результате проведенных воздушных боев «покрышкинцами» было сбито 28 самолетов противника, из них по типам: четыре Ю-88, пять Ю-87, одиннадцать ФВ-190 и восемь Ме-109.
В результате анализа боевых действий за 30 мая 1944 года командованием авиадивизии был выявлен ряд недостатков. Основные из них следующие:
– не все ведущие связывались с радиостанцией командира 7-го иак;
– патрулирование и бой с истребителями противника наши группы вели не на большой высоте, часто без противодействия бомбардировщиков противника, действующих по нашим наземным войскам с высот 2000–2500 м;
– неслетанность пар (потеря своих напарников), что привело к неоправданным потерям, особенно в 100-м гиап;
– бои с истребительной авиацией противника велись в основном на виражах, без применения вертикального маневра;
– выход из боя плохо организован, а уход из района прикрытия производился без должной осмотрительности, чем и пользовался иногда противник;
– были случаи, когда наши отколовшиеся от своих групп истребители пристраивались к боевым порядкам противника.
Только в 5.00 31 мая начальник штаба 9-й гиад гвардии подполковник Абрамович подписал на предстоящий день боевое распоряжение № 27, в котором передал приказание командира 9-й гиад гвардии подполковника Покрышкина командирам подчиненных авиачастей, в том числе и конкретно – 16-го гиап: «16-й гиап. 31.05.44 г. Патрулированием в воздухе группами из 14 «Аэрокобр» надежно прикрыть войска 52-й армии в районе станции Ларга– Вултуру – Скулени. Над целью быть в период 6.00—6.30, 9.30–10.00, 11.00–11.30, 14.00–14.30, 17.30–18.00 и 19.00–19.30».
Кроме того, были переданы и указания командира 7-го иак генерала Утина: строго выдерживать заданный район патрулирования и высоту нижнего яруса 2000–2500 м; состав воздушного патруля – не менее 14 самолетов; основной удар наносить по бомбардировщикам противника, связывая боем прикрывающих истребителей; при недостатке горючего осуществлять посадку на ближайших аэродромах для дозаправки.
Как командование 16-го гиап выполнило это приказание, детальный отчет представлен ниже.
Летный день авиационный полк гвардии майора Чавчанидзе в 5.45 начала группа гвардии капитана Еремина в составе 12 «Аэрокобр». На боевое задание по прикрытию советских войск в районе Скулени – Вултуру – станция Ларга вылетели летчики 2-й аэ 16-го гиап. Состав пар: Еремин – Новиков, Торбеев – Стаценко, Старчиков – Никитин, Иванов – Белозеров, Онищенко Иван – Онищенко Василий и Сухов – Лихачев.
Высота патрулирования для группы была обозначена, как и требовал комкор Утин, на эшелоне 2000–4000 м.
Радиостанция наведения передала информацию ведущему группы, что в небе находятся бомбардировщики противника, которые штурмуют наши наземные войска.
Около 6.30 патрулирующая группа обнаружила три группы немецких бомбардировщиков. Первая группа – девять Ю-88 на высоте 3000 м, вторая – восемнадцать – двадцать Ю-87 на высоте 1500–2000 м, третья группа – одиннадцать Ю-88 на высоте 6000.
Каждая группа бомбардировщиков имела прикрытие до 8 истребителей Ме-109 и ФВ-190. Боевой порядок «лаптежников» Ю-87 – змейка, парами и в одиночку, бомбардировщиков Ю-88 – пеленг пар. Немецкие самолеты штурмовали и бомбардировали лес севернее Стынки. Тут же последовал приказ радиостанции наведения: «Еремин, атакуйте!»
Гвардии капитан Еремин подтвердил получение приказа и повел своих товарищей в атаку. На высоте 4500 м он атаковал два ФВ-190. Один «Фокке-Вульф» с левым разворотом с пикированием стал уходить от «Аэрокобры» на свою территорию. Преследуя его, Павел Еремин передал по радио своему ведомому гвардии младшему лейтенанту Новикову: «Прикрой, атакую!» Михаил Новиков приказание принял и стал прикрывать его, следуя слева сзади от своего ведущего.
На выходе из пикирования на высоте 800 м Еремин зашел в хвост ведомому пары ФВ-190. С дистанции 30 м он произвел две пушечно-пулеметные очереди и сбил немецкий самолет, который загорелся и упал в районе Скуленей.
После второй очереди Еремин отвернул свой самолет вправо и тут же на высоте 2500 м со стороны солнца увидел приближающуюся шестерку ФВ-190, которая пикировала на его пару. Новиков предупредил своего ведущего о грозящей опасности, но тот упорно продолжал преследовать противника.
Новиков с левым разворотом начал совершать маневр от ФВ-190 и с выходом на «горку» потерял самолет своего ведущего гвардии капитана Еремина.
В это время гвардии лейтенант Торбеев, также выходя из-под атаки ФВ-190, увидел другой «Фокке-Вульф» в хвосте «Аэрокобры» Еремина. Тут же он предупредил по радио своего ведущего: «Кобра! Фок в хвосте!» – и попытался организовать атаку по нему, но ввиду большой дальности прицельного огня вести он не смог. Немецкий ФВ-190 с дистанции около 50 м подбил «Аэрокобру» Еремина. Горящий советский самолет упал у населенного пункта Захарка. Гвардии капитан Еремин при покидании подбитой «Аэрокобры» воспользовался парашютом и приземлился приблизительно в 4 км южнее Захарки, на территории, занятой нашими войсками. В этот же день с ожогами II степени он возвратился в свою часть.