помнилось нашим летчикам приблизительно таким: группа в количестве до двадцати ФВ-190 эшелонировалась по фронту и высоте в два, иногда в три яруса, с превышением пар одна над другой – 400–800 м. Выше их находились Ме-109, которые с высоты своего местоположения следили за ходом воздушного боя, проходившего в нижних ярусах, и, выбрав удобный момент, проводили стремительную атаку с верхнего яруса (чем это не «соколиный удар», выполняемый Александром Покрышкиным!) по выбранной цели. В их задачу входило добивание подбитых советских самолетов и также одиноких «Аэрокобр», отбившихся от ведущих или своих групп и пытающихся самостоятельно выйти из боя.
Самый результативный немецкий ас Эрих Хартманн в своих послевоенных мемуарах (Spick M. Luftwaffe Fighter Aces. Montana, 1998. С. 203) так описывал причины своих боевых успехов на Восточном фронте: «Я никогда не придавал большого значения воздушному бою. Я старался не ввязываться в воздушные бои с русскими. Моей тактикой была внезапность. Подняться выше, если это возможно, зайти со стороны солнца… девяносто процентов моих атак были внезапными. Если я сбивал один самолет, я выходил из боя, делал перерыв и вновь наблюдал за ситуацией. Поиск противника зависел от того, где шла борьба на земле, и от визуального обнаружения целей. Наземные станции сообщали нам по радио о позиции противника, давая координаты по карте. Поэтому мы могли искать в нужном направлении и выбирать наилучшую высоту для атаки. Если я патрулировал, то предпочитал атаку на полной скорости со стороны солнца снизу, потому что вы можете заметить противника очень далеко на фоне покрытого облаками неба. Тот пилот, который увидит другого первым, уже наполовину одержал победу».
Всего за май 1944 года 16-й гиап выполнил 262 боевых с/в с налетом 249 часов 55 минут (9-я гиад – 727 с/в, налет – 675 часов 34 минуты). Из них: на прикрытие наземных войск – 124 с/в, на разведку – 46 с/в, на свободную охоту – 6 с/в, на блокировку аэродромов противника – 24 с/в, на прикрытие своего аэродрома – 16 с/в, на облет района боевых действий – 44 с/в, на сопровождение Ли-2 – 2 с/в.
Показатели по боевому напряжению братских авиаполков покрышкинской авиадивизии были следующие: 100-й гиап – 269 с/в (налет 240 часов 41 минута); 104-й гиап – 193 с/в (налет 182 часа 3 минуты).
Таким образом, всего за май 1944 года летным составом 9-й гиад было выполнено 727 боевых с/в.
Кроме участия в боевых действиях, 16-й гиап произвел и 357 небоевых с/в, из них 352 с/в на самолете Р-39 и 5 с/в на самолете УТ-2, с общим налетом 305 часов.
Расход боеприпасов 16-го гиап составил: авиаснарядов 37 мм – 603 шт., авиапатронов 12,7 мм – 6150 шт. и 7,62 мм – 18 960 шт.
Позже штабные работники подсчитали, что на один сбитый самолет противника израсходовано авиационных снарядов калибра 37 мм – 20 шт., авиапатронов калибра 12,7 мм – 205 шт. и 7,62 мм – 632 шт.
Летчиками 16-го гиап проведено 10 групповых воздушных боев (всего 9-й гиад – 31 в/б), в которых участвовало 118 самолетов «Аэрокобра». Им противостояло 43 бомбардировщика Ю-88, 135 «лаптежников» Ю-87, 75 истребителей Ме-109 и 86 истребителей (и в варианте штурмовиков) ФВ-190.
В воздушных боях в мае 1944 года летчиками авиаполка гвардии майора Чавчанидзе было сбито: пять Ме-109, восемь Ю-87, четырнадцать ФВ-190, шесть Ю-88, один «Физелер-Шторх», всего 34 немецких самолета разных типов (дивизионный показатель за май – 60 сбитых немецких самолетов).
Боевые потери 16-го гиап в мае 1944 года составили: 3 самолета Р-39 (сбиты в воздушном бою) и 1 летчик; не возвратились с боевого задания 8 самолетов и 3 летчика; совершили вынужденную посадку 2 самолета. Соотношение потерь – 1:3,6.
Как пояснение к вышесказанному отметим, что в период с 28 по 31 мая из 8 экипажей, не возвратившихся с боевого задания, 2 экипажа были подбиты в воздушном бою и сели вынужденно, летчик гвардии лейтенант Руденко невредим, гвардии младший лейтенант Примаченко легко ранен. Оба впоследствии возвратились в свою часть, самолеты были оставлены на месте посадки, первый в районе Трифешти, второй в районе Пробота. Один экипаж – летчик гвардии майор Чавчанидзе произвел вынужденную посадку на фюзеляж в районе Хотина из-за недостатка топлива. Командир 16-го гиап остался невредим и самостоятельно добрался до своей части, оставив свой самолет на месте посадки. Судьба остальных 5 экипажей – Ершова, Душанина, Чистова, Петухова и Барышева, а также их самолетов – по состоянию на 1 июня была неизвестной.
100-й гиап лишился 10 экипажей, не вернувшихся с боевых заданий за период с 28 по 31 мая. Из них 2 экипажа – летчики гвардии лейтенанты Лихонос и гвардии младший лейтенант Паршев – были подбиты в воздушном бою и благополучно произвели посадку на фюзеляж в районе Скуленей и Романешти. Самолеты остались на месте посадки. При этом самолет Лихоноса был разбит основательно и ремонту не подлежал, «Аэрокобра» Паршева требовала восстановительного ремонта в ПАРМ. Экипаж летчика гвардии лейтенанта Шкатова был сбит в воздушном бою 31 мая, но спасся на парашюте и невредимым прибыл в часть.
Судьба остальных семи экипажей – летчиков гвардии лейтенанта Швецова, гвардии капитана Крючкова, гвардии старшего лейтенанта Осипова, гвардии младших лейтенантов Гурова, Волкова, Жигалова и Каминского – оставалась неизвестна.
Как позже выяснится, 16-й гиап потерял безвозвратно в Ясской оборонительной операции трех летчиков (Чистов, Петухов, Карпов).
Впоследствии оказалось, что летчик Илья Павлович Барышев, не возвратившийся на свой аэродром после боевого вылета 31 мая, остался жив.
Александр Иванович Покрышкин рассказал в своих мемуарах, что «Барышев на горящем самолете сумел дойти до наших и сесть вынужденно. Он и рассказал нам о действиях их пары и гибели Петухова». Неизвестно, откуда такие сведения у бывшего его командира авиаполка и командира авиадивизии и кто рассказывал ему перипетии последнего для Барышева и Петухова воздушного боя под Яссами. На самом деле в этом боевом вылете Илья Барышев был сбит и попал в немецкий плен. После освобождения (неизвестно, когда и советскими или союзными войсками) из лагеря для военнопленных 30 апреля 1945 года он был снова зачислен в списки личного состава 16-го гиап и отпраздновал с однополчанами долгожданную Победу!
Потери всей 9-й гиад в мае 1944 года – 24 самолета (при этом 4 самолета находились на местах вынужденных посадок, 1 самолет разбит и ремонту не подлежал, 2 самолета сбиты в воздушных боях и сгорели) и 14 летчиков.
Боевые потери братской 205-й иад (командир – подполковник Горегляд Л.И.) за период с 30 мая по 6 июня 1944 года составили 31 человек – почти целый авиаполк! Из них: 4 летчика погибли, 12 – не вернулись с боевого вылета, 5 человек летного состава после боестолкновения воспользовались для спасения парашютом, 9 летчиков возвратились ранеными, остальные пилоты остались невредимы. При этом, например, 31 мая 129-й гиап лишился снова четырех «Аэрокобр» (Кармин, Ипполитов, Евсюков, Бургунов), 508-й иап также недосчитался четырех самолетов (Шкондин, Павлов, Сандалинов, Савченко). В 438-м иап не возвратился с боевого задания опытный летчик, один из лучших асов авиаполка, майор Соколов В.В., совершивший до этого 129 боевых самолето-вылетов (34 в/б) и одержавший 12 воздушных побед.
За май 1944 года численность самолетного парка авиаполка гвардии майора Чавчанидзе существенно изменилась. По состоянию на 8 мая в боевом составе 16-го гиап числилось 46 самолетов Р-39 «Аэрокобра». До конца месяца 11 самолетов списали как боевые потери (сбиты в воздушном бою и не вернувшиеся с боевого задания) и 2 – как небоевые (авиакатастрофы), кроме этого, 1 самолет передали в реморганы воздушной армии. За это же время авиаполк пополнился только двумя новыми самолетами. Таким образом, на 1 июня 1944 года численность материальной части авиаполка составила 34 самолета «Аэрокобра».
Июнь 1944 года
К 1 июня 1944 года линия боевого соприкосновения войск 2-го Украинского фронта с группировкой немецко-румынских войск проходила по рубежу: Стража, Солька, Каменка, Бая, Богданешть, Оглизий, Кристинештий, Пашкани, Белчештий, Спиноса, иск.[3] Ербечений, иск. выс. 173, иск. Вултуру, 2 км юж. Стынка, иск. выс. 186, 1, 1 км ю.-з. Бахна, иск. выс. 184, иск. Подул, Жижей, Богданешти, Тодирешти, иск. Мерчень, иск. Пупунений, Бряново, Оргеев, Доминий, иск. Фурчений, иск. Требужень, Жеврень, Уетя, Дубоссары и далее по левому берегу реки Днестр.
В течение 1 и 2 июня 1944 года противник, продолжая безуспешные атаки с одновременной перегруппировкой сил, вводил в бой новые соединения: танковую дивизию СС «Мертвая голова», 3-ю пехотную и 18-ю горнострелковую дивизии.
На 1 июня 1944 года 9-я гиад после двухдневных ожесточенных воздушных боев в Ясской оборонительной операции (30 и 31 мая) к штатной численности материальной части и личного состава имела некомплект 20 самолетов и 15 летчиков, не считая резервных эскадрилий.
В авиадивизии Покрышкина состояло на вооружении 103 самолета Р-39 «Аэрокобра», из них исправных – 88, 1 самолет Р-40 «Киттихоук», 1 учебно-тренировочный истребитель УЛа-5, 6 легких самолетов У-2 (3 из них неисправны) и 1 учебно-тренировочный самолет УТ-2.
Управление 9-й гиад располагалось совместно с 100-м гиап (24 боеготовых экипажа) и комендатурой 495-го бао на аэродроме Лихнештий, 16-й гиап (25 боеготовых экипажей) с основным составом 495-го бао – на аэродроме Стефанешти, 104-й гиап (33 боеготовых экипажа) и 718-й бао – на аэродроме Хенешти.
К недостаткам такого базирования командование, например 16-го гиап, относило то, что при вылетах на боевые задания летчики почти половину (до 26 минут) времени затрачивают на полет до линии фронта и обратно. В результате чего непосредственно над линией фронта они находились не более 25–30 минут, что сказывалось на боевой работе части и, соответственно, на «самочувствии» наземных войск. При затянувшемся воздушном бое зачастую летчикам приходилось совершать посадку на другие, близлежащие к линии фронта аэродромы, где их дозаправляли бензином, снаряжали при необходимости боеприпасами и они перелетали на свой аэродром.