— Потерпим. И поверьте, я очень благодарен вам за то, что вы уже сделали, — крепко пожал Медведев руку Зискинду.
На сей раз Зискинд был точен и позвонил действительно к исходу второго дня. А утром следующего шустрая эмка уже повезла Медведева и Зискинда в Замоскворечье. Зискинд, следуя каким-то своим соображениям, на этот район особых надежд не возлагал. И потому решил обследовать его первым, чтобы потом уже к нему не возвращаться. И предчувствия его не обманули. Как ни приглядывались они к постройкам, как ни старались сравнить их со снимками, ни на Полянке, ни на обеих Ордынках, ни на Пятницкой ничего похожего на то, что им было нужно, обнаружить не удалось. Медведева это несколько разочаровало. А Зискинд, наоборот, даже повеселел.
— Наши шансы только повышаются! — убежденно повторял он. — Вы не находите?
— Конечно, конечно, — с куда меньшим энтузиазмом отвечал Медведев.
Но не оправдала надежд и улица Герцена. Дважды от начала и до конца искатели проехали по улице Воровского. Остались позади тихие дворы Молчановки и Собачьей площадки. Вроде бы промелькнуло что-то искомое в Трубниковском переулке, а потом и в Ржевском. Но при более внимательном сопоставлении оказалось типично не тем. Кажется, немного поубавилось уверенности и у Зискинда. Он еще что-то бормотал про поздний классицизм, ампир и барокко, но голос его звучал уже не так бойко, как перед поездкой. Медведев не на шутку испугался, что он вдруг и вовсе разуверится в этой затее, и, чтобы не дать возможности угаснуть его изначальному оптимизму, решил подбодрить его:
— Не расстраивайтесь, Соломон Маркович. Ведь бывали же случаи, когда иголку все-таки находили в стоге сена.
— Конечно, бывали, — согласился безо всякого энтузиазма Зискинд.
— К тому же нам известно, где стоят стога…
— Предположительно известно…
— Пусть. Но все же уже проще!
Машина проехала мимо двора дома, в котором размещался большой магазин «Гастроном», и по Триильинскому переулку выехала на Арбат, напротив улицы Веснина.
— К Смоленской поворачивать? — спросил водитель.
— Поезжайте налево, — подсказал Зискинд.
Водитель свернул налево. Проехали мимо кинотеатра «Арс», поравнялись с булочной, и вдруг Зискинд дернул Медведева за руку.
— Стойте же! Вот! — тыча пальцем в приоткрытое окно машины, почти кричал он. — Вот же! Вот!
— Притормози, — попросил Медведев водителя.
Эмка остановилась, Медведев и Зискинд вышли из машины. Зискинд сразу побежал к арке напротив, через улицу. Медведев едва поспевал за ним. Шел и удивлялся, как это до сих пор сами они не узнали столь необычную и непохожую ни на какие другие арку, ведущую во двор, в котором стоял флигель с квартирой Барановой.
— Вот, пожалуйста! Начало русского барокко! Вы видите кронштейны этого карниза? Они же как у дома Пашкова! Вы помните Библиотеку имени Ленина? Так возьмите и сравните! Э, товарищ майор, Зискинд знал, что говорил. Искать надо только тут! Ну и что вы будете с ней делать?
— Абсолютно ничего, Соломон Маркович. Просто запомним, где она находится, — сказал Медведев и надписал на обратной стороне карточки адрес. — Поздравляю вас с первым успехом.
В машину они вернулись уже совсем в другом расположении духа. Зискинд, как показалось Медведеву, даже что-то мурлыкал под нос.
— Вот бы и с другими так, — подзадорил его Медведев.
— Найдем! — уже уверенно ответил Зискинд. — Поищем и найдем! Слава богу, арки — это не собаки. Они еще не бегают с места на место.
Машина тронулась дальше. Проехали мимо магазина «Диета», мимо «Электротоваров», мимо шашлычной. Поравнялись с кинотеатром «Юный зритель», и Зискинд закричал снова:
— Стойте же! Вы видите, что это?
В руке Зискинд держал очередную фотографию, стучал по ней пальцем и указывал на арку между двумя вывесками «Комиссионный» на противоположной стороне Арбата.
Арка была полукруглой, с метровыми полуколоннами, вырезанными в камне по обеим ее сторонам.
— Вы думали, я забыл эти полуколонночки? Не тут-то было. Это же псевдорусский стиль. Врезные угловые полуколонны, несущие арку! — все больше оживлялся Зискинд. — Хотите, я вам расскажу, когда он появился? И кто и где построил в Москве дома в этом стиле?
— Обязательно, дорогой Соломон Маркович. Я даже сам попрошу вас об этом. Только давайте сначала определим по месту и остальные фото, — попросил Медведев, надписывая адрес на второй фотографии.
— Найдем! — окончательно уверился Зискинд. — Следующие уже легче.
— Почему? — не понял Медведев.
— А потому, что на этих двух карточках ничего, кроме камня, нет. Вы обратили на это внимание?
Медведев достал из папки фотографии, посмотрел на них. Зискинд был прав. Кроме самих арок и небольшого каменного обрамления, вокруг них на фотографиях ничего не было.
— А на этих, — показал Зискинд две очередные фотографии, — уже в дело входит декоративный металл. Возможно, литье. А возможно, и ковка. Постойте…
— Что? — не смел поверить Медведев.
— Вот же третья, совсем рядом. У зоомагазина. И как же я сразу не догадался? Ведь я бывал тут тысячу раз. Вы не держите дома аквариум?
— Нет, извините…
— Но я-то держу! У меня же такие вуалехвосты и телескопы! А гуппи! А барбусы! А склярии! Боже ж мой! Да я сюда хожу как на праздник. И вот что значит пригляделся. Смотрите! Расцвет модерна!
На третьей фотографии была изображена квадратная арка с пятью спускающимися над ней триглифами с каплей. С обеих сторон над аркой располагались балконы с красивым металлическим ограждением растительного рисунка.
— Отзвуки ампира! — победоносно вещал Зискинд. — Так кто был прав?
— Конечно, вы. Вы просто умница. И замечательный специалист.
— А я так думаю, — не обращая внимания на похвалу, продолжал Зискинд, — что тот, кто снимал эту фотографию, не зря захватил и эти балкончики. И знаете для чего?
Медведев не знал.
— Ну так я вам скажу — для того, чтобы легче было потом отыскать эту арку. Мимо такого ориентира не пройдешь, не обратив на него внимания, — уверенно сказал Зискинд.
«Наверное, так оно и есть, — подумал Медведев. — Только кто должен был ее отыскивать? Кому она могла быть нужна? И зачем?»
Четвертую запечатленную на фотографии арку они нашли рядом с букинистическим магазином, чуть дальше и напротив театра имени Вахтангова. Нашли по отчетливо видным на фотографии красивым лепным виньеткам, обрамляющим верхнюю часть арки!
«Неужели все снимки сделаны на одной улице? — недоуменно подумал Медведев. — И неужели только потому, что сама Баранова жила здесь? Интересно, как объяснит это полковник?»
Пятую арку нашли и определили чуть дальше аптеки также по узорчатой решетке балкона, нависшего над ней. А вот с шестой и седьмой арками пришлось потрудиться и, чтобы найти их, побегать и поездить по всему Арбату.
Порой обоим даже начинало казаться, что они совсем в другом месте. А все потому, что никаких особых примет у этих арок не было. Но в конце концов отыскали и их.
Медведев был очень доволен тем, что работу удалось закончить так успешно. Но, пожалуй, еще больше был рад этому Зискинд. Оправдывались все его предположения. Он оказал посильную помощь сотрудникам Наркомата госбезопасности. Он оправдал доверие своих коллег по работе, которые указали именно на него, как на лучшего специалиста. Он, наконец, проверил сам себя и не разочаровался в себе. Медведеву же не терпелось доложить полковнику о выполнении задания.
На его счастье, Круклис оказался на месте и проводил совещание. Увидев вошедшего к нему в кабинет Медведева, он тут же указал ему на свободный стул и продолжал:
— Экспертиза специалистов подтвердила, что Шефнер прислал нам очень ценные новинки. И взрыватели, и данные о новых штурмовых орудиях немцев не только еще не изучены нами, но, как мне сказали, мы вообще ничего не знали об их существовании. Это дает нам основания полагать, что Шефнер не провокатор. Что он серьезно, по мере своих сил, подчеркиваю, именно по мере сил стремится приблизить нашу победу над фашизмом. Я глубоко уверен в том, что это свое стремление он подтвердит конкретными делами еще не раз. Я по крайней мере с чистой совестью поручился за него перед руководством.
— А почему же он все-таки не пожелал встретиться? Это ведь тоже очень немаловажный фактор, — заметил Доронин.
— Объясню это, Владимир Иванович, так, как понимаю сам, — ответил Круклис. — Только вы сами сначала мне ответьте: кто такой Шефнер?
— Я бы назвал его антифашистом, — ответил Доронин.
— Слишком общо.
— Раз он нам помогает, можно добавить — убежденный антифашист.
— А вот с таким добавлением я не согласен.
— Он рискует, товарищ полковник. Значит, он к тому же еще активный антифашист, — сказал Петренко.
— Нет, товарищи. Это все немного из другой оперы, — покачал головой Круклис. — По-моему, Шефнер всего лишь один из тех миллионов немцев, обманутых Гитлером и его кликой, который прозрел раньше многих других своих соотечественников и стал на путь борьбы с гитлеризмом. Но борется в одиночку и союзников в этой борьбе ищет не среди граждан рейха, а у нас. Ибо наверняка считает, что мы в этой борьбе партнеры куда более надежные. По-своему он прав. Хотя смелым борцом и тем более убежденным я его не считаю. Но я не отверг его. И уверен, что прозревшего врага мы не только можем, но и должны иметь своим союзником. И даже если он в чем-то нас не совсем устраивает, не отворачиваться от него, протянуть ему руку и укрепить в нем веру в нас, как в своих самых верных союзников…
Медведев слушал полковника и понимал, что он хоть и завуалированно, но говорил сейчас не только о Шефнере и об отношении к нему, а и о тех серьезных разногласиях с некоторыми из вышестоящих начальников, которые ему по поводу Шефнера в свое время пришлось преодолеть. Полковник и тут оставался верен себе в своей исключительной принципиальности.
Закончил разговор о Шефнере он неожиданно. Вдруг взглянув на Медведева, сказал: