Авторы впервые озвучили версию о добытой советской разведкой информации относительно пошива странного кожаного пальто «русского покроя» по заказу СД в рижской пошивочной мастерской, причем, в отличие от последующих публикаций, якобы не с уширенным, а с удлиненным правым рукавом. Зачем его надо было удлинять, они не уточнили, зато подчеркнули, что советского агента насторожила также просьба сделать с левой стороны не один карман, а два. Что в этом могло оказаться подозрительным, непонятно.
Беляев, Сыромятников и Угринович впали в то же заблуждение, что и многие их последователи, и сообщили об обнаружении в мотоцикле задержанных агентов 7 пистолетов, радиостанции и портативного гранатомета «Панцеркнакке». Кстати, в материале описывалась многократная стрельба «Политова» на полигоне из этого оружия, в процессе которой гранаты якобы уходили к цели со «змеиным шипением». Надо полагать, авторы совершенно не представляли себе грохот от выстрелов гранат с вышибным зарядом и путали их с ракетами для фейерверков.
Само задержание правильно относится на счет начальника Кармановского райотделения[3] НКВД Ветрова, по утверждению авторов, обратившего внимание на сухую одежду водителя и пассажирки мотоцикла, якобы ехавших несколько часов под дождем.
Один из самых серьезных недостатков материала никоим образом нельзя поставить в вину его создателям. Идеологические установки описываемого периода требовали стараться вообще не упоминать Сталина, а уж если этого избежать не удавалось, то изображать его полагалось только в негативном ключе. Стремление СД физически устранить Верховного Главнокомандующего однозначно свидетельствовало о важности этой фигуры, а потому упоминания не заслуживало, и объектом планировавшегося покушения в очерке расплывчато указывались некие безымянные «руководители Ставки Верховного Главнокомандования».
Несмотря на все неточности, следует отдать должное авторам, впервые опубликовавшим развернутый материал о несостоявшемся «покушении века». Тем не менее и рассказ, и очерк не вызвали особого резонанса и остались почти что не замеченными широкой публикой. Причина этого, возможно, кроется в ограниченной аудитории газеты «Красная звезда» и в относительной «локальности» выпустившего сборник издательства «Московский рабочий», а также в отсутствии сенсационности очерка из-за умолчания о Сталине как объекте покушения.
В 1966 году данный очерк был опубликован в № 5 (185) «Библиотечки “Красной звезды”», с сопровождением небольшого рассказа очевидца данного события подполковника Н. Мартынова «Как выглядел “Арадо 332”».
Как ни странно, одно из первых обнаруженных автором описаний «дела Таврина», в котором его еще не называли этой фамилией, было опубликовано хоть и в СССР, но не на русском языке. Издававшийся на десятке языков мира журнал «Советский Союз» летом 1967 года поместил на своих страницах большую статью — но автор смог обнаружить ее только в немецком варианте издания. На русском языке она так и не появилась. В том же 1967 году эту статью со своими комментариями (уточнение марки самолета и т. д.) перепечатал немецкий еженедельник «Der Spiegel»[4]. Статья достаточно расплывчата. В ней сообщалось, что некий Политов, живший в Украине, Башкирии и Ташкенте под фамилиями Шилдо (именно так. — И. Л.), Гаврин и Серков, в предвоенное время совершил растрату и проживал по фальшивым документам, с началом войны был призван в армию и в мае 1942 года перебежал к противнику, где был завербован для совершения теракта. В статье в первый раз появилась ошибочная информация о постройке самолета «Арадо» якобы специально для данного покушения. Назывались руководители подготовки «Политова» — Краусс, Палбицын (якобы разыскивавшийся за изнасилование и убийство) и Делле. Раскрытие теракта приписывалось действиям советской агентуры в Риге, заградительным мероприятиям в районе приземления самолета (подчеркивалось, что посадка прошла без осложнений) и сухой одежде агентов в дождливую погоду. Судьба арестованных не конкретизировалась.
Резонанс данной публикации за рубежом, к сожалению, неизвестен, однако не исключено, что она послужила толчком к первому упоминанию «дела Таврина» иностранным автором. В начале 1971 года практически одновременно в Лондоне и Нью-Йорке вышла книга под названием «Гелен: шпион столетия»[5]. Ее автором являлся довольно популярный к тому времени журналист и литератор Эдуард Хенри Кукридж, одна из книг которого, кстати, задолго до того вышла в «Воениздате» и была хорошо известна в СССР[6]. Откуда автор взял свою, совершенно специфическую информацию о миссии Таврина, сказать трудно, а сам он был личностью в достаточной степени загадочной. В действительности Е. Х. Кукридж — один из псевдонимов этнического грека Эдуарда Спиро, родившегося в 1908 году в Вене в семье Пауля и Розы Кукридж Спиро. После окончания курса обучения в университетах Вены, Лозанны и Лондона он работал иностранным корреспондентом и редактором ряда британских и американских газет, а потом диктором в радиокорпорациях ВВС и АВС. Использовал псевдонимы Питер Лейтон, Питер Морланд, Рональд Рекитт и Эдуард Х. Спайр. С началом Второй мировой войны будущий писатель был зачислен на службу в военную разведку Великобритании[7].
Точка зрения Кукриджа в дальнейшем тиражировалась многими западными авторами. Чтобы составить о ней полное представление и не тратить много печатного пространства, целесообразно привести главу из другой книги, где она представлена достаточно точно, хотя и в сжатом виде:
«Одним из завербованных в лагерях был Петр Таврин, захваченный в плен в районе Ржева в мае 1942 года. Он согласился стать агентом ФХО[8], несмотря на свои высокие советские награды и, судя по всему, безукоризненный послужной список. Он был заброшен обратно на советскую сторону, и после тщательного, основательного допроса в НКВД (к которому Гелен подготовил его) он был возвращен в кадры Красной Армии. Гелен не разочаровался в своих больших надеждах на Таврина, и на протяжении следующих двух лет Таврина вновь наградили и продвинули по службе. Таврин занимал ряд высоких постов в советском Министерстве обороны, в Ставке, и получил звание полковника. Затем он был зачислен в штаб выдающегося маршала Ивана Черняховского на Брянском фронте, к югу от Москвы. Таврин передавал по радио регулярные, подробные и исключительно ценные сообщения, имевшие огромное значение для способности германских войск отражать наступления Красной Армии или переходить в контрнаступление. В августе 1944 года Таврин радировал в ФХО о своих опасениях относительно попадания под подозрение НКВД, и Гелен, продемонстрировав исключительную верность своему русскому агенту, с готовностью согласился направить самолет для его эвакуации. Таврин и его жена выехали 5 сентября на встречу с самолетом «Мессершмитт», который послал Гелен. Однако во время поездки на мотоцикле пара была остановлена патрулем, обнаружившим в их багаже немецкую радиостанцию и шифры, записанные на папиросной бумаге в подкладке пальто Таврина. Таврин понял, что игра окончена, и признался, что является германским шпионом. Его увезли для пыток и допроса. Таврин и его жена, как выяснили в ФХО в результате тщательного изучения советской прессы, были расстреляны вскоре после ареста. Гелен сожалел об утрате столь ценного агента, как Таврин, и отметил, что добытые им сведения имели высочайшую ценность и заполнили три пухлые папки в растущем архиве ФХО»[9].
Сразу отметим, что в очерке из журнала «Советский Союз» не фигурировали ни фамилия Таврин, ни Ржев в качестве пункта перехода будущим террористом линии фронта, и откуда они появились в западных публикациях — неясно. В переписке с автором известный британский историк разведки Найджел Уэст на вопрос о возможных источниках информации Кукриджа признавался: «Я не могу пролить свет на его источники информации, но во время войны он был агентом (имеется в виду — оперативным офицером. — И. Л.) и имел хорошие контакты»[10]. Однако в целом такая информация практически ни в одном пункте не соответствовала действительности, да вдобавок и совершенно не красила советскую военную контрразведку.
Все эти ранние публикации, как, по вполне понятным причинам, и книга Кукриджа, совершенно не обратили на себя должного внимания широких кругов читателей и прошли почти незамеченными, возможно, отчасти ввиду ограниченной аудитории изданий. Все изменилось несколько лет спустя. В настоящее время точно установить автора этой идеи невозможно, однако публикация в 1971 году в массовом журнале «Смена» большого очерка Андрея Соловьева «Сентябрь сорок четвертого…»[11], совершенно очевидно, была не случайной. К данному времени руководство КГБ СССР озаботилось созданием в широких массах населения позитивного образа органов госбезопасности. С этой целью были предприняты специальные меры по созданию соответствующих фильмов, книг, журнальных и газетных публикаций. Надо сказать, что именно в данном конкретном вопросе все оказалось как нельзя более удачно. Советская публика очень положительно восприняла это решение руководства госбезопасности раскрыть одну из интереснейших страниц тогда еще относительно недавней истории. В любом случае, после появления данного очерка «дело Таврина» получило в СССР подлинно широкую известность. Многие вообще полагают эту публикацию первой в данной области, что, как мы убедились, неверно. Но огромный тираж популярного журнала действительно впервые донес информацию о покушении до миллионов людей.
По сравнению с позднейшими версиями событий в очерке Соловьева отсутствовало упоминание о повреждениях, полученных самолетом от зенитного огня. Сообщалось, что террорист пользовался фамилиями Гаврин, Серков и Таврин, и о фамилии Шило как его настоящей фамилии. Везде в дальнейшем его именовали Политовым, якобы по агентурной кличке, полученной им в германской разведке. В действительности «инженером Политовым» агент именовался в документах прикрытия, выписанных немцами в период его обучения в Пскове, что ни в коем случае не следует путать с оперативным псевдонимом. Под предательство, как и положено, подводилась классовая основа: автор специально указывал, что агент был «сыном крупного кулака». Эта фраза, кстати, почти точно цитирует подлинный документ — сообщение НКВД СССР, НКГБ СССР и ГУКР НКО в ГКО от 30 сентября 1944 года. Как и практически во всех дальнейших публикациях, перевозивший агентов самолет именовался моделью «Арадо 332», тогда как в действительности такая машина не выпускалась вообще, а агентов доставил через линию фронта четырехмоторный «Арадо» Ar-232 В-05. (Кстати, это вполне объяснимо. В период войны советские авиационные специалисты неверно идентифицировали данный самолет. Даже служебный фильм НИИ ВВС Красной Армии об этом самолете был выпущен под названием «Арадо-332», а позднейшие исследователи далеко не сразу перепроверили эту информацию). Допущена ошибка и в модели использовавшегося ими мотоцикла, вместо советского М-72 указан немецкий «Цундап». Портативный гранатомет «Панцеркнакке» почему-то назван «своеобразным вариантом ручного бронебойного миномета». Лидия Шилова везде именовалась не женой, а сожительницей Таврина, вероятно, для усиления ее негативного образа. Соловьев, искажая действительность, характеризовал ее как старого, проверенного агента штурмбаннфюрера Краусса. Он утверждал также, что документы на имя Шиловой ей сфабриковали немцы, тогда как это была настоящая фамилия женщины по первому мужу. Автор или же лица, дававшие ему информацию, с незаурядной фантазией утверждали, что подготовка агента «Политова» обошлась в 5 миллионов маро