ра и, как видите, выполнил задание и остался жив».
Весь этот разговор сводился к тому, чтобы доказать мне, что осуществление террористических актов в отношении специально охраняемых лиц вполне реально, что для этого требуется только личная храбрость и решительность и что при этом человек, участвующий в операции, может остаться живым и стать «таким же героем», каким стал он — СКОРЦЕНИ.
Вопрос: — Вы рассказали только о двух встречах со СКОРЦЕНИ. Когда же состоялась ваша третья встреча с ним?
Ответ: — Третья встреча со СКОРЦЕНИ состоялась также в январе 1944 года в Берлине.
Вопрос: — О чем вы говорили в этот раз?
Ответ: — СКОРЦЕНИ в этот раз расспрашивал меня о Москве и пригородах и под конец прямо поставил передо мной вопрос — возможно ли осуществление в СССР такой операции, какую он провел в Италии? Я ответил, что затрудняюсь судить об этом, но, по моему мнению проведение такой операции в СССР значительно сложнее, чем похищение МУССОЛИНИ из Италии».
Таврин с Делле.
Понятно происхождение прозвища Делле «Длинный»
Из текста ясно, что серьезные инструкторы-профессионалы с Тавриным не работали. Отто Краус инструктором считаться никак не мог, поскольку был не стрелком, не подрывником, не диверсантом, а руководителем разведоргана. До войны он жил в Латвии и участвовал в рижской организации «Айзсарга», имел специальность архитектора, причем учился ей вместе с Делле. В Главном управлении имперской безопасности Краус служил с 1939 года, в 1941 году был назначен начальником зондеркоманды СД в Гатчине, а с августа 1943 года возглавлял главную команду «Цеппелина» «Руссланд Норд» и отвечал за руководство специальными и разведывательными операциями СД-аусланд по всей оккупированной территории Прибалтийских республик, Белоруссии и части РСФСР к северу от административной границы с УССР. Естественно, руководитель разведоргана столь высокого ранга просто не мог уделить должное внимание одному, пусть даже самому важному курсанту, как не мог он и владеть всеми техниками, необходимыми для полного курса подготовки. По ряду материалов, стрелковой подготовкой Таврина руководил упомянутый Павел Петрович Делле, отнюдь не только переводчик, а еще и результативный вербовщик в звании зондерфюрера К.
Но один Делле не мог, конечно, заполнить вакуум в обучении агента-боевика, на которого, судя по всему, немцы возлагали столько надежд. Похоже, что подготовке Таврина СД уделила существенно меньше внимания по сравнению с рядовыми диверсантами, ежемесячно десятками и сотнями забрасывавшимися из разведшкол через линию фронта. Теоретически в курс подготовки агента-боевика подобного уровня должны были включаться такие дисциплины, как агентурная разведка, визуальное наблюдение, наружное наблюдение, легендирование, документирование, нелегальные каналы переброски, оперативное и физическое проникновение на объекты с особым положением, особенности их физической и технической защиты и способы их преодоления, владение различными видами стрелкового оружия, рукопашный бой, связь, способы обеспечения безопасности группы и исполнителя, морально-волевая и психологическая подготовка.
Из всего этого списка, судя по имеющимся сведениям, будущего террориста в течение как минимум полугода обучали стрельбе из пистолета и повышали его физическую форму. Скорее всего, сюда же входила и подготовка по рукопашному бою. Все это достаточно странно. Прежде всего, в процессе выполнения задания Таврину явно не пришлось бы голыми руками сражаться против охранников Сталина, то есть серьезные бойцовские навыки были ему ни к чему. Безусловно, иметь хорошую физическую форму для террориста весьма важно, но готовить из него рукопашника было совершенно нецелесообразно. На прекрасно оборудованных полигонах и с неограниченным запасом патронов, позволявшим ежедневно отстреливать до тысячи выстрелов, излишней представляется и полугодовая стрелковая подготовка. Из личного опыта автор может ответственно заявить, что при наличии некоторых способностей не слишком изощренные пистолетные методики СД можно успешно освоить за месяц, а при их отсутствии — за два. Почему подготовка Таврина продлилась так долго, остается только гадать. Похоже, значительную часть времени будущий террорист провел в наслаждении обществом молодой жены и блаженном безделье. Выглядит это достаточно странно. Кстати, перечисленное дополнительно опровергает ничем не подтвержденные заявления некоторых отечественных исследователей о затраченных на подготовку агента двух, а по другой версии — пяти миллионах марок. Потратить их просто было не на что, а в хищениях в особо крупных размерах сотрудники германских спецслужб не замечались. Конечно, по некоторым данным, они вовсе не чурались относительно мелких выгод, в пределах одной-двух тысяч марок, но миллионный масштаб воровства был бы слишком большим и практически гарантированно вел виновных к крупным неприятностям вплоть до концлагеря и даже смертной казни.
Любопытно в данной ситуации появление Скорцени. Начнем с того, что абсолютно тривиальные вещи, сообщенные им Таврину, вообще никоим образом не могли быть полезными будущему террористу. Попутно отметим, что якобы сообщенные Скорцени и изложенные в протоколе допроса обстоятельства операции по освобождению Муссолини совершенно не совпадают с тем, что он сам же впоследствии описал в своих мемуарах. Отыскать аналогию между операциями этого диверсанта и планируемым покушением на Сталина практически нереально, поскольку Скорцени всегда и везде действовал, опираясь на подчиненное ему подразделение, Таврину же предстояло работать в одиночку. Вряд ли он смог бы научить агента-боевика чему-либо полезному для его миссии, у немцев имелись куда более опытные и результативные специалисты по диверсиям и террору. А послужной список Скорцени к январю 1944 года включал лишь одну удавшуюся операцию «Айхе» (освобождение Муссолини), притом осуществленную с большими потерями для немецкой стороны при полном отсутствии сопротивления итальянской охраны. Штурмующие потеряли 31 человека погибшими и 16 тяжело травмированными, а все десантные планеры оказались либо разбившимися, либо были уничтожены самими немцами при отходе. В СД не могли этого не понимать, как не могли не понимать и того, что именитому диверсанту вряд ли удалось бы даже просто воодушевить будущего террориста. Кроме того, из протоколов допросов следует, что Скорцени не столько инструктировал Таврина, сколько расспрашивал его сам. Остается предположить, что его троекратное появление преследовало некие демонстративные цели, не более того, либо же Скорцени было просто любопытно взглянуть на новое приобретение «Цеппелина». Если, конечно, эти встречи вообще имели место, а не были продиктованы подследственному для придания весомости его делу в глазах вышестоящих инстанций.
Данное сомнение имеет под собой немало оснований. Традиционная приверженность спецслужб всех стран к преувеличению результатов своей деятельности и к преуменьшению неудач достаточно хорошо известна, а СССР не являлся в этом отношении выгодным исключением. Имя Скорцени было широко разрекламировано немцами и находилось на слуху у руководства, потому поимка террориста, якобы подготовленного в том числе и самим «диверсантом № 1» Третьего рейха, неизбежно придавала всему делу дополнительную весомость. Все это могло быть выгодно использовано органами госбезопасности с целью постоянного напоминания инстанциям о том, какую серьезную угрозу отвела от них контрразведка.
Генерал-полковник В. С. Абакумов
Как видим, вероятность того, что встречи со Скорцени явились плодом воображения, притом отнюдь не пойманного агента, а следствия, достаточно высока. Это вовсе не является фантазией автора, а имеет ряд документальных подтверждений. Например, в адресованном председателю Государственного комитета обороны И. В. Сталину документе от 13 мая 1945 года начальник ГУКР НКО «СМЕРШ» В. С. Абакумов, в частности, докладывал:
«Следствием по делам арестованных устанавливается, что в декабре 1944 года Скорцени подготавливал специальную группу агентов для заброски в район Москвы с заданием совершить террористические акты против руководителей ВКП(б) и Советского правительства. В целях усиления розыска этих разведчиков нами даны органам «Смерш» на фронтах и в военных округах необходимые указания, а также разослана прилагаемая при этом ориентировка. Одновременно приняты меры к розыску и аресту Скорцени»[134].
Отто Скорцени
Начальник военной контрразведки уверенно сообщал об этом, как о твердо установленном факте. Между тем получить такие свидетельства он никак не мог, ибо в упомянутый период Скорцени командовал 150-й танковой бригадой и был полностью поглощен подготовкой и проведением специальной операции «Гриф» в рамках операции вермахта «Стража на Рейне» (она же Арденнская наступательная операция). 21 октября 1944 года он получил лично от Гитлера указание подготовить операцию по захвату мостов для обеспечения немецкого контрнаступления в Арденнах. Этот процесс подлежал завершению к 2 декабря, что и было осуществлено. 14 декабря Скорцени довел боевую задачу до командиров групп X, Y и Z бригады. 21 декабря подчиненная ему танковая бригада штурмовала город Мальмеди, но неудачно. 28 декабря бригада вместе со своим командиром была отведена на отдых, а 10 января расформирована. Как видим, в указанный период Скорцени абсолютно не имел никакой возможности заняться подготовкой агентов-диверсантов для заброски в Москву, но контрразведчиков «СМЕРШа» это обстоятельство совершенно не смущало, ибо было им, скорее всего, неизвестно.
Возвращаясь к некоторым аспектам подготовки, нельзя не обратить внимание на два странных обстоятельства. Имеющиеся в нашем распоряжении фотографии во всех случаях зафиксировали Таврина в моменты обучения стрельбе из пистолета ФН «Браунинг» ХП, тогда как среди привезенных им в СССР образцов оружия его не было. Агента учили езде на немецком мотоцикле «Цундап», а в советский тыл забросили с мотоциклом М-72. Почему его учили обращаться с техникой и вооружением, не входившим в экипировку, остается необъяснимым. В любом случае такой непрофессионализм в подготовке важнейшего агента не имеет аналогов.