По его телу разливалось спокойствие, пока он работал. Еще никогда оно не было столь желанным. С самого первого звонка Стэнтона прошлой ночью Джошуа был в смятении. Каждое действие после этого было методичным, идеальным, профессиональным. Но все время на задворках его сознания что-то кричало, и лишь сейчас этот крик прекратился.
Сознание Джошуа очищалось, пока он тянулся к очередному оружию. Любое отвлечение внимания было исключено. Любая лишняя мысль, сознательная или нет, изгнана. Осталась лишь одна — Стэнтон.
Этот человек с самого начала был загадкой, измененным голосом на другом конце защищенной телефонной линии. Доступ, который ему удалось организовать, и информация, которой он владел, поразили даже Джошуа. И тем не менее он был ошеломлен тем, что Стэнтон, который приложил столько усилий для поиска информации, может знать даже больше.
Но он знал. Теперь это было ясно. Джошуа не собирался тратить время на выяснение деталей. Вместо этого он сосредоточился на том, что означало это знание, на его последствиях. Он оказался беспомощным, без права выбора и вынужденным выполнять указания. Он не привык к подобному положению и отнюдь им не наслаждался.
Эта мысль крутилась в его голове в течение следующих полутора часов, в продолжение проверки оружия, длинного выпуска новостей о смерти Эймона Макгейла и утренней зарядки. Что-то должно было его отвлечь, заменить чувство тревоги, что его судьба в чужих руках. Но ничто не отвлекло. Ничто не могло стереть образы жены и сына — единственных людей, которые были для него всем, — во власти безликого Стэнтона.
Когда часы показали полдевятого утра, Джошуа поднажал с упражнениями на выносливость. Он привык каждое утро делать по несколько серьезных подходов из отжиманий и приседаний, нагружая основные группы мышц в стремлении остановить время и его воздействие. Что было непривычным сегодня, так это интенсивность, с которой он занимался. Обычно к этому времени он уже заканчивал, но сегодня продолжил в надежде, что боль в конце концов сменит его страдания. Однако ему не хватило на это времени.
Резкий звонок мобильного отмел все мысли в сторону. Джошуа отложил их на потом, а пока — сигнал тревоги прозвучал.
Джошуа поднялся на ноги и взял мобильный, заранее зная, кто звонит:
— Стэнтон.
— Поздравляю, сержант, хорошая работа, — необходимости в уточнении не было, речь могла быть только о Дэниеле Лоренсе.
— Спасибо, — сквозь стиснутые зубы ответил Джошуа. — Вижу, что и вы разобрались со своей частью проблемы. Могу ли я спросить, как вы к нему подобрались?
— Давайте наши разговоры будут касаться только того, что вам нужно знать?
— Как пожелаете, — положение Джошуа требовало покорности, но не хороших манер. — Что теперь? Все ли подчищено?
— Думаю, мы очень близки к безупречности, — ответил Стэнтон, — но еще не совсем. Мне нужно, чтобы вы навестили еще одного человека.
— Просто скажите кого. — Джошуа начинал терять терпение. — Скажите мне имя, и я разберусь с этим сегодня же утром.
— Не так быстро, сержант.
Были ли в голосе Стэнтона передразнивающие нотки? Из-за модулятора Джошуа не был в этом уверен, но подозревал, что были. Казалось, что, несмотря на напряженность ситуации, мужчина наслаждался своей драматической ролью.
Стэнтон продолжал:
— Сегодня утром не получится. Этот человек вне досягаемости, скорее всего, до вечера.
Слова «скорее всего» резанули слух Джошуа. Не это он ожидал услышать от Стэнтона. Они наводили на мысль о его неуверенности.
— Кто это?
— Его зовут Майкл Дэвлин, так, никто.
— И чем же этот никто заслужил подобное?
— Я думал, сержант, мы договорились: только то, что нужно знать?
— Мне и нужно знать. Причина, по которой он попал в ваше поле зрения, может повлиять на то, как я буду решать вопрос. Итак, что меня ждет?
— Я уже сказал. Он никто. Барристер. — Пауза. Стэнтон явно не желал раскрывать ничего больше. Наконец он продолжил: — Если вам так уж нужно знать, сержант, я получил доступ к записям телефонных звонков Дэниела Лоренса. В промежутке между тем, как его вызвали в Паддингтон-Грин, и его приездом туда он не звонил никому. Но между отъездом и смертью он, похоже, кому-то звонил из машины. Этот звонок был Майклу Дэвлину.
— И вы уверены, что он звонил по нашему поводу?
— Разумеется, не уверен. — Стэнтон должен был бы произнести эти слова эмоционально — раздраженно, отчаянно, как угодно, — но техника вновь обесцветила их. — Но так как они работают вместе над уголовными делами, велика вероятность, что разговор был о новом клиенте Дэниела Лоренса, то есть об Эймоне Макгейле. Так что нет, мы не можем быть абсолютно уверены, но и вероятности достаточно.
Джошуа обдумал слова Стэнтона. Понимая желание заказчика зачистить следы, он осознавал, что нужно совершить еще одно рядовое убийство. В его интересах было выполнить все как следует, так как на кону слишком многое.
— Тогда чего именно вы хотите? — спросил он.
— Уверен, что это очевидно. Я хочу, чтобы к концу дня Майкл Дэвлин был мертв.
— Как пожелаете. Сегодня вечером. Где я смогу его найти?
— По его домашнему адресу. Его уже отправили на ваш телефон вместе со всем остальным, что вам нужно знать.
Джошуа не удивился. Оперативность была отличительной чертой Стэнтона с самого начала. Не было никаких причин, чтобы это изменилось сейчас. Джошуа отвел телефон от уха и открыл сообщения, где увидел новое — с фотографиями и информацией о Майкле Дэвлине.
Джошуа пробежал глазами содержание перед тем, как вернуться к разговору:
— Хорошо, этого должно быть достаточно.
— Хотелось бы надеяться, сержант.
Джошуа раздражала заносчивость в словах Стэнтона. Человек с худшим самоконтролем уже бы нагрубил. Но у Джошуа был другой метод: он собирал эти эпизоды и хранил их в памяти, чтобы в будущем, когда они со Стэнтоном поменяются ролями, воспользоваться ими.
Вместо этого он озвучил то, что беспокоило его больше всего:
— Со времени убийства Лоренса не прошло и суток. И тут новое убийство. Могут возникнуть подозрения.
— Пусть возникнут, — прозвучал дерзкий ответ. — Когда Дэвлина не станет, не останется свидетелей того, что Эймон Макгейл когда-либо виделся или общался с Дэниелом Лоренсом. А без этого что люди увидят? Всего лишь убийство двух юристов, пострадавших за свои прежние дела, ничего более. Они станут частью неутешительной статистки разгула организованной преступности. Ваша работа к тому моменту будет выполнена, сержант. Ваша жена и ваш сын будут в безопасности, а вы уйдете на покой богатым, счастливым человеком, и наши пути больше никогда не пересекутся. Вы от этого только выиграете, так что постарайтесь как следует.
Джошуа услышал, как в трубке стало тихо. Он выждал пару секунд, вслушиваясь, как и всегда, в щелчок, который выдал бы прослушку. Ничего. Удовлетворенный, он откинулся назад и прислонился своей мускулистой голой спиной к холодной деревянной спинке кровати. Положив голову на изголовье, он собирался с мыслями.
Еще одна смерть. Еще одна — и он сможет уйти. Еще одна — и он сможет вернуться к своей жизни, и безопасность его семьи будет гарантированной. В конце тоннеля забрезжил свет, и на пути к нему было лишь одно препятствие. Препятствие, от которого Джошуа избавится раньше, чем кончится день.
Двадцать восемь
— Все еще никаких упоминаний о Паддингтон-Грин или Макгейле? — Произнося это, Джек Магуайр впился глазами в Сару. В его голосе слышался азарт, будто он уже знал ответ на свой вопрос. То, что Сара узнала о смерти Дэниела Лоренса прошлой ночью, делало их версию об обмане на государственном уровне гораздо более вероятной.
— Ни слова, — ответила Сара.
Она придержала большую стеклянную дверь, пока Магуайр выходил. Его руки были заняты: в правой — камера, в левой — большой чемодан с аппаратурой. Оказавшись на улице, Сара отпустила дверь и наблюдала, как Магуайр поставил чемодан, освободил левую руку, чтобы дотянуться до кармана куртки и вытащить пачку сигарет.
— Сегодня опять будем где-нибудь караулить? — спросил он, протянув Саре открытую пачку.
— Нет, сейчас неподходящее для этого время, — ответила Сара. — Слишком много всего вокруг происходит.
Она взяла две сигареты, одну отдала Магуайру, вторую оставила себе. Через пару секунд оба закурили.
Они продолжили идти, Сара теперь несла чемодан.
— Нигде не упоминается о том, что Лоренс ездил в Паддингтон-Грин вчера вечером, — отметила Сара, возвращаясь к разговору. — Такое ощущение, что его там и вовсе не было.
— И что же тогда слышно?
— Считай, ничего, Джек. Смерть Лоренса фигурирует только в нашем поле зрения.
— А упоминается ли, что это был несчастный случай?
— Ага, именно так мне сказал коп, от которого я это узнала. Если верить его рассказу, Лоренс засиделся в офисе допоздна и в результате слишком быстро ехал домой. Не справился с управлением, или уснул за рулем, или что-то такое, и — бах, спокойной ночи.
Магуайр не ответил, они продолжили идти молча. Прошла по крайней мере минута или две. Сара привыкла к тому, что Магуайр любил все как следует обдумать. Наконец, в паре футов от фургона, он остановился.
— Вот дрянь, — объявил Магуайр. — Не может быть, чтобы никто не знал, что Лоренс был вчера с Макгейлом. Черт, мы знаем имя одного копа, который однозначно его видел.
— Тревор Генри?
— Ага. Генри был там, когда Лоренс приехал. Должен был быть.
— Точно, — согласилась Сара. — Генри вошел в те ворота буквально за минуту до того, как нарисовался Лоренс.
— Значит, по крайней мере один человек его точно видел. В этом мы можем быть уверены. И вдруг пару часов спустя этот бедный малый оказывается мертв? Так же, как и Макгейл? И что, мы должны поверить, что все это — чертово совпадение? Я так не думаю, Сара, а ты?
Сначала Сара не ответила. Вместо этого она улыбнулась, бросила свою сигарету на землю и растоптала ее. Когда она снова посмотрела на Магуайра, ее улыбка была еще шире: