исленные моменты презрения, когда только память об отце удерживала этих двоих от драки.
Их склонность внезапно переключаться с одного настроения на другое вызывала наибольшее беспокойство. Было невозможно предугадать, где и когда очевидное напряжение перерастет в нечто большее.
Майкл видел напряжение Лиама, вызванное его возвращением. Он уже пожалел о своем раздраженном комментарии. Он знал, что должен извиниться. Знал, что это поднимет настроение. Но по какой-то причине он не мог заставить себя произнести нужные слова и предпочел избегать полного злости взгляда Лиама. Он сел на свое место и не сводил глаз с одного из небольших домов блокированной застройки через дорогу: с дома аспиранта политологии по имени Бенджамин Грант.
Решение найти Гранта было принято Майклом и было основано на том, что они с Сарой нашли в офисе Макгейла.
Лиам настоял, чтобы Майкл и Сара подробно изложили все события, начиная со смерти Дэниела. Они не упустили ни одной детали. Только после того, как Лиам был полностью введен в курс дела, Майкл изложил два следующих шага и их причины.
— Так, и что мы имеем? — Это был вопрос Лиама. — Не так уж много вам удалось раскопать, верно? Два инициала?
— Есть и кое-что еще, — ответил Майкл. — Я думаю, что есть кто-то еще, кто может дать нам гораздо больше информации, чем у нас есть сейчас. Бенджамин Грант.
— Он был учеником Макгейла, — объяснила Сара. — Это благодаря его звонку Макгейл вышел в тот день из ресторана.
Лиам понимающе кивнул. Его естественный скептицизм давал ему неплохое преимущество:
— Если кто-то вытаскивает тебя из здания как раз перед тем, как оно взрывается, то скорее всего этот кто-то знал о взрыве.
— Именно, — согласился Майкл. — Вряд ли это просто совпадение. Как часто студент разыскивает своего профессора в такой поздний час и прерывает семейное событие? И не то чтобы там было что-то срочное. Они политологи. В их мире нет такого выбора, как жизнь или смерть.
— Кроме того раза, — продолжала Сара. — И поэтому мы думаем, что Бенджамину Гранту заплатили, чтобы тот не дал Макгейлу взлететь на воздух. А значит, он может сказать нам, кто ему заплатил.
— А может быть, и что-нибудь еще, — продолжал Майкл. — В ежедневнике было записано «встреча с БГ и РМ». Кто бы ни был этот РМ, первое упоминание о нем практически идеально совпадает с началом одержимости Макгейла Матьюсоном. А значит, весьма вероятно, что РМ либо сам был причиной этой одержимости, либо знал, что ей было. И если он встретился с Макгейлом во время той же встречи с БГ, и если БГ — это Бенджамин Грант, тогда начинать и нужно именно с Гранта.
Сара и Лиам кивнули одновременно. Было жизненно важно, чтобы они выяснили, что известно Бенджамину Гранту.
— Вы хотите, чтобы я нашла о нем информацию в интернете? — спросила Сара. Ей не терпелось начать.
— Оставь это мне, — ответил Лиам. — Я сделаю это быстрее, и тогда мы узнаем, что известно этому коварному засранцу.
— … и поэтому я всегда ждал, пока кто-нибудь не выйдет из-за угла, лежа на спине, хрюкая и стоная, и делая все возможное, чтобы выглядело так, будто я только что приземлился. — Пэдди О’Нил изо всех сил старался выговаривать слова между приступами смеха.
— А потом что? — спросил Джек Торнтон. Он был единственным человеком в машине, кто раньше не слышал рассказ О’Нила.
— Ну, я ждал, пока человек подойдет поближе, потом все громче и громче издавал звуки. Притворялся, будто мне очень больно. Они подбегали, все такие переживающие, и спрашивали, что случилось. Ну, я и говорил: «Они сбросили меня с крыши, они сбросили меня с крыши». — О’Нил снова сделал паузу, пытаясь взять себя в руки. — А потом я указывал на верхний этаж, а там стояли они, Лиам и Майки, готовые вылить ведро воды на бедолагу, когда тот посмотрит вверх.
— А как же ты? — Торнтон изо всех сил пытался понять шутку. — Разве вода не попадала и на тебя?
— Иногда да! — О’Нил не переставал хохотать. — Если я не откатывался вовремя. Ну ладно тебе, Джек. Целое ведро воды, каждый раз прямо в яблочко!
— Да, похоже, вы неплохо веселились. — Интонация Торнтона не соответствовала его словам. — Хорошее было время.
— Когда папа не видел, — задумчиво сказал Майкл, игнорируя недостаток энтузиазма в голосе Торнтона. — Когда он смотрел, все было не так дико. Тогда мы делали, как нам велели.
— Я слышал об этом. — Эта тема интересовала Торнтона куда больше. — Я познакомился с ним, с вашим стариком, перед его кончиной. И даже когда он был старым, вы ему не перечили. Держу пари, вы делали, как он вам велел.
— Не всегда, но за это потом приходилось платить! — Лиам услышал, как голос Майкла дрогнул, когда он говорил об отце. — Хотя он был лучшим отцом, о котором можно мечтать. Особенно для двух мальчиков, у которых не было мамы.
Лиам кивнул, но продолжал молчать. Тем не менее ответ Майкла и печаль в его голосе на него повлияли. Лиам отер слезу в уголке глаза кончиком пальца. Он попытался думать о счастливых воспоминаниях. Смешных воспоминаниях, как эта шутка с водой. Одна из тысячи историй их юности, когда Лиам и его младший брат были неразлучны.
Лиам подавлял эти воспоминания на протяжении многих лет. Они напоминали ему о более счастливых временах, которые из-за отсутствия Майкла он предпочел бы забыть. Но со временем они все больше стирались. Его жизнь была намного более пустой без Майкла, и поэтому он заставил себя забыть те хорошие времена.
Лиам ненавидел Майкла за то, что тот сделал. Он его терпеть не мог за то, что тот бросил их всех. Но больше всего он ненавидел то чувство, от которого не мог теперь избавиться: чувство благодарности за то, что его брат вернулся. Это была самая нежелательная эмоция, и поэтому он почувствовал облегчение, когда, посмотрев в боковое зеркало, увидел то, ради чего они здесь сидели.
— Это он, да? — спросил Лиам. — Похоже, что он, верно?
Майкл замолчал. Он повернулся и посмотрел через заднее стекло.
Худой мужчина лет двадцати в очках шел в их направлении. Майкл внимательно посмотрел и сравнил его с фотографией из газетной статьи:
— Да, это точно он. Что теперь?
Лиам встретился с ним взглядом. Даже в темноте была видна его мрачная решимость:
— Теперь мы хватаем ублюдка и заставляем его говорить.
Пятьдесят семь
Энн Флаэрти села за стол напротив Сары. Обе женщины сидели в угловой кабинке в основном зале бара «32 графства». Они были здесь с тех пор, как Майкл и Лиам ушли, полтора часа назад. Кроме них, в баре никого не было. Энн приказала закрыть его после обеденного наплыва посетителей.
Энн поставила на стол два чистых бокала с белым вином и подвинула один из них к Саре. Это был четвертый за вечер. Затем она взяла две сигареты из лежавшей рядом пачки и вручила одну Саре. Так как бар был закрыт, запрет на курение больше не действовал.
Энн откинулась на спинку стула и выдохнула струю дыма. Улыбка окрасила ее лицо, пока она рассматривала свою собутыльницу.
— Ну же. — Акценту Энн недоставало белфастской резкости, к которой Сара начинала привыкать. — Они скоро вернутся, беспокоиться не о чем.
Сара улыбнулась в ответ. Она и не заметила, как отвлеклась.
— Откуда ты знаешь? Что, если этот Грант опасен? Если он во всем этом замешан, то справиться с ним может быть не так просто.
Искренности в смехе Энн было достаточно, чтобы успокоить опасения Сары.
— Лиам не новичок в этом деле, дорогая. Он уж точно имел дело с людьми столь же опасными, как студент университета!
— А Майкл?
— Ну, я не видела его двадцать лет, понимаешь? Но Майкл, которого я знала… Ему тоже беспокоиться было не о чем. Он не мог так сильно измениться, иначе ты бы сейчас не сидела здесь, верно?
— Думаю, нет. Но я не могу не волноваться за них, Энн. За ними охотятся профессиональные убийцы.
— К этому привыкаешь.
Это был ответ женщины, которая привыкла провожать своего мужчину на войну. Сара надеялась, что с ней подобного не случится.
Энн, похоже, не заметила дискомфорта Сары при этой мысли. Она наклонилась вперед, ближе к Саре. Ее локоть был на столе, подбородок опирался на кулак:
— Расскажи мне о себе, — сказала она. — Что привело тебя в Великобританию и к опасному Майки Кейси? Неудачное стечение обстоятельств?
Настроение улучшилось от того, как Энн описала Майкла. Ответ Сары был таким же беззаботным. Обе женщины смеялись.
Сара сделала паузу, прежде чем ответить честно:
— Я просто бегу от своего прошлого.
— В каком смысле — бежишь? От мужчины?
— Наверное, но это не то, о чем ты подумала. Это мой папа. В Бостоне я росла в достатке. Папа был основателем и генеральным директором собственной компании.
— Похоже, тяжелая жизнь, — смеялась Энн.
— Конечно, нет, — ответила Сара. — Я не жалуюсь, правда. В богатстве много плюсов. Но и минусов прилагается до черта. У моего отца были планы на мой счет. Он ожидал, что я буду работать на него, пока не встречу подходящего парня. Подходящего не мне, а ему. Кого-то с достаточно светлым будущим или из достаточно важной семьи, чтобы заинтересовать папу. Тогда я должна была бы выйти замуж, как послушная принцесса.
— А у тебя были другие планы на будущее?
— Да, черт возьми! Я хотела быть репортером. Хотела этого много лет. Даже когда я была ребенком и играла с братьями и сестрами. Они были Суперменами или Бэтменами или Чудо-Женщинами. А я всегда хотела быть Лоис Лейн. Из-за этого мне всегда было трудно участвовать в дорогих костюмированных вечеринках. Но я хотела только этого, и именно эту профессию выбрала. В конце концов я решилась рассказать папе.
— И он, как я понимаю, принял эту идею не очень хорошо?
— Совсем не хорошо. Сначала он пытался отговорить меня. Затем он кричал и ругался, что «Труманы не сообщают о новостях, Труманы творят новости». А потом, перестав кричать, он прибегнул к тому, что не давал мне денег и душил мою карьеру. Ни одна новостная компания не брала меня, потому что он добирался до них первым. У меня кончились деньги, я не могла платить за квартиру, с трудом могла прокормить себя. В конце концов стала жить на кофе и сигаретах. Только потому, что он хотел сломать меня.