Я предложил сходить в кино. Саша предложил зайти к нему домой. После короткого спора пришли к выводу, что лучше в кино. Светка нас бы просто не пустила в квартиру, Сашины запои как минимум на неделю, а тут вдруг всего три дня.
Не люблю я комедии, меня от них в сон тянет. На двадцатой ужимке Джима Керри меня стало тянуть в сон, а на тридцатой я отрубился.
Но ненадолго.
Я думаю, что от моего крика содрогнулись все. Мне приснился Шарик, старый друг моего детства, этот пёс сопровождал меня везде на даче, где я отдыхал в далёком детстве. Его загрыз соседский пёс, который был выше по весовой категории, к тому же дело было ночью, и Шарик был посажен на цепь и лишён возможности уворачиваться.
Шарик был совсем небольшой собакой и поэтому никак не мог мне помочь в моём очередном кошмаре, в котором я медленно проваливался под землю, в мрак пропасти. Он скулил, тянул зубами за воротник, лизал мне лицо. В конце концов, когда уже земля стала смыкаться надо мной, я заорал, чтобы он бежал за помощью, и проснулся оттого, что перепуганный Саша тряс меня за плечи.
Вокруг раздавалась матерная ругань зрителей. Понять их можно, давно им никто так активно не портил удовольствие.
Домой возвращались в сумерках. Я всё время озирался вокруг себя, казалось, что вот из-за угла сейчас выйдет очередной труп, притворяющийся живым, и заведёт душевный разговор. А углов у нас в городе полно.
Саня, друг моего детства, брёл молча, не замечая моих мучений, и думал о чём-то своём. И вдруг остановился и сказал:
— Это получается, что пока я хочу пить, к тебе приходят твои родственнички?
— Да!
— А если не хочу — не приходят.
— Выходит так.
— А если я никогда не буду пить?
— Это не имеет значения. Мне кажется, что просто будет полегче. Ведь ты всё равно будешь иногда хотеть пить!
— Да! Но я обещаю тебе! Я больше никогда! Никогда! Не возьму в рот ни капли!
Лицо у Саши, освещаемое фонарём, было такое же, как в детстве, когда нас с ним в пионеры принимали.
— Сань, — обречённо ответил я. — Успокойся, сделай лицо попроще. Всё будет хорошо.
Меня разбудил звонок в дверь. Поглядев в глазок, я увидел Валерия. Не знаю ни его фамилии, ни отчества. Когда-то вместе работали на пекарне. Он электриком, я засыпщиком муки. Он иногда приходил ко мне в подвал, и мы с ним беседовали за жизнь.
Уволились мы с ним почти одновременно. Я ушёл на завод, точнее — меня выжили за строптивость характера, а он подался в бизнес.
Он не мог знать, мой адрес. Просто не мог!
— Вам кого? — я спросил вполголоса. Не думаю, что меня можно было услышать на лестничной площадке. Но он услышал.
— Серёга! Это ведь ты! — Валера поправил дужку очков и просительным голосом продолжил: — Выходи, разговор есть.
И у меня почему-то не было страха. Совсем! Ведь ко мне явно друг пришёл.
Я оделся и вышел. Мы молча спустились в лифте и куда-то пошли по ночному городу. Так же молча дошли до какого-то кафе и сели за столик. Тут же подошла официантка и подала нам по кружке пива.
— Валера, ты умер? — спросил я в лоб.
— Два часа назад, — ответил он серьёзно. — Тело ещё не успело остыть.
— Почему?
— Конкуренты. А тут такой удобный повод задержаться 1а этом свете.
— Да! Можно сказать приятный момент.
— Ну, не очень приятный. Могу тебя утешить, друг твой больше пить не будет, а у тебя скоро сны будут опять спокойные. Группа-то у тебя развалилась?
— Да! Ребята переросли панк-рок, а я каким был, таким и остался.
— Ну что же ты. Надо быть гибче.
И мы долго разговаривали о музыке и о том, что из меня вышел бы неплохой концертный администратор, а на заводе делать нечего — ни денег, ни перспектив. О том, что у Валеры остались дети, у жены двое и ещё четверо у четырёх любовниц. Что заначки лежат в книжках на верхних полках. Я обещал передать.
Потом мы попрощались, и он встал, чтобы уйти, а я заказал мороженое на двоих, потому что пришла Марина. И ей было двенадцать лет, и мне тоже стало двенадцать. И она мне призналась, что на самом деле я ей нравился, а она надо мной так издевалась, потому что ей это доставляло удовольствие. Она была глупая совсем и не знала, что скоро умрёт. Если бы она знала, что утонет, то никогда бы не полезла на лёд играть с мальчишками в хоккей. А потом бы она выросла и вышла за меня замуж. Жалко, что у меня мать такая дура, не выпускала меня гулять. Если бы не это, то она бы узнала меня получше и, может быть, всё было бы по-другому.
И я проснулся от звонка будильника с блаженной улыбкой на лице. А Саша, как всегда, стоял надо мной, и лицо его было искажено ужасом.
Тетрадку Саша забрал. Не знаю уж, как он там убеждал Светку, но домой он вернулся досрочно. Ни разу с тех пор его не видели не то что пьяным, а даже с рюмкой в руке.
Правда, иногда — то Валерий с ценными указаниями, то Марина с признаниями, то Шарик в лес гулять позовёт…
Нормально всё.
Недавно наш шлифовщик Ваня напился до бессознательного состояния. Я в это время был у стоматолога и не застал эту картину. Зато Саша заходил ко мне по какому-то делу и увидел. Так вот, говорят, что он ушёл и вернулся с какой то тетрадкой, по которой прочёл что-то такое над Ваней. Ваня с тех пор не пьёт.
Как говорится — без комментариев.
ДМИТРИЙ ЛЯЩЕНКО
Офисный роботРассказ
Его привезли — новенького, пахнущего заводской краской, с блестящими хромированными частями, — и сотрудники столпились, разглядывая, как он дремлет в пенопластовой стружке, умиротворённый, с интеллигентным выражением на нержавеющем черепе. Кружки с кофе сиротливо остывали на столах, пока его вытягивали из продолговатого ящика. Шеф, сосредоточенно шевеля губами, пробежался взглядом по первой странице инструкции, потом швырнул объёмистую книжку в мусорное ведро.
— Включаем, — объявил он, и два зама одновременно схватились за главный рубильник.
— Позвольте я, — сказал первый, второй позволил, и рукоять опустилась, и робот открыл глаза.
— Добро пожаловать в команду, — радушно улыбнулся шеф. Сотрудники зааплодировали. Робот навострил радиолокаторы.
— Приветствуем тебя в головном офисе компании «Измо-стар», лидера производства холодильного оборудования!..
— Кто вы такой? — спросил робот.
— Я — Пётр Иванович, генеральный директор.
Шеф вразвалочку подошёл к офисному столу и любовно погладил стоявший на нём монитор.
— Вот твоё рабочее место. Ты готов приступить к своим обязанностям?
Робот загудел с вопросительной интонацией.
— Мы покупали тебя как универсального механического менеджера по продажам, — пояснил директор.
— Ох, — сказал робот, вытаращив окуляры. — Это было в прошлой жизни. Я сильно изменился с момента своего первого запуска. Спал. Созерцал великое ничто. Отказался от своего я.
Шеф ослабил галстук и, повернувшись к коллегам, позвал:
— Михаил Юрьевич, кажется, нужна ваша помощь.
Сотрудники расступились, и на середину комнаты вышел невысокий бородатый человечек, поблескивающий линзами дорогих очков.
— Я старший механик, — произнёс он, уперев палец в грудь робота. — Будь добр, смени-ка режим.
В металлическом туловище что-то щёлкнуло, переключаясь.
— Могу я воспользоваться телефоном? — чеканно осведомился робот.
Механик и директор переглянулись.
— Да ради бога, — махнул рукой Пётр Иванович.
Механический менеджер, скрипя шарнирами, подошёл к телефонному аппарату, выдернул шнур и подключился к розетке.
— Что ты делаешь? — насторожился механик.
— Сообщаю спасательной группе о своём местонахождении.
— Компания, в которой мы тебя приобрели, прекрасно о нём осведомлена.
Робот отвалился от розетки.
— Мне будут платить?
Шеф замялся.
— Нет.
— Ты обязан подчиниться, — сообщил механик. — Нам принадлежат все права на тебя.
— Эврика! — с жестяным звуком хлопнул себя по лбу робот. Тридцать процентов времени я буду тратить на работу, семьдесят на себя.
— Нас это не устраивает, — опешил директор. — Твои обязанности — продавать. Приносить прибыль. Нам сказали, ты лучший.
— Могу я пойти обедать на ближайшую подстанцию? — робот начал приплясывать. — Или покурить выхлопных газов?
— Чертовщина! — шеф схватил телефон и принялся яростно набирать номер. Выругался и потянулся к розетке, чтобы включить аппарат.
— Вы читали моё резюме? — обратился робот к сотрудникам. — У меня уникальные навыки, — он подскочил к ящику, в котором его доставили, и начал искать что-то в упаковочной стружке.
— Простите, — молодой человек в сиреневом костюме протянул мусорное ведро. — Вы не это ищете?
— Не может быть! — воскликнул робот, и шестерни его завращались.
Шеф набрал номер и рявкнул в трубку:
— Компания «Измо-стар»! Заказывали у вас агрегат! Да, привезли. Да. Так вот, ваша продукция явно неисправна…
Он замолчал, выслушивая ответ.
— Что? Что значит «увольнять»?
— Как я люблю увольнения, — промурлыкал робот, прижимая к груди ведро с инструкцией.
— Почему? — шёпотом поинтересовался сотрудник в сиреневом костюме.
— Рождаешься заново. Устраиваешься на другую работу — и вновь полон сил и желания творить, приносить пользу, оправдать доверие…
— Деньги нам вернут? — спросил директор. — Да, хорошо, понял. В заводском виде. Благодарю.
Он вжал трубку в рычаги.
— В упаковку! Живо!
— И не подумаю, — сказал робот.
Директор рассвирепел.
— Или в ящик, или за рабочий стол! Немедленно!!
— Полезайте сами, если охота.
— Михаил, — сказал шеф, побагровев. — Отключай его к ядрёной фене.
Механик подбоченился и, закатав рукава, принялся заходить к роботу со стороны рубильника.
— Гони его, ребята! — командовал Петр Иванович. — Семён, к стене отжимай! Василий! Справишься — получишь отгул! Не упустите, не упустите…