Я жила ради этой встречи.
Мы садимся за столик уличного кафе. Прячемся под широким красно-желтым зонтиком. Народу почти нет, вокруг — ровные ряды пустых столиков, на которых только пепельницы. Где-то в другом конце — молодняк, еще непарные.
— Мне казалось, что это ужасная ошибка, — начинаю я. — Мне казалось, что это неправильно, и мы с Джеймсом — неправильная пара. Мы не можем быть парой.
Он смотрит на меня. Локти на столе, руки в перчатках.
Нам приносят меню, я заказываю кофе, он просто откладывает его в сторону. Ждет продолжения.
Я продолжаю.
Рассказываю все — мысли, сомнения. Рассказываю о своем первом, о своих чувствах. О том, что боюсь повторения, еще одного такого же. Что держусь от Джеймса на расстоянии, и он не пытается его сократить.
Жду его реакции.
Я представляла его и себя; дешевую гостиницу с номерами на одну ночь, кровать со скрипящими пружинами.
Представляла, как расстегиваю его пальто, снимаю рубашку. Как раздеваю его — медленно, боязливо. Не представляла того, что увижу, — представляла только сам процесс.
Представляла, как опущусь на пол, на колени, подамся вперед.
И как скажу, наконец: я люблю тебя.
Я жду его ответа.
Мой маленький черно-белый мирок сжимается в одну маленькую черно-белую точку, замирает в ожидании. Чтобы развернуться потом обратно, как пружина, или же разлететься на мелкие кусочки и собраться уже серым.
Я жду.
— Это естественно, — тихо говорит он. — Все так думают, Фрэн. Сразу после белой комнаты — все так думают.
— И мне все кажется, да?
Вздергиваю подбородок.
Смотрю ему в глаза, впервые. И они светло-серые, без оттенков — просто светло-серые, словно выцветшие.
— Что вам кажется, Фрэн?
— Что мы связаны.
Он смеется.
Я встаю.
Нетронутый кофе на столике, белый пар в холодном воздухе.
Он молча наблюдает, как я завязываю шарф, поправляю воротник куртки.
Он так и не ответил. Если не считать смех ответом.
Впрочем, я считаю смех ответом.
— До встречи, Инспектор.
Инспектор-Тень.
Я жду, что он меня остановит. Попросит подождать, остаться, говорить дальше.
Но он только пожимает плечами.
— До встречи, Фрэн.
Я ухожу.
В лифте я прислоняюсь к стене.
Стою так, неподвижно. Мне плохо, но слишком плохо, чтобы хотя бы плакать. Я могу только стоять, глядя в никуда, стоять и думать о том, что было и что будет. Абстрактные мысли.
Ничего конкретного.
Джеймс возвращается в семь.
Леонид Резник
Душа напрокат
Рассказ
Поспать удалось всего четыре часа, но я чувствовал себя вполне работоспособным. Надо бы еще кофейку попить. Где там мои бумаги? Этот час у меня самый продуктивный. Дети не мешают, мобильник отключен, все считают, что я уже в офисе, телефон не звонит каждые пять ми... В дверь позвонили. Надо же! Сглазил. Я посмотрел на часы. Всего лишь девять. Неужели соседи за какой-нибудь мелочью?
Я глянул в дверной глазок. Перед дверью стоял незнакомый мужчина.
— Кто? — спросил я.
— У меня деловое предложение, — сказал мужчина.
— Ничего не покупаю. — Я отвернулся и двинулся к дивану. Только коммивояжеров мне с утра не хватало.
— Подождите! — Незнакомец понял, что я ухожу. — Я ничего не продаю. Скорее, я покупаю.
— У меня нечего продавать. — Я даже удивился, такие бродячие торговцы мне еще не встречались.
— Найдем. Это даже не совсем покупка. Фактически взаимовыгодная сделка.
Люблю использовать слово «взаимовыгодный» в своей аргументации. На сделку я, конечно, не рассчитываю, но голос у незнакомца интеллигентный, не чувствуется никакой потенциальной опасности. Я открыл дверь. На кухне зашипел выкипающий кофе. Я стрелой помчался на звук и запах.
Когда я вернулся, незнакомец уже удобно устроился на диване, держа на коленях папку с какими-то бумагами.
— Кофе хотите? — спросил я.
— Спасибо, не откажусь.
Я уточнил требуемое количество сахара и через минуту вернулся с полными чашками.
— Скажите, вы никогда не думали пожертвовать свои внутренние органы для пересадки в случае вашей гибели от несчастного случая?
Я приуныл. Ничего себе «Сделка»... Пускай допивает кофе и сматывается.
— Не думал, — ответил я. — Если вы за этим, то сейчас я не готов.
—Да я не за этим, — гость улыбнулся. — Это просто так, для разгона, вопросик. По ассоциации.
Странные у него были ассоциации. Не знаю, что там за деловые предложения, но потенциальных клиентов можно распугать.
— Вы ведь, судя по всему, неверующий, — скорее подтвердил, чем спросил незнакомец.
— А если нет? — Гость начал меня раздражать.
— Хотелось бы узнать, что вы думаете о загробной жизни, о бессмертии души.
Та-ак. Приехали. Лучше бы я сразу в офис поехал, чем с утра пораньше дурацкие разговоры разговаривать.
— Извините, — сказал я. — Вы обещали мне какую-то взаимовыгодную сделку. Не скажу, что я на нее рассчитывал, но мне захотелось отвлечься. На что-то более-менее нормальное. А философские темы... Они, конечно, интересны, но сейчас я не готов. Если у вас что-то конкретное — пожалуйста, излагайте. А нет — допиваем кофе и расстаемся довольные друг другом.
— Какой вы резкий, — гость глянул в свои бумаги, — Игорь. Я хотел как лучше, постепенно. Люди ведь по-разному реагируют. Пугаются некоторые. Но раз вы настаиваете... Значит, так. Я хотел бы заключить с вами выгодный краткосрочный контракт. Взять в аренду на первые пять дней после смерти вашу душу.
Кое-что прояснилось. Мужик был психом. Натуральным. Несмотря на приличный внешний вид. Оставалось только надеяться, что он не буйный.
— Сколько вы зарабатываете в день? — гость продолжал говорить.
— Я бизнесмен и отчитываюсь только перед налоговым инспектором.
— Хороший ответ, — вполне рассудительно и даже с уважением сказал псих. Какая у нас средняя зарплата по стране? Да что нам страна? Вы же начальник. Среднего звена. То есть в месяц зарабатываете... Неважно. Я заплачу вам столько же за каждый день — две тысячи долларов. За пять дней — десять тысяч. Деньги у меня с собой наличными. Договор тоже. Написано все по-русски, никакого мелкого шрифта в примечании. Без подвоха. Чем не деловое предложение?
— Пять тысяч в день, — автоматически ответил я и отпил остывающий кофе. Нет. Это был не псих. Богатых психов держат под надзором, а бедные не швыряются деньгами направо и налево. Кто же тогда? Какая-нибудь «скрытая камера» с телевидения, «Сам себе режиссер»? Я глянул на папку. Съемочная аппаратура там прятаться не могла. И никаких сумок-чемоданов.
— Вы меня удивляете, — возмутился гость. — Получить десять тысяч долларов ни за что — вам этого мало. Три в день — и все. Прочитайте договор, там все просто и ясно.
— Пять, — повторил я и взял бумагу.
Действительно, проще не бывает. Я, Игорь Ленский, соглашался отдать свою душу в аренду сроком на пять дней, начиная с момента моей смерти. Оплата... пробел... немедленно. Деньги получил. Место для подписи.
Что радовало — мое вознаграждение еще не было вписано. То есть имело смысл как следует поторговаться. Что не радовало... Все не радовало!!! Каким идиотом надо быть, чтобы подписать подобный документ? Где и когда вообще встречаются подобные документы?
Я начал догадываться, что это сон. Проснулся утром, хотел встать, но уснул опять. Бывает. Сплю и вижу, что кофе поставил, бумаги приготовил и все такое прочее до «...начиная с момента моей смерти». Какой четкий сон!
Я попытался повернуться и открыть глаза. Не поворачивалось и не открывалось. Щипать себя я не стал, без толку.
— Четыре, — сказал незнакомец. — Давайте, я впишу, двадцать тысяч получается.
Я и сам был силен в арифметике. И в разных других вещах. Например — в литературе. Существовал неподъемный массив книг о людях, продающих свою душу дьяволу. Аренда, конечно, отличается от продажи...
— Вас случайно не Мефистофелем зовут? — спросил я.
— А-а-а... Гёте вспомнили. Нет, я не Мефистофель. Так вы подписываете?
Мне не понравилось, что гость не захотел представиться. Я, по-моему, достаточно ясно намекнул.
— Кому, кроме дьявола, может понадобиться моя душа?
Сказал, а самого аж перекосило от глупости сказанного. Тоже мне... Фауст недоделанный.
Гостя перекосило ничуть не меньше, но он быстро превратил гримасу в улыбку.
— Ну... Вы же нормальный человек. Какие, к черту, дьяволы?
— Нормальные люди не сдают свою душу в аренду. Особенно — после смерти. И нормальные же люди не ходят по квартирам с идиотскими документами, — не выдержал я.
— Вот вы на меня кричите, — укоризненно сказал гость, — сами же не дали толком ничего объяснить. Я ведь пытался. Нормальные люди завещают свои органы для пересадки? Да. Скелеты свои для разных музеев и лабораторий тоже завещают, случается. Мозг для исследований — редко, но бывает. Это во-первых. Во-вторых, миллионы, нет, миллиарды абсолютно нормальных людей уверены в существовании души. А я ведь не прошу вас завещать или продать мне вашу душу. Боже упаси! Всего лишь — мало к чему обязывающая сделка. Если душа — это сказка, вы получаете двадцать тысяч ни за что. Если душа реально существует, то вам все равно нечего волноваться. У вашей души впереди вечность. Что такое по сравнению с вечностью пять дней?
Собеседник произнес: «Боже упаси!» Даже если это просто оговорка, дьявол и ему подобные не должны делать такие оговорки. Во всяком случае, в книгах так написано. Вот черт! Ну и мысли у меня. «Бог», «Дьявол». А я, конечно, главный праведник, чья душа позарез нужна... для чего?
— Ну, хватит, — сказал незнакомец, — мне пора двигаться. Вы победили. Пять в день, я согласен. Итого: двадцать пять на руки. — Он вытащил две плотные пачки купюр. — Сейчас сосчитаем...
— Я передумал, — деньги выглядели очень заманчиво и доставались слишком легко, а потому таили какую-то опасность. — Вы мне наболтали какой-то бред про внутренние органы со скелетами, приплели бессмертие души и считаете, что этого достаточно? Как я могу свою бесценную, бессмертную душу сдать напрокат подобно автомобилю? Неизвестно кому, неизвестно зачем? А может быть, вы ее за пять дней так уделаете, что потом она и за миллион вечностей в себя не придет! Ну-ка, объясните мне просто и доходчиво: зачем вам нужна моя душа на пять дней? О деньгах пока вообще речь не пойдет.