Они хотели создать своего «космического динозавра», уже на новой элементной базе и с использованием новых двигателей (точнее, русских копий реактивных двигателей) и других систем.
Так они хотели восстановить «Статус-кво», тем более, что у истоков создания американского «космического динозавра» стоял китайский профессор Цянь Сюэсэнь.
Профессор Калифорнийского технологического института Цянь Сюэсэнь еще в 1949 году начал перспективные исследования по использованию аэробаллистических ракет в пассажирских перевозках. Впоследствии он вернулся в Китай и возглавил национальную космическую программу.
Таким образом китайцы вполне оправданно считали теперешнюю реализацию программы «Чайна Дайна Соар» возвращением к истокам.
И сейчас первые китайские аэрокосмолеты атаковали русский «Язон». Но сдаваться русские не собирались, даже несмотря на численное превосходство.
Майор Артем Рахимов отработал ручкой управления и педалями, заставив «Язон» резко перевернуться «с ног на голову», впрочем в невесомости понятие верха и низа отсутствовало по определению. Очередная манипуляция ручкой управления, педалями и рычагом управления двигателями, и русский боевой аэрокосмолет уже заходит в хвост китайскому «космическому динозавру»!
Действительно – бой в космосе, это – нечто особенное, ни на что не похожее действо со своими тактическими приемами, хитростями и возможностями.
Китайские аэрокосмолеты попытались перестроиться, чтобы атаковать «Язона», да не тут-то было! Оригинал по определению лучше копии, это касается и реактивных двигателей. А у русских они были лучшими в мире!
Плазменный факел форсажного пламени маршевого двигателя русского боевого аэрокосмолета казался оторвавшимся от солнечной короны протуберанцем. Вокруг основного сопла то и дело вспыхивали дюзы маневровых движков. Перегрузки пытались сдавить, скрутить, смять тела русских космолетчиков, но те, сквозь кровавую пелену в глазах, продолжали бросать вызов законам небесной механики. И они победили!
«Сначала победи, а затем сражайся»! – гласит известная китайская поговорка. Русские победили. Ракеты, запущенные с китайских аэрокосмолетов, в очередной раз прошли мимо. А вот комбинированные обзорно-прицельные комплексы русского «Язона» надежно держали цель.
На поляризованной лицевой пластине гермошлема майора Артема Рахимова перекрестье прицельной метки раздвоилось: светящиеся крестики легли на две независимые цели. «Захват произведен. Пуск разрешаю», – подтвердила система голосового оповещения. Майор Рахимов нажал гашетку отправив залпом сразу четыре «Горгоны» по двум целям одновременно.
Один из атакованных китайских «динозавров» сумел уйти от первой ракеты класса «космос-космос». Но зато вторая попала прямо в его кормовой двигательный отсек. Микрокумулятивно-стержневая боеголовка поразила двигательный отсек. Камера сгорания сдетонировала, выпустив на волю ревущий рукотворный протуберанец. Сдетонировали баки с гептилом, ракетным топливом и окислителем – азотным тетраоксидом. Они разнесли вдребезги китайского «космического динозавра». Второй «Тяньлун» «поймал» сразу две ракеты, превратившись в пылающее облако плазмы.
Но китайцы, несмотря на потерю сразу двух боевых единиц, продолжали космический бой. Они попытались сблизиться с русским боевым аэрокосмолетом и взять его в «клещи».
Резким маневром Артем Рахимов ушел от атаки. Выполнив разворот с большой перегрузкой, он поймал в поле зрения оптико-электронного комбинированного прицела еще одного китайского «космического динозавра» и ударил по нему из пушки. Электрокинетическое орудие выплюнуло очередь 45-миллиметровых корректируемых снарядов с инфракрасными головками самонаведения.
Разогнанный до скорости 12 километров в секунду стальной рой обрушился на несчастного «динозавра». Снаряды буквально аннигилировали китайский аэрокосмический корабль. На такой скорости не требуется даже взрывчатка – чудовищная кинетическая энергия снаряда гарантирует стопроцентное поражение цели.
Четвертого, и последнего, «Тяньлуна» нигде не было видно, видимо, китайские космолетчики почли за благо ретироваться с поля боя.
– Бой завершен. Штурман-навигатор, просчитайте курс и параметры входа в атмосферу Земли, – сказал по переговорному устройству майор Артем Рахимов.
– Вас понял, выполняю необходимые расчеты, – ответил Игорь Савиных. – Внимание, начать торможение… Угол атаки – шестьдесят пять градусов. Вход в атмосферу через три, две, одну секунду!
И в этот самый момент штурман-оператор Тарас Убийвовк прокричал по переговорному устройству:
– Командир, справа по корме – ракета!
А в следующий момент «Язон содрогнулся от страшного удара!
Это оставшийся, четвертый «Тяньлун» нанес удар. Китайцы, как всегда, взяли хитростью: они ушли в верхние слои атмосферы для того, чтобы образующаяся при трении о воздух плазма скрыла их корабль от локаторов «Язона». Поэтому-то вероломная атака и не была вовремя обнаружена системами предупреждения о нападении.
Аэрокосмолет «проваливался в атмосферу Земли, и это было смертельно опасно. Если угол и скорость входа в газовую оболочку планеты не будут соответствовать заданным параметрам, то русские аэрокосмолетчики повторят печальную судьбу Тунгусского метеорита.
«Язон» с трудом управлялся, системы одна за другой выходили из строя. Но Экипаж отчаянно боролся за живучесть космического аппарата.
– Командир, поврежден основной теплозащитный экран двигателя, перегрев канала инжектора. Мощность главного двигателя упала на сорок процентов, – доложил штурман-оператор. – Включаю резервный контур охлаждения. Повреждены отсеки правого борта, перебиты магистральные трубопроводы с хладагентом. Утечка газовой смеси во внешнюю среду.
– Понял тебя, – коротко ответил командир экипажа голосом, абсолютно лишенным интонаций. На чувства времени просто не оставалось. Ежесекундно «Язон» мог взорваться.
И нужно было принимать непростое, жизненно важное решение: попытаться сориентировать «Язон» в атмосфере, сбросить скорость до расчетной и продолжать торможение с последующим переходом на атмосферный полет. Существовала теоретическая возможность дотянуть до Уссурийска. А там – совсем недалеко, естественно – для многоцелевого ударного воздушно-космического корабля, находится Хороль с мощной посадочной полосой, резервным местом приземления для другого, еще советского аэрокосмолета «Буран».
Но тянуть в атмосфере на критически поврежденном, рискующем ежесекундно взорваться космическом корабле – это авантюра. Того, что летчики называют «разумный риск», в этом, как говорится – «ноль целых, хрен десятых».
Был еще один вариант. Такой же рискованный, но зато более оправданный: максимально форсировать режим работы маршевого двигателя и вырваться за пределы атмосферы! А там уже выполнить катапультирование и дожидаться спасательного корабля «Буран». Артем Рахимов знал, что именно на такой крайний случай на модернизированном космодроме «Свободный» готов к старту комплекс «Энергия»-«Буран». Но необходимо продержаться некоторое время на орбите, а ведь китайцы не дремлют. Подойдут на единственном уцелевшем своем «динозавре» и сожгут пламенем маршевых двигателей, чтобы боекомплект не тратить! И все же…
– Командир, наблюдаю критический вход в атмосферу искусственного тела, – доложил астронавигатор Игорь Савиных. – Судя по всему, это последний оставшийся аэрокосмолет. Что-то не так пошло у китайцев… Я наблюдаю, как у него плавится обшивка, начинается разрушение конструкции.
Гибель китайского аэрокосмолета по неосторожности его экипажа, или по причине поломки стала последним доводом для майора Артема Рахимова в принятии непростого решения.
– Понял тебя. Тарас, отрегулируй управляющие катушки магнитного поля. Всю энергию дай на вспомогательный защитный экран двигателя.
– Уже делаю. Только все равно вспомогательный экран накроется через полчаса. Плюс-минус пять минут.
– Знаю, хотелось, конечно же, «плюс»… Но нам больше и не надо. И сразу же давай мне обратный отсчет.
– Понял. Выполняю, – пальцы штурмана-оператора проворно забегали по сенсорным панелям пульта управления маршевого двигателя.
– Игорь, в эфир – SOS. И наши координаты через двадцать минут.
– Понял, командир.
Майор перевел боевую виртуальную систему в режим борьбы за живучесть. В этом случае комплексы коммуникаций всех трех членов экипажа работали в режиме локальной сети с обратной связью, это позволяло резко сократить время на принятие решения. А в аварийной ситуации, когда счет времени идет на секунды, это многого стоит.
Вообще-то, по инструкции следовало заглушить маршевый двигатель, но в таком случае и так сильно поврежденный «Язон» становился просто беззащитным куском металлолома. Поэтому в нарушение всех инструкций главный двигатель продолжал работать. Они медленно, но верно выходили из губительных сейчас огненных объятий атмосферы родной планеты. И, чтобы вернуться туда в целости и сохранности, нужно сейчас очень постараться.
– Так, внимание, нам нужно подняться хотя бы на двести километров, тогда у нас появится возможность спастись.
– По времени это пятнадцать минут, командир, – подсказал штурман-навигатор.
– Знаю, тезка. Рассчитай импульсы ускорения и торможения на чрезвычайном режиме маневровых двигателей.
– Так точно. Только маневровые двигатели сгорят.
– Да и хрен с ними. Нам главное живыми из этой передряги выбраться. После чего мы катапультируемся. Все ясно?
– Да.
Времени на споры попросту не было. В полете, неважно – космическом или атмосферном, все решают секунды. И сантименты вроде: «Командир, мы тебя не бросим!» остаются лишь крутым киногероям. Тем более, что командир может принудительно катапультировать всех членов экипажа.
«Язон» отчаянно тянул вверх. Перегрузки и жар терзали человеческий организм, но космолетчики на грани беспамятства продолжали сражаться за живучесть корабля, споря с неумолимой судьбой. И только так, совершив маленькое чудо, можно было спастись.