х его автомобиль, сидели неподвижно, и это давало шанс в любой момент уйти, сделав трюк – свернув на тротуар. Этой возможности крутые парни в крутых тачках не учли.
Мужчина в куртке (лет под сорок, глаза холодные, ничего не выражающие, недобрые, такие бывают у профессиональных убийц) отступил к «Мерседесу», не спуская глаз с пистолета. Расстояние между машинами не превышало метра, и пассажиры «мерса» тоже увидели оружие в руке Егора.
– Отставить, Николай, – сказал тот, кто сидел справа от водителя, молодой, с роскошными длинными волосами цвета воронова крыла, в отличном темно-коричневом костюме с ярким галстуком. Окинул Крутова оценивающим взглядом, в котором не было страха. – Опустите пистолет, Егор Лукич. Я Быченко. Просто захотелось посмотреть на человека, который так сильно не дорожит жизнью.
– Ошибаетесь, – равнодушно сказал Крутов. – Я дорожу жизнью. Но еще более я дорожу честью. Я уже говорил вашему представителю, что не хочу работать с вами. Если вы не оставите меня в покое, я приму ответные меры.
– Какие, если не секрет?
– Секрет, – улыбнулся Крутов с простодушным видом. – Я, видите ли, специально тренирован для ведения переговоров с такими людьми, как вы. Даже сейчас вы находитесь в поле зрения моего человека, который держит вас на мушке. Так что делайте выводы, господин главный ловчий.
Быченко скользнул взглядом по домам на обеих сторонах улицы, махнул рукой водителю:
– Поехали. – Посмотрел на Крутова. – Жаль, что вы такой… независимый. Это может помешать вашему бизнесу.
«Мерседес» уехал, за ним выехали со стоянки и машины сопровождения. Стоило им скрыться, как из здания напротив, где располагался офис издательского центра, выбежала Елизавета.
– Ты еще здесь?! Что случилось?! Я почувствовала тревогу и поняла, что тебе угрожает опасность. С тобой кто-нибудь разговаривал?
– Успокойся, – с удовольствием посмотрел на раскрасневшуюся, удивительно похорошевшую жену Егор. – Все в порядке. Ты самая красивая женщина, какую я только встречал в жизни! Целуй и возвращайся, я буду дома.
Лиза поцеловала его в щеку, и Крутов тронул машину с места. Думал он в этот момент о том, поверил ли Быченко в сказку о «человеке, который держал его на мушке». Такого человека, к великому сожалению, не существовало.
АЛТАЙФЕДОТОВ
– Иди ко мне, милый, – сладким голосом проговорила она, сбрасывая с себя полупрозрачную рубашку.
Ираклий протянул к ней руки, коснулся упруго-податливой груди и… проснулся. С минуту лежал, приходя в себя, утихомиривая бешено разогнавшееся сердце и усмиряя напрягшийся низ живота, потом криво улыбнулся и произнес вслух:
– Жениться тебе пора, полковник. Так и свихнуться недолго… если такие сны косяком пойдут.
После первой неудачной попытки жениться двенадцать лет назад Федотов не пытался больше связывать свою жизнь узами брака, ставить свободу в зависимость от желаний женщины. Время от времени он завязывал отношения с представительницами прекрасной половины человечества, но все они не соответствовали его понятию идеала и быстро надоедали. Ираклий любил порядок, тишину, строгость во всем, хотя при этом по характеру не склонен был подчиняться внутренней дисциплине, подавляющей инстинкты. Для него представление о совершенно правильном соотношении свобод мужчины и женщины всегда было связано с улыбкой ликующей природы, поэтичностью и любовным напряжением, с тем, что по нынешней моде называлось эросом. Страсть для него не ассоциировалась с беспорядком, а любовь – с необузданным излиянием – поток, огонь, ураган, стихия, но и обвинять себя в отсутствии стремлений к семейной жизни он не мог. Не получалось – и все тут! Но жизнь проходила мимо, и тело постоянно просило главного касания – к женщине, а душа прислушивалась к голосам нерожденных детей, и мозг послушно искал самовыражения – в иллюзии, во сне, где Ираклий не владел собой в прежней степени.
Все люди по ориентации деятельности делятся на «людей – от…» и «людей – к…». То есть одни строят жизнь таким образом, чтобы уйти от чего-то – нищеты, боли, горя, конфликта, вторые же идут к – славе, богатству, почету, пониманию, любви. Ираклий в этой раскладке занимал срединное положение и понимал это, хотя синдромом приобретенной индивидуальной беспомощности не страдал, однако ломать приоритеты и шкалы ценностей не хотел. Хотя теперь уже ясно видел, что его цель в жизни просматривается плохо, а путь хаотичен. Пора было формулировать задачу и находить пути для ее решения. Любимая женщина могла бы помочь этому.
– Да где же ее взять… – пробормотал он, заставляя себя встать и начать ежеутреннюю тренировку по системе лунг-гом.
В восемь он уже завтракал: лапша по-китайски, с овощами и перцем, травный чай, сыр. В девять был в офисе Боевого братства, где его ждал какой-то ранний посетитель в длинном сером плаще, с виду – замученный проблемами мелкий клерк.
– Вы ко мне? – спросил Ираклий.
– К вам, Ираклий Кириллович.
Ираклий насторожился, но виду не подал. Этого человека он раньше не встречал, между тем тот знал, как его зовут.
– Бывший офицер, военнослужащий? Есть проблемы? Проходите, пожалуйста.
– Офицер, но не бывший, а проблемы скорее у вас, чем у меня.
– Кто вы? – пристально глянул на бледновато-помятое лицо посетителя Федотов.
– Подполковник Калитин, заместитель начальника управления Федеральной службы безопасности по Алтайскому краю.
– О! – поднял брови Ираклий. – Такие гости и без охраны!
– Ну почему без охраны, – улыбнулся Калитин. – Один со мной, двое внизу, все как положено.
Только теперь Ираклий обратил внимание на еще одного посетителя, вернее, посетительницу, тихо сидящую в уголке приемной. Вопросительно глянул на подполковника. Тот кивнул.
– Мужикам до нее далеко.
Ираклий встретил взгляд молодой женщины и понял, что Калитин прав: это был взгляд человека, прошедшего огни и воды и великолепно владеющего собой.
– Извините, вам придется подождать здесь.
Женщина бросила еще один взгляд на своего начальника и осталась сидеть в приемной в той же позе.
Они прошли в кабинет главы Боевого братства. Ираклий усадил гостя напротив себя, предложил:
– Кофе, соки, чай?
– Спасибо, я уже завтракал, – ответил Калитин. – У меня к вам накопилось немало вопросов, Ираклий Кириллович, хотелось бы получить на них ответы. Историю вашу с увольнением из органов я знаю, в тех пределах, конечно, в которых мне позволено ее знать. Однако неясной осталась причина. Может быть, поделитесь?
– Я ушел не сам, – лаконично сказал Ираклий.
– Это-то как раз понятно. Как известно, уходят и солдаты и министры, только министры – со своих постов, а солдаты, как правило, – из жизни. Насколько я знаю, вы не из министров?
– Не успел дойти до кресла, – усмехнулся одними губами Ираклий. – Какие еще вопросы вас интересуют?
– Откуда вы знаете капитана ФАПСИ Болдырева?
– Он муж моей двоюродной сестры.
– Понятно. Вы часто с ним контактируете?
– Не очень, всего-то два раза и встречались.
– А когда виделись в последний раз?
Ираклий почувствовал тревогу.
– Дней пять назад. Что случилось, подполковник? Что вы крутите вокруг да около?
Калитин помолчал, разглядывая на столе статуэтку Георгия Победоносца, пронзающего змея.
– На него совершено нападение.
Ираклий вздрогнул.
– Та-ак! Он…
– Жив пока, находится в нашей ведомственной клинике. В него стреляли, одна пуля в легком, вторая прошила шею, но, к счастью, не задела горла и артерий.
– Кто?
– И мы хотели бы знать – кто, – поморщился Калитин.
– Надеюсь, вы пришли не за тем, чтобы предъявить обвинение мне?
– У вас нет причин.
– Спасибо и на том. Навестить его можно?
– Да, я дам разрешение. Еще вопрос: вы ничего не слышали о крутой разборке на Чуйском тракте?
– Нет, – не моргнув глазом ответил Ираклий. – А что там произошло?
– Кто-то взорвал джип «Чероки» со всеми седоками, а затем угрохал пассажиров «Мазды».
– Вы думаете, это сделал один человек? Одна группа?
– Может быть, и не одна. Значит, вы ничего об этом не слышали?
Ираклий перестал казаться добродушным.
– Знаете что, подполковник, если это допрос, то…
– Нет-нет, ни в коем разе, – замахал руками Калитин. – Я не следователь и задаю вопросы лишь ради любопытства. Дело в том, что в тот вечер в районе разборки видели ваш «УАЗ»… Но опять же, повторяю, мне нет до этого дела. Пусть такими вещами занимаются те, кому положено. Пришел же я к вам вот с чем. – Он сунул руку во внутренний карман плаща и вытащил надорванный листок бумаги с каким-то рукописным текстом. – Почитайте.
Ираклий взял лист и прочитал:
«1. Заняться поиском лиц, через которых можно выйти на объекты «л».
2. Установить прослуш. телефонов УВД и мэрии.
3. Собрать компромат на должност. лиц администрации края.
4. Склонить к сотрудничеству чиновников высш. эшелона власти края и УВД.
5. Пустить слух, что город Бийск контролируется человеком из мафиозного клана по кличке Федот.
6. Получить полную информацию о след. лицах: Федотов, бывший полковник ВК ФСБ; Корнеев, бывший майор ВК ФСБ; Дмитрий Власов, учитель, ныне – отец Димитрий, протодиакон одного из бийских монастырей.
7. Выявить всех специалистов по компьютерам и…»
Дальше текст обрывался по причине отсутствия части страницы.
Ираклий поднял глаза на посетителя.
– Что это?
Взгляд Калитина на мгновение стал по-змеиному завораживающим и острым.
– Этот документ мы обнаружили в салоне взорванного джипа. Не подскажете, почему в нем мелькает ваша фамилия? Какая связь между вами и тем, кто погиб в джипе?
– Никакой, – бесстрастно сказал Ираклий.
– И последний вопрос, – продолжал Калитин, как бы не слыша ответа. – Где, когда и кому вы наступили на мозоль, коль вами заинтересовались люди из Российского легиона?
– Откуда? – сделал изумленное лицо Ираклий.