И так, прохаживаясь по улицам, он оказался вдруг перед чьим-то великолепным дворцом.
— Ах, какой дворец! — воскликнул Иссимбоси. — Я хочу жить в нем!
А надо вам знать, что у Иссимбоси слово никогда не расходилось с делом. Вот почему, не раздумывая долго, он прошел в ворота, поднялся на ступени и очутился в комнатах дворца. Дворец этот принадлежал первому министру императорского двора — князю Сандзё.
Никто из стражи даже не заметил, как Иссимбоси проник в покои первого министра. Министр важно восседал на камидза[6].
— Здравствуйте, господин мой! — сказал громко Иссимбоси.
— Кто это здоровается со мной? — удивился Сандзё. — Я никого не вижу!
Иссимбоси подошел совсем близко к камидза и сказал громче прежнего:
— Я здесь, господин мой. Я стою у ваших ног!
Министр опустил вниз глаза и увидел крошечного человечка.
— Кто ты, откуда? — удивился Сандзё.
— Меня зовут Иссимбоси. Я пришел в Киото, чтобы посмотреть, кто и как здесь живет. Позвольте мне остаться у вас и служить вам!
— Да разве ты на что-нибудь годен? Над тобой все мои слуги станут смеяться!
— Пусть только посмеют! — воскликнул сердито Иссимбоси и выхватил из соломенных ножен свою шпагу-иголку.
— Ара![7] Вот ты какой отчаянный! — сказал министр. — Ну что ж, мне нужны смелые люди. Оставайся, служи мне.
Так Иссимбоси поселился во дворце первого министра императора — князя Сандзё.
Прошло немного времени, и нового слугу все полюбили. Иссимбоси был приветлив, весел, услужлив. Приказания министра он выполнял быстро и хорошо.
Особенно привязалась к Иссимбоси дочь князя — пятнадцатилетняя Огин. Иссимбоси играл для нее на бива[8], пел ей деревенские песни и сопровождал Огин во время прогулок.
Однажды во время прогулки Иссимбоси и Огин сами не заметили, как оказались за стенами города. Невдалеке темнел лес, в котором водились страшные черти.
И как только Иссимбоси и Огин подошли к лесу, оттуда выскочил громадный черт. За поясом у черта вместо меча была заткнута небольшая колотушка.
Увидев черта, Огин в страхе бросилась бежать в Киото. Но Иссимбоси не сдвинулся с места. Он обнажил свой меч и грозно выкрикнул:
— Стой! Ни с места!
Удивился черт:
— Кто кричит?
А Иссимбоси снова:
— Стой, не то проткну тебя мечом!
Только теперь заметил черт Иссимбоси. Заметил, — и давай смеяться. Уж очень смешно размахивал иглой Иссимбоси.
Кончил черт смеяться, заорал:
— Ах ты, ничтожная улитка! Да я тебя живьем проглочу!
И, схватив Иссимбоси, черт проглотил его.
Как только Иссимбоси попал черту в живот, он начал колоть чудовище своей иглой.
Завопил черт страшным голосом; глаза его от боли на лоб полезли.
А Иссимбоси, не переставая, все колет да колет черта иглой.
От боли у черта даже ноги подкосились. Упал он на землю, завыл, стал кататься — ничего не помогает: колет его Иссимбоси без устали.
Наконец догадался черт, как спастись от смерти. Набрал он в себя воздух, а потом, что было силы, выдохнул его. Вместе с воздухом выдохнул он и Иссимбоси.
Обрадовался черт, что никто его больше не колет, и помчался в лес. Только колотушка осталась на том месте, где он катался.
Иссимбоси поднял колотушку и бросился догонять Огин. А Огин стояла у городской стены и плакала. Она была уверена, что огромный черт убил крошечного Иссимбоси.
— А вот и я! — весело сказал Иссимбоси и помахал, как ни в чем не бывало, колотушкой черта.
— Спасибо, спасибо тебе! — воскликнула Огин. — Если бы ты не остановил черта, он утащил бы меня в лес! Пойдем скорее домой, я расскажу отцу о твоей храбрости…
И они отправились домой.
Иссимбоси шел рядом с Огин и размахивал колотушкой. И случилось так, что он коснулся колотушкой веера Огин. И сразу же этот веер стал вдвое больше. Удивился Иссимбоси, прикоснулся колотушкой к своему мечу. И меч его тоже сразу же стал вдвое длиннее.
— Черт потерял волшебную колотушку! — закричал Иссимбоси. — Смотрите, что сейчас будет!
Он заметил под деревом червяка, прикоснулся к нему колотушкой — и червяк стал не менее ужа.
— Дай мне скорее эту колотушку! — воскликнула радостно Огин. — Я знаю, что надо делать!
Огин схватила колотушку и пять раз подряд прикоснулась ею к голове Иссимбоси. И от каждого прикосновения колотушки Иссимбоси становился все больше и больше. Наконец, когда Огин прикоснулась к нему шестой раз, Иссимбоси превратился в рослого, красивого юношу.
Когда Иссимбоси и Огин вошли в покои Сандзё, министр спросил:
— Кто этот юноша, почему он находится в моем доме?
Тогда Огин рассказала, как Иссимбоси спас ее от черта, как черт потерял от страха волшебную колотушку и как Мальчик с пальчик превратился в высокого красивого юношу.
Иссимбоси сделал шаг вперед, поклонился министру и сказал:
— Я люблю Огин, и Огин любит меня…
А дочь Сандзё тоже сделала шаг вперед и тоже сказала:
— Неужели вы не позволите своей дочери выйти замуж за того, кто спас ей жизнь?
Нечего и говорить, что министр сделал так, как просила Огин. Иссимбоси стал мужем Огин. Вскоре в Киото приехали родители Иссимбоси. И все в доме Огин и Иссимбоси жили весело, дружно, как и полагается жить хорошим людям.
Царь обезьян и волшебная монета
давние-давние времена жил в одной горной деревне старик. Было у него три сына. Старшего звали Итиро, среднего — Дзиро, а младшего — Сабуро. Решили старшие братья в город податься, на службу поступить — уж очень не хотелось им с отцом в бедности жить. Остался старик с младшим сыном.
Вот как-то раз дал отец Сабуро монетку в одну йену и говорит:
— Сходи, сынок, на базар, купи что-нибудь.
Отправился Сабуро в путь. Вышел он из деревни, два ри[9] всего прошел, вдруг видит — тащит старуха кошку на соломенной веревке, да еще ее, бедную, палкой бьет.
— Эй, бабушка, зачем ты кошку бьешь? — закричал Сабуро.
— Моя кошка, что хочу, то и делаю, — рассердилась старуха. — Глупая она: чужих кур да гусей таскает, а мышей не ловит. Нет от нее никакой пользы, вот и хочу я ее в реке утопить.
— Подожди, бабушка, — взмолился Сабуро. — Не топи кошку, отдай ее лучше мне. А я тебе за это одну йену дам.
— За кошку одну йену дашь? — удивилась старуха. — Что ж, давай!
Отдал Сабуро старухе монетку и получил за нее кошку. Взял он ее на руки и говорит:
— Идем, кошечка, ко мне жить. Я тебя никогда обижать не буду.
Так с кошкой домой и вернулся.
На следующий день отец снова дал Сабуро монетку в одну йену и отправил его на базар.
Прошел Сабуро два ри, вдруг видит — идет ему навстречу старик, на соломенной веревке собаку тащит, да еще ее, бедную, палкой бьет.
— Дедушка, зачем же ты собаку бьешь?! — закричал Сабуро.
— Бесполезная это собака, — ответил старик, — дом не сторожит, а только овец да свиней у соседей таскает. Надумал я в реке ее утопить.
— Дедушка, не топи собаку, — попросил Сабуро, — отдай ее лучше мне. А я тебе одну йену заплачу.
— За собаку одну йену заплатишь? — удивился старик. — Что ж, забирай!
Отдал Сабуро старику монетку и получил за нее собаку.
— Идем, собачка, ко мне жить, — говорит. — Никто тебя больше обижать не будет.
И на третий день вновь получил Сабуро от отца монетку в одну йену и на базар отправился.
— Только ты, сынок, не трать деньги попусту, — попросил отец. — То, что ты кошку с собакой от смерти спас — это хорошо. Да вот только дал я тебе сегодня последнюю монетку, ничего больше у нас нет.
Пришел Сабуро на базар. Ходил-ходил, да так ни с чем и ушел. Идет по лесу, вдруг видит — на опушке дети играют. Остановился посмотреть — а у детей в руках маленькая обезьянка бьется-вырывается.
— Что же вы, негодные, делаете? — закричал Сабуро. — Зачем мучаете маленькую обезьянку?
— Глупая это обезьянка, ничего делать не умеет. Такую и помучить не жаль, ответили дети.
— Отдайте мне обезьянку, я вам за нее одну йену заплачу, — предложил Сабуро.
— И правда заплатишь? — не поверили дети. — Забирай ее скорее!
Схватили дети монетку и прочь побежали.
Погладил Сабуро обезьянку и говорит:
— Маленькая ты еще, потому и не знаешь, как опасно одной по лесу гулять. Не понесу я тебя в деревню, а отпущу на волю. Беги скорее!
Обрадовалась обезьянка, склонилась перед Сабуро в поклоне, а потом быстрее в горы поскакала.
А тем временем совсем темно стало. Идет Сабуро по лесу и думает: «Как теперь отцу на глаза показаться — ни покупок, ни денег у меня нет». Сел он под большое дерево, думать стал, что ему дальше делать. Вдруг слышит — зовет его кто-то: «Кя, кя, кя!». Обернулся — стоит перед ним маленькая обезьянка.
— Зачем ты назад вернулась? — удивился Сабуро. — Опасно здесь, скорее уходи!
Заговорила тут обезьянка человеческим голосом:
— Пришла я, Сабуро, поблагодарить тебя за спасение. Рассказала я о твоем добром поступке своему дедушке. Очень он захотел тебя увидеть. Знай же, Сабуро, что мой дедушка царь всех обезьян!
Подивился Сабуро — какие только чудеса на свете не случаются! Очень ему любопытно стало на обезьянье царство посмотреть.
— Ладно, говорит, — веди меня к своему дедушке.
Отправились Сабуро с обезьянкой в дорогу. Долго они шли: и в ущелье спускались, и на гору поднимались, и лесом густым пробирались. Подошли они, наконец, к большим скалам. Смотрит Сабуро, а в скалах — настоящий дворец построен, и стражники с копьями у ворот стоят. Огромно царство обезьяньего правителя. В центре костер горит, да так ярко, что светло во дворце, как днем. А в глубине — сам царь обезьян восседает. Совсем старым он оказался, морщинистым, из ушей седые пряди волос спускаются.
— Входи, Сабуро, в мой дворец, — пригласил юношу царь. — Поведала мне внучка о том, что ты ее от смерти спас. Если бы не ты, была бы у нас большая беда. Будь в моем дворце желанным гостем, живи с нами, сколько пожелаешь!