Да, здесь здорово все изменилось. Раньше это был вполне рядовой универмаг с рядовыми товарами, а теперь… Бутик на бутике.
Стоп!
Откуда я знаю, что здесь было раньше?! Не несколько месяцев назад, а раньше? Выходит, я уже и в прежние годы бывала в Питере? А почему бы и нет? Надо будет спросить у Инны.
Нужные покупки я сделала быстро, пакеты оттягивали руки. Я устала, разболелась голова. Выйти, поискать Олега? Но ведь мы с Инной договорились встретиться здесь, у выхода.
Где-то тут было кафе. Присесть, выпить стаканчик сока, съесть пирожное. Денег оставалось еще прилично, можно себе позволить. Надо же, с какой легкостью я трачу чужие деньги!
Но кафе я так и не нашла. Прошла по галерее и спустилась вниз. Нет, определенно надо выйти на улицу. От духоты меня начало мутить. Еще не хватало грохнуться здесь в обморок. До главного входа было далеко, и я поспешила к противоположному. И вдруг увидела у дверей черное пальто и красный шарф.
— Инна! — завопила я, бросившись к ней, даже не подумав, что это может быть и не она.
Но это была она. Она — и не одна. Высокий худой мужчина с блестящими залысинами, наклонившись, целовал ее в щеку.
Пробежав по инерции еще пару шагов, я остановилась, глупо открыв рот. Инна молча смотрела на меня и была похожа на разъяренную кошку. Мне даже показалось, что я вижу прижатые уши, сощуренные глаза, оскаленные клыки и выпущенные когти.
А еще мне показалось… Наверно, я совсем спятила, но мне показалось, что где-то рядом, совсем рядом стоит Андрей. Я беспомощно огляделась по сторонам.
Разумеется, никакого Андрея. Да и тот, мордатый с залысинами, исчез как по волшебству. Впрочем… Я узнала его. Я видела его. Я видела его… в квартире Инны. В тот самый день.
Мне стало так страшно, что голова сама собой перестала болеть, а ноги заледенели, словно я шла по снегу босиком.
Инна схватила меня за руку и потащила к выходу. Ее ногти впились мне в запястье, но я почти не чувствовала боли.
— Шпионить за мной вздумала, сука? — прошипела она.
— Я… не… — забормотала я, но Инна еще сильнее сжала мою руку, и я замолчала, с трудом сдерживая слезы.
Мы вышли на Невский, свернули за угол, нашли Олега и отправились домой. Всю дорогу Инна молчала — мрачнее тучи. Однако у самого дома ей удалось что-то сделать со своим лицом, оно стало спокойным и даже вполне веселым.
— Только попробуй открыть рот, — сказала она мне в лифте, улыбаясь какой-то змеиной улыбкой. — Сильно пожалеешь.
Денис был уже дома.
— За покупками ездили? — спросил рассеянно. — Ну и молодцы.
Поздно вечером, когда я уже лежала в постели, дверь тихо приоткрылась, и в комнату проскользнула Инна.
— Не спишь? — прошептала она и присела на край тахты. — Не притворяйся, знаю, что не спишь. Ты извини, я погорячилась. Понимаешь, я просто не ожидала… Это мой старый знакомый, я его случайно встретила. А Денис… Он здорово ревнивый. Узнает — такое начнется.
Я молчала. Ее голос был… ярко-красным, как ее шелковый шарф, с буро-зелеными полосами. Он был липкий и холодный, как болотная грязь. От него пахло потом, какой бывает от страха, и кошачьей мочой.
Она врала.
Инна встала и исчезла так же тихо, как и появилась. Мне не спалось. Часы на стене громко и сочно цокали стрелками. По проспекту изредка пробегали запоздалые машины, вслед за ними по потолку ползли полосы света.
Страх клубился, как дымок. Он был вокруг меня, просачивался в щель под дверью, обволакивал, дурманил. Противно холодея, я прислушивалась к ночным шорохам. Казалось, что Инна дождется, когда я усну, придет и задушит меня.
Я пыталась отогнать эти мысли. Что за глупости! Это все страх, который не дает мыслить здраво. Но горький сок паники все сильнее заполнял рот. Я чувствовала опасность, как дикое животное — всем существом. Хотелось встать, одеться и тихо уйти. Куда угодно, подальше отсюда. Найти Андрея! Ведь не зря он почудился мне в «Пассаже»!
Я села на постели, но тут же снова укрылась одеялом с головой. Потому что подумала: Инна услышит, что я пытаюсь уйти, и тогда мне точно не выбраться отсюда живой.
И вдруг совершенно неожиданное сожаление бросило меня в жар.
Я жалела о том, что икона, подаренная мне бабой Глашей, осталась в Сочи, в домике Кириной сестры. Что бы я сейчас только не отдала, лишь бы икона эта оказалась здесь, на стуле рядом с тахтой.
— Дорогой… Николай Чудотворец, — прошептала я и запнулась. Разве к святому можно обращаться «дорогой»? А как нужно? Откуда я знаю! — Святой Николай Чудотворец! Помоги мне… пожалуйста.
Ну и молитва! Даже если святые действительно есть, если они действительно кому-то помогают, как утверждали баба Глаша, Кира и церковные бабушки, вряд ли ему понравится такая глупая просьба. Тем более на иконах он такой строгий.
Денис вышел из ванной и увидел в прихожей Марину. Полностью одетая, она, стараясь не шуметь, вынимала из шкафчика свои сапоги.
— Куда это ты собралась?
Марина вздрогнула и уронила сапог. Дверь спальни открылась, появилась Инна. Ни слова не говоря, стала на пороге и уставилась на Марину.
— Я… еще не все купила вчера, — пробормотала Марина, глядя в пол. — Ты меня не подвезешь?
— Так ведь рано еще, — удивился Денис. — Вызовите Олега, съездите с Инной. Честно говоря, мне страшновато тебя одну отпускать.
Инна еле слышно хмыкнула.
— Я не люблю вместе с кем-то по магазинам ходить, — заупрямилась Марина.
Инна хмыкнула снова.
— Да перестань ты хрюкать! — разозлился Денис. — Марин, а ты перестань выделываться! Не хочешь с Инкой, пусть она вызовет Олега, поедешь с ним. Все. Одну я тебя не отпущу.
Инна хотела что-то сказать, но в этом время запищал его сотовый. Денис достал трубку, посмотрел на экранчик. Номер не определялся. Пожав плечами, он поднес трубку к уху.
— Ты?! — изумился он, услышав знакомый голос. — Послушай, перезвони мне минут через десять, ладно?
Инна, закусив губу, напряженно прислушивалась. Когда Денис закончил разговор, она состроила жалобную гримаску.
— Дениска, я хотела сегодня окна помыть. Грязные такие, просто ужас. Пока погода хорошая. А то пойдут дожди…
— Ну и что?
— Так одна я не могу. А если Марина уйдет…
— Помоете завтра.
— А если дождь? Обещали ухудшение погоды.
— Ну, помоете потом, когда снова будет улучшение, — начал злиться Денис. — Велика важность. Приспичило тебе, да? Послушай, — повернулся он к Марине, — тебе срочно нужно за покупками? Может, вымоете эти чертовы окна? А то ведь она будет ныть неделю.
— Хорошо, — помолчав, тихо сказала Марина и снова уставилась в пол.
Инна торжествующе улыбнулась. Денису от этой улыбки стало как-то не по себе, и он поспешил уйти. Даже не позавтракав.
К черту этих баб! Пусть разбираются, как хотят. Одной спозаранку приперло шмотки покупать. Видали? Дорвалась! Фотомодель! А другой это поперек горла. Нет, представьте себе, надо окна мыть. Денег жалко? Или она специально Маринку хотела разыскать, чтобы издеваться над ней? Отомстить за те ее фокусы?
Нет, к черту! Все к черту! Потому что…
Потому что снова запищал мобильник. Денис как раз подходил к стоянке. Руки задрожали так, что он едва не уронил трубку.
— Верка, откуда ты взялась?
— Приехала на конференцию по новым финансовым программам. В Москву. Узнала, что у вас в банке творится, и сорвалась на два дня раньше. Все равно там скука смертная, ничего нового, одно название. Полечу отсюда чартером.
— Ты где?
— У мамы.
— Приедешь? — Его голос предательски дрогнул. — Ко мне? Ну, туда, где мы?..
— Нет, День, лучше на нейтральной полосе, — усмехнулась Вера. — Давай в той гадкой мороженице.
— А почему не в Макдоналдсе? Во сколько?
— В двенадцать нормально?
До двенадцати еще предстояло дожить. Денис сел за руль и не сразу вспомнил, куда собирался ехать. В банк? К отцу? Почему-то было тяжело дышать. Цветов надо бы купить. Господи, какие цветы?! Еще пару недель назад ему казалось, что время течет мимо, омывая его, как пустынный остров. Теперь он буквально физически чувствовал, что время пошло сквозь него, и от этого было больно. Больно и страшно. Ему хотелось отбросить все. Все эти разговоры о Вере, Седлецком, Умываке, все сомнения и подозрения. Чтобы ничего не было. Только тот день, когда они встретились у Казанского. Но… Инна, ребенок? Как с ними быть?
Денис от досады стукнул кулаком по рулю, попал по клаксону, «Лексус» обиженно бибикнул.
Дверь за Денисом закрылась. Я по-прежнему стояла как дура с сапогом в руке. Инна улыбалась по-змеиному, потом что-то сотворила с лицом, и оно вдруг стало сладким и приветливым.
— Вот и хорошо, — сказала она. — Помоем окна, а потом позвоним Олегу. Поедешь одна. Ты же не маленькая, чтоб тебя за руку водить.
Мне хотелось заорать, ударить ее и убежать. Я боялась ее и ненавидела. Но змеиная улыбка Инны сделала свое дело. Словно загипнотизированная, я положила сапог и пошла в комнату переодеваться в спортивный костюм. Глупости, бубнил в голове какой-то сонный и ленивый голос блекло-розового оттенка, глупости. Ты все придумала. Ничего опасного тут нет. Никто не собирается тебя убивать. Это те хотели, которые привезли тебя в лес. И потом пытались добить в Сочи. Но не Инна же!
Она вышла на кухню почти в таком же спортивном костюме, как и я, только поновее и другого цвета. Мой был серым, а ее — цвета морской волны.
— Ну вот, — все так же сладко пропела она. — Сейчас позавтракаем — и за дело.
Я тупо жевала. Все тело охватила какая-то ватная слабость и истома. Словно во сне, когда видишь опасность и не можешь от нее убежать, потому что ноги не слушаются, когда хочешь защититься, но руки лишь слегка касаются противника.
После завтрака я так же тупо вымыла посуду. Инна в этом время намечала фронт работ.
— Начнем с гостиной, — заявила она, выгребая из кладовки какие-то тряпки, губки и бутылочки.