17. Не вспоминается ли в связи с этим греческий миф о Ганимеде, похищенном Зевсом, который явился в виде орла? «Птицы – это мысли, полет мыслей, – писал Юнг. – Орел… хорошо известный символ алхимиков. Даже lapis, rebis (составленный из двух частей и поэтому часто гермафродический как амальгама Солнца и Луны), часто представляется с крыльями знаменуя интуицию или духовную (крылатую) потенциальность. Как последнее средство, все эти символы описывают трансцендирующий сознание факт, который мы называем Самостью»18.
Данное толкование хорошо согласуется с той ролью, которую играет североамериканский пятнистый орел в обрядах индейских племен. Это также объясняет ношение орлиных перьев. Они являются аналогами золотых лучей короны европейских монархов. Это лучи духовного солнца, которое воин олицетворяет в своей жизни. Кроме того – как уже было сказано – их число в воинском головном уборе равно двадцати восьми, то есть числу лунного цикла смерти и обновления, так что здесь Sol и Luna снова соединились.
Не может быть никаких сомнений в том, что эта легенда сиу создана по крайней мере из тех же материалов и мыслей, что и великие мифологии Старого Света (Европы, Африки и Азии). Параллели как в смысле, так и в образах слишком многочисленны и слишком тонки, чтобы быть следствием банальной случайности.
Ведь когда священная женщина учила Стоящего Полого Рога пользоваться трубкой, она прикоснулась ее чашей к круглому камню, который до того положила на землю. «Этой трубкой ты будешь связан, – произнесла она, – со всеми своими родственниками: дедом и отцом, бабкой и матерью».
«Великий Дух, – объяснял знахарь, – это наш дед и отец; Земля – наша бабка и мать. Как Отец и Мать, они суть творцы всего сущего; как Дед и Бабка, однако, они находятся за пределами нашего понимания»19. Здесь предлагаются два способа восприятия Бога, которые Рудольф Отто в своей книге «Священное» описал как иррациональный и рациональный20. И именно об этих двух противоположностях пишет Джозеф Э. Браун в своем комментарии к обряду Черного Лося, а в Индии они называются ниргуна-брахман и сагуна-брахман, «Абсолют без качеств» и «Абсолют с качествами», соответственно, «То, что вне имен, форм и отношений» и «То, что персонифицировано как Бог».
«Этот круглый камень, – продолжала прекрасная женщина, – который сделан из того же красного камня, что и чаша трубы, твой отец Вакан Танка также передал тебе. Это Земля, твоя бабка и мать, и на ней ты будешь жить и расти. Эта Земля, которую он дал вам, красная, и двуногие люди, которые живут на ней, тоже красные; и Великий Дух также дал вам красный день и красную дорогу».
«Красная дорога, – объясняет Джозеф Браун, – это та, что идет на север и на юг и является хорошим или прямым путем, ибо для сиу север – это чистота, а юг – источник жизни… С другой стороны, есть “голубая” или “черная дорога” сиу, которая идет на восток и запад и является путем ошибок и разрушения. Тот, кто идет по этому пути, – сказал Черный Лось, – “сбит с толку, ибо им управляют его чувства, и он живет для себя, а не для своего народа”»21. Именно по этому пути пошел молодой индеец, которого съели змеи. И вот теперь мы замечаем, что даже этическая полярность, которую мы признаем между птицей и змеем как аллегорию крылатого полета духа и земной приверженности страстям, была предложена и здесь.
«Эти семь кругов, которые ты видишь на красном камне, – продолжала женщина, – представляют собой семь обрядов, в которых будет использоваться трубка… Будь добр к этим дарам и к своему народу, ибо они вакан [святы]. С этой трубкой двуногие люди размножатся и вырастут, и к ним придет все благое». Она описала обряды, а затем развернулась, готовясь уйти. «Я покидаю вас, но я буду продолжать оглядываться на ваш народ в каждом веке, ибо, помните, во мне четыре века, и в конце я вернусь».
Обойдя вокруг жилища по ходу движения солнца, она вышла, но, пройдя немного, оглянулась на людей и села. Когда она снова встала, они с удивлением увидели, что женщина превратилась в молодого красно-коричневого теленка бизона. Теленок прошел немного, лег и покатился, оглянулся на людей, а когда встал, превратился в белого бизона. Этот бизон прошел немного, покатился по земле, а когда поднялся, стал черным. Черный бизон пошел прочь, а когда оказался далеко от людей, повернулся, поклонился в каждую из четырех сторон и скрылся за холмом22.
Таким образом, женщина-вакан являлась фемининным аспектом мирового бизона. Она сама была земным красным теленком бизона, изображенным на чаше трубы, а также его матерью, белым буйволом, и его бабкой – черным. Она вернулась в вечный удел, подарив человеку те священные мысли и зримые вещи, с помощью которых он должен был соединиться со своей собственной вечностью, которая находится здесь и сейчас, внутри него и всего сущего в этом живом мире.
Поэтому давайте попробуем проследить за ней до самого истока.
Неолитические корни
Давайте сначала заглянем в глубокий колодец прошлого – колодец истории и предыстории, ведь на самом деле об истории и мифологии североамериканских коренных народов известно очень многое. Мы знаем, например, как уже отмечалось, что оглала-сиу не всегда были охотниками на бизонов, живущими на Великих равнинах. В XVI и начале XVII века они жили среди озер и болот верховья Миссисипи, в лесах Миннесоты и Висконсина, передвигаясь в основном на берестяных каноэ. Они были народом лесов, а не равнин, и о бизонах практически ничего не знали23. Белая женщина-бизон, вероятно, не могла быть элементом их мифологии в то время.
Однако многие другие элементы данного мифа могли быть известны им с давних времен: например, символизм священного оборота солнца, космического церемониального жилища и цикла четырех эпох. Кроме того, ритуал священной трубки наводит на мысль не об охотничьем, а о растительно-культурном происхождении, и действительно, сиу, прежде чем перебраться в XVI веке на свою стоянку у истоков «Отца вод», где они плавали на тонких берестяных каноэ по лесным рекам и озерам, обитали в более южной части долины Миссисипи, между устьями рек Огайо и Миссури. Этот регион ученые сегодня отождествляют с культурным комплексом «Средняя Миссисипи», где выращивали кукурузу, многие элементы которого, как известно, восходят к среднеамериканским традициям. Ведь уже около 500 г. до н. э. культурные элементы проникали и поднимались по великому водному пути Миссисипи из Мексики24, где испанцы, прибывшие в XVI веке (примерно в то время, когда племена сиу двигались от Средней Миссисипи на север), обнаружили процветающую и могущественную цивилизация с множеством религиозных практик, странно похожих на их собственные. Цивилизация была земледельческая, а год делили по астрономически правильному календарю. Уже были города, сравнимые по размеру, величию и уровню развития с величайшими городами Старого Света. Использование табака (не дикого, а культурного) в священной трубке очевидно не является ритуалом охотников. Кроме того, сиу и их соседи на равнинах не были просто охотниками. Они выращивали маис, тыкву и лимскую фасоль, которые, как и табак, пришли к ним с юга.
В целом известно, что в доколумбовой Средней и Южной Америке культивировалось около шестидесяти сортов одомашненных растений, включая кукурузу, тыкву, лимскую фасоль, ананас, арахис, авокадо, стручковую фасоль, белый и сладкий картофель, арбуз, помидоры. Шоколад, каучук и хинин также происходят оттуда25, как и табак[38].
Впечатляющее число полезнейших исследований было проведено в последнее время в тех частях Мексики и Южной Америки, где, как теперь считается, основные пищевые растения Нового Света были переведены из дикого состояния в одомашненное. Рассматриваемый доисторический период охватывает промежуток времени с 7000 до 1500 г. до н. э., при этом тысячелетие с 4000 до 3000 г. является переломным, поскольку именно оттуда мы имеем первые достоверные признаки одомашнивания растений. Наиболее плодотворными были раскопки в долине Техуакан и на юго-западе Тамаулипаса в Мексике: ряд строго контролируемых исследований глубоко залегающих слоев обломков в некогда обитаемых пещерах дал результаты, которые можно резюмировать следующим образом:
A. В пещерах долины Техуакан:
(1) На самом раннем, так называемом этапе Эль-Риего, ок. 7200–5200 гг. до н. э., обнаруживаются признаки ряда диких растений, впоследствии одомашненных: дикая тыква, перец чили, авокадо и дикий хлопок.
(2) Во время следующего этапа Кокскатлан, ок. 5200–3400 гг. до н. э., появляются признаки еще нескольких пищевых растений: амаранта, фасоли тепари, белой и желтой сапоты и примитивной кукурузы – некоторые из этих растений могли быть одомашнены, хотя, конечно, не кукуруза, которая здесь появляется впервые в археологической летописи.
(3) По-видимому, именно во время следующего этапа Абехас, ок. 3400–2300 гг. до н. э., кукуруза стала культивироваться, и с этого периода увеличиваются достоверные признаки занятий садоводством, дополняющим такие первобытные искусства добычи пропитания, как охота и рыболовство. Люди, следует отметить, все еще жили в пещерах.
Б. Одновременно, в Тамаулипасе:
(1) На этапе Инфиернильо, ок. 7000–5000 гг. до н. э., снова зафиксированы свидетельства того, что некоторые дикие растения впоследствии были одомашнены: агава, опунция, стручковая фасоль, перец чили, тыква.
(2) На этапе Окампо, ок. 5000–3000 гг. до н. э., появляются тыквы с более крупными семенами, а также желтые и красные крупные бобы – все или некоторые из них могли быть одомашнены.
(3) Во время так называемого этапа Ла-Перра, ок. 3000–2200 гг. до н. э., появляется одомашненная кукуруза, полученная, по-видимому, в результате развития Техуакана.
В. Существует также предположение, что одомашненная кукуруза могла попасть в Южную Америку примерно в это время, и что в Перу уже в 3800–3000 гг. до н. э. начали культивировать лимскую фасоль и бутылочные тыквы.