Образовалась красивая процессия: всадники на черных лошадях с чашей впереди, белые с травой, гнедые с трубкой, оленьи шкуры с цветущей палкой, затем все дети, юноши и девушки; далее четыре вождя племени с юными слугами; четыре советника с людьми средних лет; затем старики и старухи, ковыляющие с тростями и смотрящие в землю; за всеми следовал мальчик на гнедом коне, с луком, и за ним тянулся шлейф призраков предков, подобный туману, насколько хватало взора. «Узрите, – произнес голос, – добрый народ, свято шагающий по доброй земле».
Но впереди было четыре подъема – грядущие поколения, про которые Черному Лосю предстояло узнать. Сначала земля была зеленой. Затем тоже зеленой, но с более крутыми подъемами. Листья начали падать с деревьев, и Голос, предупредил: «Помни, что дали тебе твои шесть предков, ибо отныне твой народ столкнулся с трудностями: впереди черная дорога». Затем люди начали рассеиваться, «ибо у каждого, казалось, было свое собственное маленькое видение, которому он следовал, и свои собственные правила», и по всей вселенной бушевали ветры войны. На вершине этого трудного восхождения обруч народа был разорван, и следующее восхождение грозило смертельным голодом…
И вот наступает та часть видения, которую Черный Лось в более поздней жизни воспринял как символ духовного долга, возложенного на него Силами на благо его народа. «Но теперь, когда я вижу все это с одинокой вершины холма, – сказал он, будучи уже стариком, – я знаю, что это была история о могущественном видении, данном человеку слишком слабому, чтобы воспользоваться им. О священном древе, которое должно было расцвести в сердце народа цветами и пением птиц, а теперь засохло. И о мечте народа, которая умерла в кровавых снегах».
«Но если видение было истинным и могущественным, то оно истинно и могущественно и теперь, ибо все это – от духа, и именно во тьме глаз своих люди теряются».
В этот момент он увидел человека, стоящего на северной стороне голодающего поселения: все его тело было выкрашено в красный цвет, он держал копье и шел к народу. Там он лег и покатился, а когда встал, то оказался тучным бизоном. Там, где он стоял, выросла священная трава, на месте древа в центре обруча народа. Она выросла и принесла четыре цветка: синий (запад), белый (север), алый (восток) и желтый (юг).
«Теперь я знаю, что это значит, – сказал старый Черный Лось своему приятелю, поэту, – бизоны были даром доброго духа и были нашей силой, но мы должны потерять их, и от того же доброго духа должны найти другую силу»5556.
Затем последовало множество других чудес, вершиной которых стало прибытие мальчика, все еще верхом на своем гнедом коне, на самую высокую гору мира, пик Харни в Черных горах. «Но центр мира, – продолжал Черный Лось, – находится везде»57. И вот: «Я видел священным взором формы всех вещей в духе и формы всех форм, поскольку они должны жить вместе как одно существо. И я увидел, что священный обруч моего народа был одним из многих обручей, составлявших один круг, широкий, как дневной свет и как свет звезд, а в центре росло одно могучее цветущее древо, чтобы укрыть всех детей одной матери и одного отца».
Вскоре два копьеносца, которые впервые явились мальчику, вернулись и превратились в четыре стаи гусей, круживших над каждой четвертью земли. Снова появился облачный типи: под ним находились все животные и люди, и они ликовали. Шесть предков приветствовали его: «Он победил!» – воскликнули они, прогремев громом, и каждый из них снова преподнес дар. Типи качнулся и потускнел: показался лик земного дня. Солнце вскочило и, поднимаясь, запело: «Со зримым ликом я появляюсь. Священное, я появляюсь…» И когда пение прекратилось, мальчик, оставшись один и чувствуя себя потерянным, увидел на равнине деревню своего народа, свой дом, а внутри – мать и отца, склонившихся над больным ребенком. Когда он вошел, то услышал слова: «Кажется, мальчик…»
И вот он уже очнулся, привстал и сидит на кровати58.
Элементы (кирпичи) этого чудесного сна – древо в центре мира, пересечение двух дорог, мировой обруч, мировая гора, проводники, хранители, их дары и знаки, волшебные силы и т. д. – известны в мифах самых разных краев и народов. С другой стороны, ландшафт и связанные с ним животные, цвета четырех направлений, отношение к природе и сверхъестественному, важные роли бизона и лошади, трубка мира, подорлик и т. д. – это архитектура мифического мира североамериканских равнин. Наитие, породившее это видение в сознании девятилетнего мальчика, было одновременно и личным – в том смысле, что ни у кого другого такого видения не было, и коллективной – не только в том смысле, что образы были архетипическими, но и в том, что пророчество касалось судьбы всего народа. Это было предвидение надвигающегося кризиса, подсознательно прочувствованное, вместе с указанием способа его преодоления.
В возрасте семнадцати лет Черный Лось перевел часть этого сна в ритуал, церемонию для своего народа, которая действительно была проведена. «Человек, у которого есть видение, – объяснял он, – не может использовать его силу до тех пор, пока не исполнит его на земле, чтобы люди увидели»59. Так возникают мифологические и обрядовые системы. Ритуал – это форма, посредством которой человек участвует в мифе, приобщается к нему, отдает себя ему, а миф – это групповой сон, спроецированный из личного-коллективного видения провидца, одаренного человека.
И это условие преобладает даже в таких категорически антииндивидуалистических мифологических системах, как традиции Ветхого Завета и Корана, ведь в качестве источника вдохновения выдвигаются вовсе не групповые переживания, а голоса и видения, услышанные и увиденные отдельными людьми: Авраам, слышащий и внимающий голосу Господа (Быт. 12); Иаков, видящий свой великий сон о небесной лестнице (Быт. 28); Моисей и неопалимая купина, Моисей на горе Синай (Исх. 3 и 19), Мухаммед в пещере (Коран, Сура 96). Обычное христианское понимание «Благой вести» Иисуса, с другой стороны, состоит в том, что тот, кто принес ее – Агнец Божий – был воплощением самой святой силы, которая пришла в мир в конце старого и при открытии нового дня. Совсем как та прекрасная женщина, которая явилась, как бы ниоткуда, странным и удивительным образом, с даром Священной трубки – как раз тогда, когда оглала-сиу меняли один образ жизни (лесной) на другой (равнинный).
Видение Черного Лося было предвидением в 1873 году следующего перехода, который предстоял его народу – от охоты к земледелию (от бизонов к священной траве). Однако обещание было нарушено из-за форс-мажорных обстоятельств. В лето Господне 1890 состоялась битва при ручье Вундед-Ни.
«Ничто из того, что я когда-либо видел своими глазами, – поведал старый индеец своему приятелю в возрасте шестидесяти восьми лет, – не было столь же ясным и ярким, как то, что показало мне мое зрение; и никакие слова, которые я когда-либо слышал своими ушами, не были похожи на те, что я слышал. Мне не нужно было запоминать. По мере того, как я становился старше, значение образов и слов становилось все яснее и яснее; и даже сейчас я знаю, что мне было показано больше, чем я могу поведать»60.
1Brown Joseph E. The Sacred Pipe: Black Elk’s Account of the Seven Rites of the Oglala Sioux. Norman, Okla.: University of Oklahoma Press, 1953. P. 3–4, 80.
2 Ibid. P. 4, note 2.
3 Овидий. Метаморфозы. Кн. III, 143–252.
4 Brown Joseph E. Op. cit. P. 5, note 4.
5 Ibid. P. x – xii.
6 См.:. Hyde George E. Red Cloud’s Folk: A History of the Oglala Sioux. Norman, Okla.: University of Oklahoma Press, 1937. P. 3.
7 Brown Joseph E. Op. cit. P. 108.
8 Liber XXIV philosophorum, II; цит. в 3 и 4 томах большой обзорной работы «Маски бога»: Campbell J. The Masks of God. Vol. III: Occidental Mythology. P. 522; Vol. IV: Creative Mythology. P. 31, 36, 135[42].
9Фрэзер Дж. Дж. Золотая ветвь. М.: АСТ, 2006. С. 404.
10 Brown Joseph E. Op. cit. P. 3–7.
11 Ibid. P. 23.
12 Ibid. P. 25.
13 Francis La Flesche. War Ceremony and Peace Ceremony of the Osage Indians. Bulletin № 101, Bureau of American Ethnology. Washington, D.C., 1939. P. 62–63; цит. по: Brown Joseph E. Op. cit. P. 21.
14 Майтри-упанишада, 7:7 / Пер. А.Я. Сыркина.
15 Чхандогья-упанишада, 3:13:7 / Пер. А.Я. Сыркина.
16 Там же. 3:18:1–2.
17 Brown Joseph E. Op. cit. P. 6, note 9.
18 Юнг К.Г. Психология и алхимия. М.: АСТ, 2008. C. 221–222.
19 Brown Joseph E. Op. cit. P. 5–6, notes 6 and 7.
20 Отто Р. Священное / Пер. А.М. Руткевича. СПб.: Издательство С.‑Петербургского университета, 2008. С. 6–10.
21 Brown Joseph E. Op. cit. P. 7, note 10.
22 Ibid. P. 7–9.
23 Hyde George E. Op. cit. P. 3.
24 Gordon R. Willey and Philip Phillips // Method and Theory in American Archaeology. Chicago: University of Chicago Press, 1958. P. 158–66.
25 Sauer Carl O. Cultivated Plants in South and Central America // Julian H. Steward (ed.). Handbook of South American Indians. Bulletin 143. Bureau of American Ethnology.Washington, D.C., 1944–1957. Vol. VI (1950). P. 487–543.
26 Мой обзор основан на работе со следующими источниками: MacNeish Richard S. The Food-gathering and Incipient Agricultural Stage of Prehistoric Middle America // Robert Wauchope (ed.). Handbook of Middle American Indians. Austin: University of Texas Press, 1964–1967. Vol. I. P. 413–426; Mangelsdorf Paul C., MacNeish Richard S., Willey Gordon R. Origins of Agriculture in Middle America // Ibid. Vol. 1. P. 427–445; Phillips P. The Role of Transpacific Contacts in the Development of New World Pre-Columbian Civilizations // Ibid. Vol. IV. P. 296–315; Solar D.D. Interrelations of Mesoamerica and the Peru-Area // Kroeber Anthropological Society Papers. № 34, Spring 1966.