- Как мило со стороны Вероники напомнить тебе, а, следовательно, и мне, о возрасте, - раздался мягкий голос за их спинами.
- Мама! – девушка обернулась и подставила щеку для поцелуя, - Рада тебя видеть! Я соскучилась!
- Так я и поверила, - хмыкнула та, весело блеснув своими черными глазами, как и у всех Амстелов, - Ты месяцами не заходишь ко мне, когда я в столице!
- У меня много работы, ты же помнишь о разводе Грегори Иво?
- Ты ввязалась в это дело? – Эдвард спросил очень резко, поморщился от собственных слов и добавил чуть мягче, - Тебе следовало бы предоставить им самим решать все вопросы.
- Грег меня нанял и щедро оплачивает, почему я должна уступать эти деньги кому-то другому? - Вероника улыбнулась и, не желая вступать в пререкания, сменила тему, - Ты получила мой подарок?
- Да, чудесное колье! Я собираюсь надеть его на прием. Как ты догадалась, что я буду в голубом?
- Маам, это же твой любимый цвет, - Веро хитро взглянула на нее и призналась, - Ладно, я поговорила с дизайнером дома Ля Салаж…
- Надеюсь, ты говорила с ним и о своем платье? В последний раз твой наряд был очень гм… экстравагантен!
Девушка улыбнулась, вспомнив, как появилась на приеме в прошлый раз:
- Но ты сама говорила, что это маскарад!
- И это явилось поводом прийти в джинсах и свитере с оленями? – Илона в притворном изумлении посмотрела на дочь.
- Ты забыла про тапки-кролики, - напомнила та, весело блеснув глазами.
- И тапки в виде кроликов… - обреченно повторила мать. Веро улыбнулась, ей не хотелось объяснять матери, что как раз тогда она сломала ногу, все- таки запутавшись крыльями в деревьях, а широкие джинсы и тапки были единственным, что налезло на гипс.
- Мам, я обещаю, что на это раз буду в платье! – клятвенно уверила она, - Скажи только кому-нибудь, пусть принесут мои вещи в спальню.
- Хорошо, - Илона тихо выдохнула, счастливая, что удастся избежать пересудов - Ты голодна? Конечно, сейчас никого нет, но я могу распорядиться…
- Не беспокойся, я прекрасно помню, где кухня! И если что – телефон Дженни у меня всегда под рукой! – уверила ее дочь, - Кстати, я оставила машину во дворе. Надеюсь, мой стильный суперкар никому не испортит эстетический восторг от созерцания камней, поросших мхом?
- Я скажу парковщикам, чтобы отогнали ее в гараж, - Эдвард потянулся к старинному звонку для вызова слуг.
- Лучше не надо, я уеду завтра рано утром и не хочу тратить время, чтобы сначала искать ее, а потом выяснить, что кто-то из гостей заблокировал мне выезд, тем более, эти мальчишки могут ее поцарапать! - она решительно тряхнула головой, откидывая челку со лба, - Кстати, дядя, уверяю тебя, что телефоном пользоваться было бы гораздо удобнее, чем этим медно-шелковым антиквариатом.
- Веро, твои манеры…
- Как всегда, оставляют желать лучшего, но хотя бы вносят некую живость в мавзолей, именуемый нашим родовым замком, - она с насмешливой улыбкой покрутила головой, - Извини, я хотела бы умыться. Кабриолет хорош всем, кроме пыли…
- Конечно, - Эдвард с видимым облегчением перевел тему разговора, - Тереза сказала, чтобы тебе приготовили твою спальню.
- С розовыми единорогами на обоях и пыльным выцветшим тюлевым балдахином? Это так мило с её стороны, - пропела девушка, направляясь к лестнице. Звук открывающейся входной двери заставил ее обернуться. Недавний знакомец зашел в холл и с удивлением посмотрел на хозяина и его сестру:
- Добрый день!
- Дерек! – Эдвард Амстел двинулся навстречу гостю, протягивая руку, - Как съездил?
- Не без приключений, - тот ответил крепким рукопожатием, - Мадам Илона, мое почтение! Рад видеть вас! К сожалению, утром не успел с вами поздороваться! Позвольте от имени моего клана поздравить вас!
Он протянул ей букет из оранжево-розовых тюльпанов, чьи лепестки казались бархатными.
- Добрый день! – она кивнула и протянула руку для приветствия, - Разноцветные тюльпаны… как мило… Вы знаете, что означают эти цветы?
- Конечно, - он галантно склонился над ее рукой, - У вас прекрасные глаза.
- А вы льстец, - рассмеялась Илона, - Как поживает ваша матушка?
- Спасибо, весьма неплохо. Передавала вам поздравления.
- Будто она помнит о моем дне рождении, - фыркнула женщина и, чтобы сменить тему о возрасте, повернулась к Веро, которая попыталась ускользнуть, - Вы знакомы с моей дочерью?
- Пока еще нет! – не скрывая насмешливую улыбку, мужчина подошел к девушке, стоящей на первой ступеньке лестницы, и церемонно поклонился, - Дерек фон Эйсен к вашим услугам, мадмуазель.
- Вероника Амстел, - она машинально протянула руку и нахмурилась, вспоминая, что недавно уже слышала это имя, - Дерек фон Эйсен…
Она задумчиво постучала пальцами по отполированным перилам, затем с изумлением еще раз посмотрела на него:
- Вы – новый глава ведомства обвинителей в Цитадели Правосудия?
Мужчина чуть наклонил голову, признавая правоту ее слов. Веро застонала, как адвокат прекрасно понимая, чем теперь может обернуться её выходка на дороге.
- Я убью Винца! – прошипела она сквозь зубы.
- Не советую говорить это вслух, особенно в присутствии сторонних лиц, впрочем, вы это и сами знаете! – заботливо порекомендовал фон Эйсен, явно получая удовольствие от ситуации.
- Я также знаю, что, как лицо при исполнении, вы не можете давать показания на совете, иначе вы автоматически переходите в разряд свидетелей, а дядя и мама не имеют права свидетельствовать против меня! - отпарировала Веро.
- Вы хорошо учились!
- Вероника была лучшей все годы, - подтвердила Илона, в ее голосе звучала гордость. Веро поморщилась:
- Ты говоришь так, словно я была синим чулком.
- Ну что вы! Не сомневаюсь, что вы находили время на проявления своего неординарного характера! – насмешливо возразил Дерек. Девушка задумчиво посмотрела на него, слегка прищурив глаза:
- Вас это пугает?
- Скорее восхищает. Даже в наше время редко встретишь столь расчетливое безрассудство!
- О, тогда вам придется восхищаться весь вечер – о безрассудстве Амстелов ходят легенды! А теперь прошу извинить меня, дорога до замка была… занятной, - Веро натянуто улыбнулась и взбежала по ступеням вверх.
Очутившись на втором этаже, она обреченно прошла в свою комнату. Здесь все осталось ровно так, как она помнила: на стенах выцветшие обои, на которых были изображены розовые толстые единороги, бежавшие навстречу радуге. У стены стояла узкая кровать с кованым изголовьем в виде переплетающихся между собой листьев и цветов. Розовый тюль балдахина, висевшего над ней, давно обтрепался и выглядел достаточно жалко и комично.
- Хоть бы пыль смахнули! – пробурчала девушка, падая на кровать в одежде. Та жалобно скрипнула. Матрас был все тот же, и даже белье – порядком застиранные розовые простыни с улыбающимися плюшевыми мишками, сжимающими пухлыми лапами сердечко, - было все тем же, как и в ее детстве. Веро вздохнула и с тоской посмотрела на единорогов. Консервативность и гостеприимство Терезы доходили до абсурда. В частности, она не хотела переделывать эту комнату. Руководствуясь тем, что «милой Веронике» обязательно нужен «островок, напоминающий ей о детстве». Обычно при этих словах «милая Вероника» становилась не совсем милой, закатывала глаза и недоумевала, где Эдвард нашел в жены такую курицу-наседку. Впрочем, для дяди Тереза была доброй и уютной, как и большинство хорошеньких толстушек, хотя Веронику всегда раздражала её глупость. Тетя все еще затягивалась в корсет и никогда не выходила на улицу без перчаток и шляпки. Женские брюки, а уж тем более - джинсы - повергали ее в священный трепет. Дядя женился на ней в начале прошлого века, и Тереза явно пережила свое время, чувствуя себя в современном мире несколько неуютно.
Она встала и прошлась по комнате, затем подошла к небольшому столику и вздохнула: так и есть, они забыли принести ром. Жену Эдварда вообще шокировало пристрастие Веро к этому ужасному напитку. Конечно, ведь Тереза была человеком, а не родилась в клане Амстелов.
Где-то за окном запустили пробную петарду. Она взлетела вверх и с шумом рассыпалась ярко-алыми искрами. Веронике вдруг вспомнилось, как во время вражеских налетов они сидели все в одной комнате у едва тлеющего камина, тревожно вслушиваясь в гул моторов самолетов. Лишь дед казался абсолютно спокойным, попивая очередной бокал рома. Его выдавали глаза: в минуты волнения или опасности они из черных становились цвета расплавленного золота.
- Не бойся, малышка, - усмехался он, беря внучку на колени и поглаживая по пепельным кудряшкам, - Поверь, все будет хорошо.
И Веро, прижавшись к его груди и спрятав лицо в складках одежды, действительно верила. Рожденная еще до войны, охватившей весь мир, она хорошо помнила ужас от бомбежек: пронзительный вой сирен, грохот падающих бомб, которые рушили дома. Одна из таких бомб попала в их дом, пока они сидели в бомбоубежище, и они вынуждены были переехать в особняк Амстелов, где на первом этаже разместился госпиталь. Илона пошла туда работать медсестрой.
А затем пришли письма, что и отец, и её старший брат погибли. Тогда Илона и увезла ее в замок. Дед, переживавший, что он уже слишком стар, чтобы идти в армию и воевать, лично взялся за обучение внучки. Несмотря на протесты бабушки Эмбер, он научил ее многому, что должен знать мужчина и глава клана. Он с благодушием взирал, а иногда и поощрял ее выходки, обретая в них новый смысл жизни. Он переделал ее имя на иностранный манер, прекрасно зная, что в южных странах так называют и мальчиков. Фернанд никогда не скрывал, что Веро была его любимицей. Это безумно злило Терезу, считавшую, что герцог должен больше внимания уделять своему внуку и наследнику и хотя бы убрать Бертрана из разведывательной службы.
Война закончилась. Дядя Эдвард и его сын вернулись домой. Именно тогда и появились эти розовые единороги на стенах - словно символ победы. Веро покачала головой: может быть, Тереза права, и не стоит их пока менять.