Дядя сидел на деревянном стуле с высокой спинкой. Огромный резной стол, столешница которого была покрыта черным сукном, вызывал ассоциации с бильярдным. Веро часто гадала, как Эдвард выдерживает многочасовое сидение на этом подобии трона, припоминая, что дед всегда предпочитал удобное кресло.
– Мессир.
Входя, она по традиции склонила голову, но сразу выпрямилась.
Эдвард бросил на нее мрачный взгляд и велел:
– Закрой дверь.
Памятуя о древней магии стен, Веро повиновалась, прекрасно понимая, что начало уже не сулит ничего хорошего. Дядя даже не предложил ей присесть. Значит, он был крайне недоволен. Он пристально посмотрел на племянницу поверх очков:
– Бертран сказал мне, что вчера в твоем доме он встретил Дерека фон Эйсена…
– Если после этого он еще раз посмеет заявить, что у меня психическое расстройство, я ему уши отрежу, – мрачно пообещала Веро, все-таки выдвигая стул и садясь без приглашения.
– Психическое расстройство? – Эдвард озадаченно посмотрел на племянницу. – С чего это вдруг?
– Не знаю, вчера он заявил, что у меня мания преследования.
Она слегка развела руками, всем своим видом выражая недоумение.
– Почему он так сказал?
– Наверное, потому, что я вчера имела счастье лицезреть его, а сегодня с утра я уже в твоем кабинете.
Веро чуть наклонила голову, лукаво блеснув глазами, на ее щеках появились ямочки, Эдвард улыбнулся, но сразу стал опять серьезным:
– Ника, как я понимаю, ты вчера весь вечер провела в компании фон Эйсена.
– А что еще сказал Берти?
Она слегка напряглась, гадая, как много дядя знает о вчерашнем инциденте.
– Что вы явно наслаждались обществом друг друга.
– Это противозаконно? – Где-то в душе она почувствовала разочарование, кузена не слишком волновала ее безопасность.
– Для молодой незамужней девушки это опасно. Берти сказал, что в войну Дерек был гм… слегка неразборчив в связях…
– Как и сам Берти. – Веро пристально посмотрела на слегка смутившегося судью. Человек старой закалки, он родился еще в те времена, когда мужчине было неловко обсуждать с девушкой столь деликатную тему. – Я вообще не понимаю, какое дело кузену до моих гостей.
– Он беспокоится за тебя, как и все мы. – Заметив, как скривилась племянница, Эдвард снял очки и устало потер переносицу, на которой отпечатались следы от оправы. – Ника, это не мое дело, но иногда мне кажется, что ты так и не оправилась после смерти моего отца и буквально стремишься уничтожить себя…
– А теперь ты говоришь словами Терезы, – усмехнулась Веро. – Из чего я делаю вывод, что мое поведение вновь обсуждалось на семейном совете за завтраком. Мама в курсе?
– Мы просто с утра собрались все вместе за столом. Как ты понимаешь, Илоны с нами не было…
Дядя смутился под её пристальным взглядом.
– Ну конечно, Тереза и ее не жалует. Послушай, я прекрасно могу понять ревность твоей жены ко мне – Фернанд действительно выделял меня среди своих внуков. Могу понять раздражение Берти, что я в результате получила больше, чем он… Но ты… – Веро грустно покачала головой, затем встала. – Прости, но дальнейший разговор не имеет смысла. Позволь напомнить тебе, что по всем законам я – совершеннолетняя и могу приглашать в свой дом кого захочу. Донеси эту мысль, пожалуйста, и остальным членам семьи, особенно Терезе.
– Ника, я лишь хочу защитить тебя! Фон Эйсен сам сказал, что женитьба не входит в его планы!
– В его ближайшие планы, если быть точным, – поправила его Веро. – Но драконы, как ты помнишь, живут долго… К тому же ты не поинтересовался моими планами… Хочу ли я выйти за него…
– А ты хочешь? – Охнул он.
Веро очаровательно улыбнулась и встала:
– До скорой встречи, Эдвард. Позволь тебе напомнить, что в пятницу заседание с моим участием в качестве адвоката ответчика!. Надеюсь, что к концу недели ты остынешь и не дашь в зале суда эмоциям заглушить голос разума.
Она вышла, задумчиво прошлась по коридору, заставленному шкафами со старинными книгами в кожаных переплетах, затем решительно тряхнула головой, словно желая избавиться от горького осадка, который оставила эта встреча, и направилась к своему автомобилю, чтобы, наконец, уехать в офис.
Современное здание из стекла и бетона находилось в новой части столицы. Веро специально выбрала этот район, который удобно находился как раз между её домом и Цитаделью. Многоуровневый подземный паркинг, строгая система охраны и скоростные лифты делали его очень модным.
Сам кабинет располагался на тридцатом этаже. Огромная арендная плата за него частично окупалась видом, напоминавшим о полетах. Вероника зашла и приветливо кивнула Аннет, уже вовсю стучавшей по клавиатуре. Рядом с секретарем стояли вазы с цветами. Блондинка взмахнула явно наращёнными ресницами, ослепительно улыбнулась и протянула ей несколько небольших листков, исписанных четким и аккуратным почерком:
– Здесь все, кто звонил с утра. Как выходные?
– Удались, как никогда, – хмыкнула Веро и многозначительно посмотрела на цветы. – У тебя новый ухажер?
– Не у меня, а у вас – даже два! – Аннет скопировала ее взгляд. – Все цветы ваши.
– Да?
Она подошла к букетам и взглянула на карточки. Дюжина кремовых роз была от Бертрана. Он еще раз выражал обеспокоенность событиями прошлого вечера, но, похоже, появление фон Эйсена у нее дома взволновало кузена больше, чем попытки Иво убить ее. Вздохнув, Веро бросила быстрый взгляд на второй букет. Желтые фрезии. В круглой вазе из прозрачного стекла, они были ярким пятном среди кремовых стен и бежевой мебели. Заинтересовавшись, девушка взяла карточку и озадаченно нахмурилась, увидев отправителя.
– Поставь фрезии ко мне в кабинет, – попросила она секретаря и прошла к своему столу.
Блондинка проследовала за ней с вазой. Подождав, пока Аннет выйдет, Веро набрала номер. Дерек ответил сразу, судя по веселью, проскальзывавшему в его голосе, он явно ожидал её звонка:
– Да?
– Желтые фрезии?
Мужчина усмехнулся:
– Я предупреждал, что я крайне старомоден.
– Да, я помню: цветы, кино… Мне ждать очередную повестку?
– Возможно, если вечернее заседание закончится вовремя, в чем я лично глубоко сомневаюсь. В любом случае, встретимся у меня вечером.
– Ты так уверен, что я поеду к тебе?
– Я надеюсь, что, выходя, ты закрыла за собой дверь, как подобает воспитанной девушке. Ключ от квартиры, вернее, код доступа от замка только у меня, а тебе надо забрать свои вещи.
– Я могу сделать это и позже.
Веро сердито посмотрела на цветы, будто они были в чем-то виноваты.
– И не узнать, что разведает Конрад? – Дерек тихо рассмеялся, отчего у нее по коже побежали мурашки, она буквально воочию увидела, как задорно блестят его глаза. – Девочка моя, да ты умрешь от любопытства!
– Поэтому ты предлагаешь мне стоять под закрытой дверью, ожидая, пока у тебя закончится заседание? – Вероника постаралась не заметить, как он ее назвал.
– Ты пока можешь поужинать в Пещере.
– Спасибо, боюсь, я слишком устану за день, чтобы вечером выдержать такое скопление народа.
– Ну, тогда… – Фон Эйсен сделал вид, что задумался, хотя она готова была биться об заклад на что угодно, что он давно продумал все детали этого плана. – Если ты пообещаешь, что дождешься меня, я пришлю тебе код от электронного замка.
– Это шантаж!
– Так не ведись! – посоветовал он, и девушка невольно рассмеялась:
– Хорошо, обещаю!
– Что?
– Что дождусь тебя, если ты вернешься до полуночи.
– Иначе карета превратится в тыкву?
– Нет, но тебя съедят мыши!
– Какая ужасная смерть… быть сгрызенным мышью… Ладно, я понимаю, что на большее пока рассчитывать не приходится. Мне пора. Я пришлю сообщение! – и он отключился.
Веро укоризненно покачала головой и лишь тогда заметила, что все еще улыбается. Телефон мелодично тренькнул, на экране появилось сообщение с цифрами. Дерек сдержал слово.
Включив компьютер, она взяла со стола папку и принялась за работу, следовало хорошо подготовить ответ на исковое требование для очередной мировой звезды спорта, которого жена, бывшая модель, застукала в номере с моделью нынешней. Веро вообще не понимала, ни почему спортсмены получают такие деньги, ни почему им обязательно надо постоянно заводить романы с молоденькими девицами. Тем не менее клиент платил щедро, жена жаждала крови, и дело обещало быть достаточно динамичным.
Телефонный звонок заставил ее вздрогнуть. Веро как раз размышляла, стоит ли включать в ответ отчет детектива об изменах истицы сразу, или же приберечь их, если стороны не договорятся до заседания. Мелодия все не прекращалась, и девушка все-таки взяла трубку:
– Берти?
– Ты даже не поблагодарила меня за цветы, – наигранно обиженно пожаловался он.
В любое другое время Вероника наверняка улыбнулась бы, сейчас же она почувствовала раздражение:
– Извини, у меня много работы, к тому же ты знаешь, что я не люблю розы.
– Да? Странно, я был уверен, что любишь… или это была Джинни…
– Понятия не имею, кто это был, но точно не я, я их ненавижу, – отрезала девушка. – Если у тебя все, я отключаюсь – у меня много работы.
– Ты злишься из-за моего отца?
– Какая проницательность! Ты мог бы стать оракулом!
– Только в паре с тобой, дорогая! На самом деле, я совершенно случайно обмолвился о тебе за завтраком, когда сказал, что хочу послать тебе розы, и был безумно удивлён его реакцией. Что такого могло произойти между вами, что он так вспылил?
– Ты позвонил именно поэтому? – догадалась Веро.
– Ну, почти. – Бертран не стал лукавить. – Так ты мне не расскажешь?
– Ни-че-го!
Она произнесла это по слогам, делая ударение на каждый.
– Брось, я же видел на камерах, как вы с фон Эйсеном летали над скалами! Детка, поверь, это покруче любого секса!
– Боже мой, какие пафосные сравнения, – пробормотала Веро, досадуя на себя.
Как она могла забыть о камерах! Обеспокоенный возрастающей ценностью своей галереи, Эд