Саймон ласково потрепал коня и провел его через логово вюрма на место, застеленное соломой. К стене была прикреплена кормушка, там же была выдолблена в камне лохань для питья, куда капали грунтовые воды.
Саймон подхватил зеленый шарик и поставил его на выступ в стене, чтобы свет падал на коня. От такой подсветки конь стал пугающего зеленоватого оттенка.
– Располагайся как дома, сестра, – сказал Саймон, – пока я устраиваю Грома на ночь.
Он бросил Дженне маленький коврик из седельной сумки.
– И здесь… ты живешь? – спросила Дженна.
Она постелила коврик на пол пещеры как можно дальше от Саймона и уселась, стараясь не касаться липкой слизи.
– Думаешь, эта дыра – мой дом? За кого ты меня принимаешь… за неудачника, который живет как бродяга? – огрызнулся Саймон, и его рассерженный голос отозвался эхом от стен.
– Н-нет, – промямлила Дженна.
Саймон смерил ее ледяным взглядом, а потом, к облегчению Дженны, принялся дальше заниматься конем – это его как будто успокаивало. Он снял с Грома сбрую и тяжелое седло, повесил их, вычистил коня щеткой и накрыл попоной. Когда Гром был устроен, Саймон вновь обратил свое внимание на Дженну и подошел к ней.
– Это, позволь заметить, – сказал он, глядя на нее сверху вниз, – только начало моих владений. Ты даже не представляешь, сколько в моей власти. Совсем не представляешь.
Дженна пристально посмотрела на Саймона и увидела тот же безумный блеск в его глазах, что и раньше, в Воришкином закоулке.
– Вставай, – грубо приказал Саймон. – Пора тебе увидеть могущество твоего брата.
Дженна отпрянула:
– Нет уж, спасибо, Саймон. Я очень устала.
– Ты же не думаешь, что я позволю своему уважаемому гостю спать в стойле?
Саймон схватил ее за руку и стащил с подстилки.
– Пошли! – крикнул он зеленому мячику.
Сыщик соскочил на пол и запрыгал у ног хозяина, точно послушный щенок. Саймон пнул его ногой, и тот улетел по узкому коридору, ведущему из жилища вюрма. Брат толкнул Дженну перед собой вглубь туннеля.
Девочка еле волочила ноги, поскальзываясь на глинистом сланце, пока ее не довели до крутых ступенек, вырезанных в камне.
– Вверх! – приказал Саймон.
Сыщик запрыгнул на первую ступеньку и начал подниматься. Саймон уперся Дженне в спину.
– И ты тоже, вперед!
Дженна пошла вверх по ступеням. К стене была приделана толстая веревка, и девочка цеплялась за нее, чтобы подниматься все выше и выше вслед за неутомимым мячиком. Саймон не отставал ни на шаг, и она слышала, как его дыхание становится учащенным. Вскоре воздух стал свежее, и Дженна немного воспряла духом, поняв, что они вновь поднимаются на белый свет. Наконец Сыщик допрыгал до последней ступеньки, и Саймон схватил Дженну за плечо.
– Подожди здесь, – сказал он, отшвырнул шарик в сторону и зашагал через высокий свод, исчезая в темноте.
Дженна стояла на верхней ступеньке, дрожала от холода и усталости. Она завернулась в плащ и уставилась в полумрак, но ничего не смогла разглядеть, хотя чувствовала, как в лицо ударили несколько дождевых капель. Дженна высунула язык, ловя капельки и вкус свежего воздуха.
Саймон вернулся через несколько минут с тусклым светильником, который представлял собой длинную стеклянную трубку, где во множестве копошились светящиеся личинки – их он торопливо наловил в бочке и запихал в склянку. Свеженькие, прямо из бочки, личинки горели зеленым светом.
Саймон поманил Дженну под свод, но она попятилась.
– Можешь сидеть тут всю ночь, если хочешь, – сказал он, – хотя я не советую. Там внизу жилище магогов. Видела?
Дженна вспомнила магогов – она видела их на борту корабля Дом Дэниела. Неохотно, но она решила, что и на этот раз Саймон – меньшее из двух зол.
И шагнула вслед за Саймоном под свод.
18Камера-обскура
– Добро пожаловать в Обсерваторию! – сказал Саймон и на миг превратился в прежнего старшего брата, который любит хвастаться перед своей сестрой. – Заходи и смотри!
Дженна прошла под аркой, и ее охватил сильный страх. Она всматривалась в полумрак, там было холодно и жутко. Дженна чувствовала в самом воздухе присутствие черной магики. Несмотря на все усилия светящихся личинок, Дженна почти ничего не могла разглядеть, кроме огромного белого круга, который, точно луна, светился и парил над полом.
Саймон подтолкнул ее к кругу, но Дженна упиралась.
– Да иди же ты, – сказал Саймон, направляя ее вперед.
Она совсем запуталась: сейчас он говорил совсем как раньше.
– Тебе понравится, всем детям нравится!
– Я не ребенок, – возразила Дженна. – Я…
– Да знаю: ты принцесса, великая и могущественная. Ладно, тебе все равно понравится. Какая разница, кто ты? Я открою линзу, и ты увидишь… мою Камеру-обскуру.
У Дженны по спине пробежал холодок. Где же она слышала это слово раньше? Конечно, тот ужасный мальчишка, ученик Дом Дэниела, хвастался, будто у них есть Камера-обскура!
Откуда-то сверху донесся странный шум. Дженна подняла голову и разглядела только высокий купол крыши, посредине которой свисал деревянный шест. Что же это такое?
– Хватит спать, смотри на блюдо! – прикрикнул Саймон.
Дженна перевела взгляд на огромный белый круг перед ней, и, к ее удивлению, там оказалось подробно прорисованное изображение ущелья, по которому они недавно ехали.
– Здорово? – ухмыльнулся Саймон. – Даже лучше, чем вся эта ведьминская ерунда, которую наколдовывала старуха Зельда. Это, сестричка, настоящий мир.
Дженна поняла, что он говорит о той ночи, когда все Хипы стояли на шатком мосту и смотрели на свои отражения в свете полной луны, а тетушка Зельда, белая ведьма, попросила показать им семью маленького солдатика, Мальчика номер 412. Дженна решила, что умнее будет сейчас ничего не говорить.
Саймон взялся за шест и начал медленно ходить вокруг блюда. Шест двигался за ним, а высоко над головами что-то заскрипело. Это начала вращаться по кругу линза, которая фокусировала сцену на белом блюде Камеры-обскуры. Линза поворачивалась, и изображения менялись. Как ни сопротивлялась Дженна, но это зрелище ее очаровало. Она еще никогда такого не видела: картина была ясная и четко прорисованная, но совершенно беззвучная.
– Вот видишь, – сказал Саймон и отодвинулся, показывая Дженне разные сцены, – от меня у тебя нет секретов. Я вижу абсолютно все. Вижу Замок, вижу твой драгоценный Дворец и даже сумасшедшую Марсию в Башне Волшебников с этим учеником-выскочкой, который считает себя моим братом. Я все вижу.
Дженна внимательно смотрела в круг. Картина была прекрасна, но все выглядело очень маленьким и далеким. Девочка совсем не понимала, как это Саймон видит все.
Вдалеке, за Дурными Землями и Фермерскими угодьями, она смогла различить очертания Замка на фоне заходящего солнца. Дженна пристально посмотрела на это изображение и представила чаек, бесшумно летящих по небу, лодки, плывущие по реке. Она узнала Дворец только по широким зеленым лужайкам, которые тянулись до самой реки. И вдруг сильно затосковала по дому.
– Хочешь посмотреть поближе? – глумливо предложил Саймон. – Хочешь узнать, как они по тебе скучают?
Дженна не ответила, но Саймон открыл ящик в подставке под блюдом и достал большую латунную лупу. Он занес ее над кругом, щелкнул пальцами и пробормотал: «Видим что, все увеличь…»
Изображение на белом блюде резко увеличилось.
– Смотри, – сказал Саймон, – теперь я все отлично вижу. Это сделал Главный писец-алхимик из Архива «Манускрипториум». Он коллекционирует обратные реликвии. Кажется, это увеличительное стекло принадлежало первому черному магу. А ты знаешь, кто это был, сестричка? Тебе об этом рассказывали на уроках истории для принцесс?
Дженна не ответила. С недавних пор она переняла у Септимуса неприязнь к любым разговорам о другой стороне. Септимус считал, что одним упоминанием можно привлечь внимание темных сил.
– Ну, я все равно тебе расскажу, – продолжил Саймон. – Это был не кто иной, как Хотеп-Ра. Самый первый Архиволшебник. Тот самый, который привез сюда лодку-дракона. Не надо так удивляться! Как видишь, другая сторона – это и есть истинные наследники Замка. И не думай, что снова увидишь свою драгоценную лодку-дракона. Этого не будет никогда.
Саймон захохотал, довольный впечатлением, произведенным на Дженну. Она совсем побелела. Ей не хотелось смотреть в глаза Саймону, поэтому она уставилась на картину в блюде.
Он проследил за ее взглядом, и вновь его внимание обратилось на Камеру-обскуру. А потом, точно кто-то дернул переключатель, он опять превратился в обычного старшего брата.
– Нравится? – сказал он и махнул увеличительным стеклом над блюдом, выискивая сцены, которые тут же становились больше в размере. – Вот это Лес… а тут лодка привязана к берегу. Тут обычно рыбачит Сэм. Скучаю по Сэму… в Лесу больше не на что смотреть. Слишком дремучий. Хотя по ночам иногда видно глаза росомах… А теперь поднимемся по реке к Замку… Вот лодочная мастерская старухи Янни… И где мой младший брат Нико? Он сегодня вернулся с Рупертом. Ты знала об этом, Дженна? Наверное, нет. А я знал. Я видел, как они плыли по реке. И… ах да, вот и Северные ворота. Вот идиот Гриндж ругается с болваном сыном… А где же моя Люси? Вот она, сидит у берега. Ждет. Но придется ей подождать меня еще немного. А вот Башня Волшебников. Посмотри в это окно – это кабинет Марсии, а Тень составляет ей компанию, как и все хорошие тени. Видишь, как следит за каждым движением Марсии? А теперь пойдем в то место, которое ты очень хорошо знаешь. Вот и пришли… Дворец. Дом, милый дом. Ха! Если не ошибаюсь, вон там на крыше мои дорогие растерянные родители. Как думаешь, они любуются закатом или ждут, когда же их сын и наследник вернет назад маленького кукушонка?
– Заткнись, Саймон! – закричала Дженна. – Ненавижу тебя, ненавижу!
Она отпрянула от изображения Сайласа и Сары и кинулась к лестнице. Но Саймон оказался проворнее. В один миг он схватил сестру, и она снова стала пленницей. Но Дженна успела разглядеть кое-что, спрятанное в тени. И лучше бы она этого не видела… Это был начищенный белый череп, который улыбался ей с резного деревянного трона.