о горел огонь в камине, и королева спокойно сидела в кресле, вспоминая события сегодняшнего дня – дня, которого она ждала столько долгих лет.
Септимус, Марсия и Огнеплюй медленно шли по Пути Волшебника. На серебряных столбах горели факелы, и Огнеплюй пытался поймать пляшущие тени на дорожке. Было уже за полночь, все конторы давно закрылись, и в окнах не горел свет. Правда, когда они шли мимо «Манускрипториума», Септимусу показалось, что он заметил огонек за огромными стопками книг и рукописей. Но, присмотревшись, он так ничего и не увидел.
Марсия с трудом поднялась по мраморной лестнице в Башню Волшебников. Септимус устроил Огнеплюя на ночь в его драконью будку.
– Смотри, чтобы не сбежал, – наказала Марсия, когда огромные серебряные двери в Башню отворились перед Архиволшебником. – И не забудь закрыть дверь на два засова.
– Хорошо, – ответил мальчик, и Марсия благодарно поплелась внутрь.
Уложить Огнеплюя оказалось на удивление легко. Септимус опустил два железных засова на дверь и на цыпочках ушел под звук драконьего храпа, сотрясающего будку.
Ночь стояла чудесная. Двор возле Башни Волшебников опустел. Магические факелы, развешанные по стенам, бросали пурпурный свет на ветхие каменные плиты, и в полумраке Септимус смог разглядеть россыпи звезд в ночном небе.
Септимусу не хотелось заходить внутрь. Он посмотрел на звезды, и к нему вновь вернулись мечты о Полете. Он понял, что больше не может терпеть, и достал летающие чары. Золотая стрела с новыми серебряными перьями зажужжала у него на ладони, и Септимус почувствовал, как дрожь от магики пробежала по телу. Перья стрелы затрепетали, и Септимус вдруг ощутил, как отрывается от земли и поднимается все выше и выше, на высоту Главной арки. Зажав стрелу двумя пальцами, он указал ею на Дворец, потом раскинул руки, словно крылья, как делал Альтер, – и полетел.
Он пронесся над Путем Волшебника, низко и быстро, как любил Альтер, пролетел над Дворцовыми воротами, а потом взмыл над крышей Дворца, как часто делал в своих снах. Он увидел, как внизу Дженна и ее отец, облокотившись на зубчатую стену, негромко разговаривают. Септимус не знал, стоит ли их прерывать, но ему до смерти хотелось удивить Дженну и показать, как здорово он теперь летает. Мальчик повис на мгновение, дожидаясь, когда Мило сделает паузу в своем рассказе… И тут что-то привлекло его внимание.
На другом берегу реки через Фермерские угодья во весь опор мчалась лошадь. А на лошади, только что украденной со двора таверны «Благодарная камбала», сидела знакомая фигура. Саймон!
Септимус указал летающими чарами на темный силуэт старшего брата.
– За ним, – прошептал он чарам.
В следующий миг он уже летел прочь от Дворца, над лужайками, спускающимися к реке. Скоро ему в нос ударил сырой запах реки, и Септимус пронесся над прохладной водой, почти касаясь ее и распугивая редких уток. Когда сердитое кряканье утихло, Септимус долетел до противоположного берега. Он перемахнул через соломенную крышу одинокого домика и застыл в воздухе, разыскивая брата. Разумеется, вдалеке, на пыльной дороге, что вилась через Фермерские угодья, Септимус увидел решительного всадника. Последний головокружительный поворот – и он нагнал Саймона. Септимус пристроился рядом с ним, легко успевая за вспотевшей лошадью.
Наконец Саймон заметил: что-то не так.
– Ты?! – закричал он, резко затормозив в облаке пыли.
Септимус плавно приземлился перед лошадью.
– У тебя… у тебя мои летающие чары! – залепетал Саймон, увидев в руке у Септимуса золотую стрелу.
– Да, у меня летающие чары, – согласился Септимус, ловко увернувшись, когда Саймон метнулся к нему, чтобы их выхватить. – Но они не мои. Летающие чары никому не принадлежат, Саймон. Ты бы должен знать, что древние чары сами себе хозяева.
– Напыщенный идиот! – вполголоса пробормотал Саймон.
– Что ты сказал? – переспросил Септимус, хотя прекрасно его расслышал.
– Ничего. Уйди с дороги, самозванец, и не вздумай опять испытывать на мне свое дурацкое пригвождение.
– А я и не собираюсь, – ответил Септимус, летая перед лошадью. – Только пришел сказать тебе, чтобы ты убирался отсюда.
– Это я как раз и делаю, – прорычал Саймон.
Септимус остался стоять, преграждая Саймону дорогу.
– А еще я пришел сказать тебе, что если ты еще раз причинишь зло Дженне, то будешь иметь дело со мной. Понял?
Саймон уставился на младшего брата. Септимус так же пристально посмотрел на него, и его ярко-зеленые глаза гневно сверкнули. Саймон ничего не сказал, потому что почувствовал ореол силы, окружавший Септимуса. Могущество седьмого сына седьмого сына.
– Понял? – повторил Септимус.
– Да, – пробормотал Саймон.
– А теперь можешь идти, – холодно закончил Септимус и опустился на землю сбоку от лошади, пропуская Саймона.
Саймон посмотрел вниз на ученика: беззащитный мальчик в зеленом наряде стоял здесь глубокой ночью, посреди пустынных Фермерских угодий. На секунду Саймону представилось, как легко было бы сейчас заставить Септимуса исчезнуть. И никто никогда не узнает. Никто даже не заподозрит… Но Саймон ничего не сделал. А потом вдруг пришпорил лошадь и помчался прочь, крикнув через плечо:
– Лучше бы ты умер, когда повитуха унесла тебя!
Септимус медленно полетел обратно в Башню Волшебников, и слова Саймона все время отзывались у него в голове.
Мальчик улыбнулся. Последний из его братьев наконец признал его.
Послесловие
Что же случилось незадолго до этого…
Билли Пот когда-то держал зоомагазин, специализирующийся на рептилиях. Билли любил всяких ящериц и змей, поэтому разводил фиолетовых питонов. Самый большой питон, которого вывел Билли Пот, жил теперь на заднем дворе сапожной мастерской Терри Терсела. Терри змей не любил и очень неохотно использовал его сброшенную кожу для остроносых туфлей Марсии.
Когда Верховный хранитель купил у Билли семейство кусачих черепах, а потом приказал Билли переехать во Дворец, чтобы присматривать за ними, Билли не посмел отказаться. Племянница Билли Сандра стала главной в зоомагазине и, к величайшему разочарованию Билли, начала продавать разноцветных хомячков и пушистых кроликов. Новая мода на ласковых зверьков быстро прижилась, и скоро Сандра предложила Билли выкупить у него зоомагазин.
На деньги, которые Сандра дала ему за магазин, Билли завел вольер для ящериц на берегу реки, построил Ящерчик и отправился в бесконечное путешествие на поиски идеально постриженной лужайки. Когда во Дворце появились Хипы и Дженна, Сайлас попросил Билли остаться и помочь ему избавиться от кусачих черепах. Билли согласился, но дело оказалось непосильным, и Билли сдался, едва не потеряв один палец в бою с какой-то особенно бешеной черепахой.
Уна Браккет была домоправительницей в Казармах Молодой армии, когда Септимус еще пешком под стол ходил. Уна не любила мальчишек, поэтому вечно помыкала солдатиками и пугала их. Вскоре ее перевели на службу к Охотнику и его Своре. Уна восхищалась Охотником, хотя вряд ли он вообще ее замечал. Однажды Охотник спросил Уну, куда делись его носки, и после этого Уна целую неделю грезила наяву. Она даже начала прятать носки Охотника, чтобы он еще раз спросил ее, но он этого больше не делал.
Когда Верховный хранитель сбежал и Дженна вернулась во Дворец как принцесса, Уна воспользовалась программой «Второй шанс», которую объявили Марсия и Альтер. Она пыталась устроиться горничной во Дворец, но не получила место, потому что Сара Хип сказала, что эта женщина ее пугает. В конце концов по программе Уна попала к профессору Уизелу Ван Клампфу, который взял ее только потому, что боялся отказать.
Тем не менее симпатии Уны оставались на стороне Дом Дэниела, и она присоединилась к «Реставрации» – секретной организации людей, которые хотели его возвращения. Каждую субботу они встречались под видом кружка деревенских танцев. И именно через них Уна познакомилась с Саймоном Хипом.
Уизел Ван Клампф происходил из древнего рода профессоров. Много веков назад профессор Дорис Ван Клампф разработал секретную и очень сложную формулу избавления от навязчивых преследований, в том числе от теней, как, например, у Марсии, и морока, вроде того, что поджидал Альтера, пока тот был учеником Дом Дэниела. Хотя Ван Клампфы были очень талантливы в математике, они отличались доверчивостью и забывчивостью. И Уизел не был исключением.
После того как отец Уизела Отто, смешивая какой-то опасный амальгам, взорвал себя вместе с первой лабораторией Ван Клампфов, Уизел решил бросить эксперименты и зажить спокойной жизнью у реки. Переезжая в новый дом на Змеиной канаве, он, к сожалению, обнаружил древнюю лабораторию, спрятанную на другом конце туннелей. Уизел много лет пытался игнорировать лабораторию, но в конце концов поддался искушению и решил продолжить дело отца. Профессор усовершенствовал амальгам своего отца, и он стал очень эффективной защитой от темных сил. Но, сам того не подозревая, профессор создал отличное укрытие для костей Дом Дэниела.
Уизел Ван Клампф был доверчивым человеком и не подозревал, что Уна Браккет принадлежит к «Реставрации».
Жук был единственным ребенком в семье. Он вырос в Бродилах, его родители жили в двух больших комнатах на этаж ниже семейства Хипов. Одним из первых воспоминаний мальчика было то, как его мать стучит в потолок метлой и кричит: «Пожалуйста, потише!» Родители не разрешали ему водиться с Хипами, но от этого его только еще больше тянуло к соседским детям, и скоро Жук подружился с Джо-Джо Хипом, который был с ним одного возраста.
В одиннадцать лет Жук прошел очень сложный конкурс в Архив «Манускрипториум», чему его мать была несказанно рада. Он начинал в должности Обычного Трудяги, но когда старый Проверяющий упал с саней и сломал ногу, Жуку доверили еженедельную Проверку Ледяных туннелей.