Полет над бездной — страница 27 из 34

Впрочем, готовясь к худшему, я надеялась на лучшее.

Дальнейшие события показали, что мы паниковали зря. Были благополучно куплены билеты на рейс Турин – Санкт-Петербург, и, сидя в полупустом салоне лайнера рядом со взъерошенной Валентиной, я размышляла о том, что боялась, надо полагать, не того. Информация цела, нас никто и не думал задерживать. Быть может, неприятности ждут нас уже в России? Кто знает. У полковника Платова длинные руки. Вероятно, он уже успел передать Японцу, что мы с Валентиной сбежали, и дал новые инструкции. Каковы они, эти инструкции? Не попытается ли Японец тут же убрать босса во избежание всяких сложностей? Едва ли. Скорее всего он просто не доведет до сведения Родиона Потаповича, что мы сбежали, а будет пытаться вернуть нас и похищенную из-под носа базу данных до того, как босс узнает все.

Едва ли возможно угадать, что предпримет Платов. Ясно одно: я должна найти Родиона и предупредить его, а также сказать, что вывезенная из России секретная информация возвращена на родину. Задание генерала Азарха почти выполнено – пусть при сумбурных, а порой и откровенно комичных обстоятельствах, взять хотя бы того же Жан-Люка, но все-таки выполнено, базовая информация по уникальному проекту снова в России!

Я даже не заметила, как погрузилась в короткий, нездоровый, рваный сон, похожий на неглубокий обморок. Меня разбудил толчок в бок и слова Валентины:

– Вставай, приехали. Самолет через десять минут идет на посадку.

Глава 15

Валентина пыталась смеяться надо мной после того, как я объявила, что нам стоит переодеться. Ее я заставила напялить легкий летний брючный костюм светлых тонов и нацепить пошлую шляпку с очками. Сама же вырядилась в длинную юбку, надела короткий черный парик, опять же очки, но не солнечные, а с простыми стеклами, и навела чудовищный макияж. Валентина заявила, что ей надоели эти мои джеймсбондовские штучки с прыжками, врезаниями, угонами, переодеваниями и стрельбой, и потребовала прекратить идиотничать. Меня так и подмывало раскрыть ей истинное положение вещей (что она, кстати, от меня усиленно и по вполне понятным причинам требовала), но я знала, что босс мне ничего подобного не простит.

Надеюсь, что у него будет такая возможность – простить либо не простить. Для этого нужно как минимум свидеться…

Впрочем, я все-таки уломала Валентину сходить в туалет и переодеться. Потом я щедро намазала ее тональным кремом, чтобы придать лицу несвойственную Вале смуглость, и заставила нацепить черные полупрозрачные перчатки, по примеру тех, что носят жирные американские миллионерши.

– И откуда у тебя все это барахло?

– В Турине купила. По-быстрому. Ты же видела.

– А, ну да, видела, ага, – протянула она таким тоном, каким следовало бы сказать: «Да ничего я не видела, отстань!»

После смены имиджа мы переглянулись.

– Мы на себя не похожи! – сказала она, взглянув сначала на меня, а потом на свое отражение в маленьком круглом зеркальце. – Ну объясни мне, Машка, к чему вся эта клоунада? А? Ты что, перегрелась? Кто нам угрожает тут, в Питере? Ты мне так ничего толком и не объяснила.

– Объявили на выход, – сказала я, чтобы по-быстрому переменить тему, – поднимайся-ка, красавица. Мы с тобой итальянки. Приехали из Турина. Выйдем из самолета по отдельности, я первая, а ты за мной. Если будут подъезжать такси, не садись. Я сама к тебе подойду попозже.

– Но к чему все это? – недоуменно спросила Валентина. – Мне кажется, Машка, что ты глупостями какими-то занимаешься. Честное слово.

– Мне бы тоже хотелось думать, что ты окажешься права, – вздохнула я. – Надеюсь, что глупостями. Да, жуткими глупостями…

Я вышла из самолета и начала медленно спускаться по трапу. Накрапывал мелкий дождик, и больше всего я не хотела, чтобы поплыл мой макияж. Хотя косметика хорошая, но и на старуху бывает проруха.

Я прошла, глядя прямо перед собой и никуда по сторонам, через здание аэропорта и вышла наружу. Ко мне тут же подскочил какой-то мужичок и стал усиленно предлагать такси. Я даже не посмотрела в его сторону. Я остановилась и, глядя в зеркальце, стала делать вид, что поправляю макияж. Краем глаза я наблюдала за дверями здания аэропорта, откуда должна была появиться Валентина в своем туринском брючном кюстюме, очках и шляпке с прозрачными перчатками.

В этот момент я услышала над ухом голос:

– Добрый день. Простите, я не мог видеть вас раньше?

Я едва удержалась от того, чтобы не вздрогнуть. Мне необязательно было оборачиваться, чтобы узнать этот голос.

* * *

Японец!! Выследил! Но как, каким образом, как узнал, что именно этим рейсом – из не фигурировавшего до сей поры в деле Турина?

Как?

Но было не время для размышлений. Усилием воли я сдержала внутреннюю дрожь и, растянув губы в искусственной «иностранной» улыбке и показывая едва ли не все тридцать два зуба, повернула к нему голову вполоборота и произнесла тонким измененным голоском:

– Бон джорно, синьор. Таксисто?

Японец некоторое время смотрел на меня в упор. Не дай бог, если он знает итальянский, тогда мне точно кранты, вся легенда рассыплется, как песочный замок! Я еще несколько раз улыбнулась, а он сказал по-английски:

– Italian? Speak English? (Я кивнула.) I’m sorry, I am… м-м-м… перепутал, в общем, вали, цаца итальянская, – грубовато добавил он по-русски с явным расчетом на то, что я по-русски ни бум-бум. Я ослепительно улыбнулась, подтверждая его мнение, и направилась к машине. Я чувствовала, что он смотрит мне вслед пристальным, немигающим взглядом. Ближайший таксист, который слышал весь этот разговор, высунулся из окна и на скверном английском, от которого за километр пахло незаконченной средней школой, выкрикнул предложение подвезти меня по очень скромной цене. Я наклонилась к окну и громко, чтобы слышал Японец, спросила:

– How much? (Сколько?)

– Фифти долларз, – обрадовался он, – вери чип, вери чип. (Очень дешево.)

Я села в машину и наклонилась к его уху. Таксист улыбнулся и повторил свою косноязычную зазывалку:

– Вери чип.

– Вот что, – сказала я на чистом русском языке, – ты, шеф, зубы не заговаривай. Это где же видано, чтобы от Пулкова за полста баксов ехать? Это ты настоящим иностранцам мозги пудри, а мне не надо. Тут красная цена… тьфу.

– Так ты не иностранка? – вылупился он на меня. – Это… а что ж ты тому типу по-итальянски задвигала, мля, я подумал, что ты из Италии.

– Я и есть только что из Италии, – заверила я, – только я русская. И не ори ты так.

– Куда ехать-то, мля?

– Пока не знаю. Подождем. Да ты не дергайся, – сказала я, видя, как он заерзал на сиденье, – что, думаешь, у одних иностранцев деньги есть? Заплачу, обижен не будешь. Стой пока. Еще одного пассажира возьмем.

– Этого мужика, что ли?

– Окстись, шеф! Этого мне еще не хватало. Тем более он на машине, – добавила я, видя, как Японец, с лицом крайне недовольным и насупленным, садится в синюю «Ауди» метрах в пятидесяти от нас. В этот момент из здания аэропорта появилась Валентина и стала оглядываться по сторонам. Я жестом подозвала ее и, когда она бухнулась на заднее сиденье рядом со мной, выдохнула:

– А ты говорила – клоунада! Все по делу оказалось. – И, не дожидаясь, пока она начнет нудно выспрашивать, да еще в присутствии этого ушлого таксиста, нанесла превентивный удар: – Все объясню, но, разумеется, потом!

– Так куда ехать-то?

– Появилась идея, – сказала я. – Поезжай вон за той синей «Ауди».

– А, куда тот мужик сел?

– А ты наблюдательный. Езжай, два счетчика плачу, если все нормально будет.

– А если очень нормально, мля? – нагло спросил он.

– Тогда накину сотку. Не больше. Рублей, милый, рублей! – осадила я нахала.

– Лучше бы ты эта… итальянка была, – пробурчал он, но послушно завел двигатель.

Через час я уже пожалела, что пообещала таксисту два счетчика да еще бонусные: все это время мы колесили по городу, потому что Японец, наверное, задался целью разорить меня – чтобы я выплатила шоферу все имеющиеся у меня деньги, а их, откровенно говоря, было немного.

Наконец синяя «Ауди» остановилась возле трехэтажного дома на окраине Петербурга. Здесь была разрешена парковка. Японец вышел из машины и тщательно запер ее.

– В гостиницу пошел твой мужик, – сказал таксист. – Ну что, еще покатаемся или как?

– А ты знаешь эту гостиницу?

– А то! Клоповник еще тот. Тут в прошлом году проститутку черные расписали и убили. Эти… хачики, мля. Убивать их надо, уродов черножопых.

– А что это за гостиница?

– Ну уж не «Астория», мля!

– Это я вижу. А все-таки? Там что-то не написано.

– «Парус» она называется, что ли. Че-то такое… морское. «Бригантина», во! А наши мужики, из таксопарка, ее покороче называют – «Блядина».

– Мужчина, вы все-таки выбирайте выражения, – подала голос Валентина.

– Умные, мля… Ну что, расплачиваемся или дальше едем?

– А тут поблизости есть еще гостиница?

– А через квартал! Тут их две на весь район. Дальше поедем или расплачиваться будете, дамочки?

– Последнее, – сказала я. – Сколько там получается?

Оплатив грабительский счет таксиста, мы вышли на улицу. Я отправила Валентину снять двухместный номер в соседней гостинице, а сама направилась в гостиницу, куда пятью минутами ранее зашел Японец. Честно говоря, я не особо боялась столкнуться с ним лицом к лицу. Главное – найти Родиона, а я хотела быть уверенной, что он находится именно в этой занюханной гостинице, что он жив и невредим.

Я купила в мини-маркете банку какого-то «синтетика», типа, «Отвертки», выхлебала ее в два приема и направилась в вестибюль.

– Слушай, хороший, – вульгарно обратилась я к сидевшему за столом и дремавшему дежурному, – тут только что мужичок проходил, такой толстенький, с челюстями и носом пуговкой… он мне недоплатил, скотина.

– Не, не видел.

– Конечно, не видел, ты ж дрых, хороший. Ты это, скажи номер, в котором он, я тебе сотню скину. Его Павлом зовут, значит.