Я послушно полезла через обломки черно-серого цвета и мигом порвала тонкие летние брюки. Наверное, в другой раз я бы расстроилась, но в моей душе вдруг поселилась радость. Будем надеяться, что это и есть беда, поджидавшая меня вечером.
Преодолев все препятствия, я добралась до нашего дома, приоткрыла дверь и услышала вой, полный тоски:
– А-а-а…
– Вот… мать, – сурово перекрыл его незнакомый мужской голос.
Не успела я удивиться, как из кухни вышел огромный детина в окровавленной рубашке, в руках он держал большой топор, с которого, как в дурном триллере, падали на пол тяжелые бордово-черные капли. Мужик постоял в коридоре, потом громко сказал:
– Ну все порубил, теперь и на дом спокойно посмотреть можно, – и с этими словами исчез в ванной.
У меня подкосились ноги. Значит, сюда пробрался бандит, который, похоже, только что убил Катерину и Ирку. В доме стоит невероятная тишина, следовательно… Господи!
Откуда-то сверху вновь понесся заунывный плач, переходящий в отчаянный вой:
– Оу-ау-ау-оу…
Это Хучик, почуявший смерть, рыдал на втором этаже. Плохо понимая, что делать, я подбежала к ванной и быстро заперла дверь снаружи. Убийца, похоже, не заметил моего маневра. Из-за двери доносилось журчание воды, негодяй, думающий, что находится в доме один, преспокойно наводил марафет.
Я влетела в кухню и зажала рот руками. На плитке, которой был выстлан пол, тут и там виднелись кровавые лужи, в углу валялась скомканная юбка, похоже, Иркина, на столе лежала огромная доска, усеянная ошметками чего-то непонятного и от этого жуткого.
Понимая, что сейчас лишусь чувств, я изо всей силы ущипнула себя за нос и побежала в холл, где спрятана тревожная кнопка. Только бы охрана не подвела и приехала сразу. И что делать дальше?
Я вбежала в гостиную, и вновь крик застрял в горле. На диване, неловко уткнувшись лицом в подушку и свесив неожиданно длинную руку, лежал Дегтярев. На ковре блестела лужа крови, ею же было испачкано изголовье софы, плед… Рядом, на маленьком столике, вплотную придвинутом к смертному ложу приятеля, стояла тарелка, на которой сиротливо лежала откушенная сосиска. Очевидно, убийца ударил Александра Михайловича, когда тот, не ожидая ничего плохого, ужинал, сидя перед телевизором.
Ноги подломились в коленях. Какой ужас! Потом в мозгу вспыхнула новая мысль. Слава богу, детей нет дома. Маня и Аля отправились в театр, Аркадий в городе, он должен привезти девочек не раньше одиннадцати вечера, а Зайка монтирует очередной выпуск «Мира спорта» и появится дома около полуночи. Нет и близнецов с няней. Серафима Ивановна с малышами на неделю отбыла в санаторий.
Жертвами нападения бандита стали кухарка, домработница и полковник.
– Эй, Федор Саныч! – донеслось из холла.
Я глянула в щелку и увидела нашего садовника, тоже с топором в руке.
– Где вы? – крикнул Иван. – Возьмите другой колун, поострей, тяжело-то тем по мослам лупить!
Внутри меня поднялась буря. Вот почему убийца свободно проник в дом, у него есть сообщник, и это садовник, который принес еще один топор, чтобы было удобней расчленить тела несчастных жертв.
Не успела я сообразить, что следует делать дальше, как Иван толкнул дверь в гостиную и, увидев меня, моментально растерялся.
– Дарья Ивановна? Уже приехали? Чего так рано? А где же «Пежо»? Его возле гаража нет!
– Э-э-э… да… здрасте, Ваня, – залепетала я, отодвигаясь в глубь комнаты, – вот, прикатила домой, ха-ха-ха, ужинать пора… Никого почему-то нет…
Иван, нехорошо улыбаясь, шел ко мне, его руки цепко держали топор.
– Куда же все подевались? – лицемерно ласково спросил садовник. – Надо на кухне посмотреть. Вы туда ходили?
– Нет, – дрожащим голосом ответила я, продолжая пятиться.
Спина уперлась в стену, дальше пути не было. Иван, ухмыляясь, приближался. Я судорожно заметалась глазами по комнате, что же делать? Сейчас меня убьют! Может, дело обстоит не так плохо, как я думаю? Вдруг все рассказы про тот свет правда и через пару минут я встречусь с бабушкой?
Тут из коридора послышался стук и вопли:
– Эгей, дверь не отпирается, зараза!
Это убийца, смыв с рук кровь невинных жертв, пытался выйти из ванной. Иван повернул голову. В ту же секунду мои глаза увидели уродливую статуэтку из бронзы, которую подарила мне на день рождения Манюня. Страдающий ожирением мопс сидит в кресле. Девочка долго выбирала презент, и мне, естественно, не пришло в голову воскликнуть: «Где ты взяла этот ужас?!» Наоборот, развернув яркую обертку, я восхитилась: «Какая прелесть! Всю жизнь мечтала иметь бронзового мопса!»
Обрадованная Машка водрузила копию Хучика в гостиной на комод, где она и стоит, вызывая у окружающих самые разные ощущения. Ирка, например, терпеть не может статуэтку и, приближаясь к ней с тряпкой, всегда ворчит:
– И как прикажете из складок пыль вытирать, а?
К слову сказать, Хуч, когда ему показали бронзового «братика», сначала растерянно обнюхал фигурку, а потом, жалобно заскулив, убежал.
– Кажется, сие произведение искусства показалось бедному мальчугану похожим на собственный памятник, – заявила ехидная Зайка.
Но сейчас, увидав бронзового монстра, я обрадовалась так, как никогда в жизни. Руки схватили «зверя» и без промедления опустили его на голову Ивана. Садовник покачнулся, попытался открыть рот и рухнул на пол, не успев издать ни звука. Я тут же ринулась в холл, вытащила из шкафа крепкую бельевую веревку и побежала назад, к поверженному врагу.
Дверь в ванную дрожала под мощными ударами. Будем надеяться, что она устоит. Ну почему не едет милиция?
Ворвавшись в гостиную, я мигом связала Ивану руки-ноги, вытерла пот и услышала тихий стон. Дегтярев слегка пошевелился.
– Милый, – заорала я, – только не двигайся, лежи!
Господи, отчего я решила, что полковник мертв? Он просто ранен и сейчас истечет кровью.
Я вцепилась в телефон.
– Алло… «Медицина для вас»? Скорей, человек умирает, ранение топором… поселок Ложкино.
– А ну всем стоять, – прогремел грубый голос.
В дом наконец-то прибыли парни в форме. Не чуя под собой ног, я бросилась к одному из них и принялась целовать юношу.
– Милые, дорогие! Помогите!
– Вы хозяйка? – сурово спросил патрульный, ловко выворачиваясь из моих объятий.
– Нет, то есть да, вернее, не я, а дети, но я тоже.
– Успокойтесь и объясните, в чем дело!
Но у меня отказал центр, ответственный за членораздельную речь.
– Там, такой! С топором! Ирку убил! Кровь повсюду…
– Где?
– В ванной! А трупы на кухне, этот с топором, на полу… Я его мопсом долбанула… Дегтярев ранен, он из ваших, полковник милиции, я его связала… Мопсом по башке…
– Так, – абсолютно спокойно отреагировал старший из приехавших, – насколько я понимаю, в дом проникли двое, один с топором.
– Другой тоже…
– И где он?
– Вот на полу, я его мопсом по башке!
– А второй?
– В ванной заперт.
– Трупы?
– На кухне. На диване полковник.
– Коля, Сергей, идите в санузел, – приказал начальник, – Андрюха, загляни на кухню!
– Где раненый? – донеслось из коридора.
– Тут, – завизжала я, – скорей, спасите его!
Двое парней и девушка в голубых халатах, мигом оценив ситуацию, бросились к дивану. Иван, до сих пор лежавший без движения, внезапно заворочался, я пнула его ногой, села на корточки и разрыдалась. Из коридора доносились крики, мат и грохот.
– Козлы, – вопил убийца, – менты долбаные, волки позорные, уйдите, я за себя не ручаюсь, ща в лоб вломлю, суки…
Врачи звякали какими-то инструментами, старший патрульный вытащил планшет и равнодушно спросил:
– На вопросики ответите?
Я вытерла сопли, слезы, почувствовала огромную каменную, свинцовую усталость и сказала:
– Чего говорить-то? К чему слова, Ирка…
– Ох и ни фига себе, – донесся из коридора до боли знакомый голос, – что творится!
Я подпрыгнула, словно сидела на пружине. Не может быть! Дверь гостиной с треском распахнулась, на пороге возникла красная, потная Ирка с большой сумкой. Домработница грохнула торбу о пол, уперла руки в боки и с негодованием спросила:
– У нас опять кино снимают? Нагваздали, натоптали… Между прочим, я полы перед уходом мыла! И чего? Снова здорово! Могли бы и ботинки скинуть, вон песка натащили!
Мент отложил планшет.
– Это кто?
– Наша домработница, – прозаикалась я.
– Убитая?
– Вроде живая!
– А чьи трупы на кухне?
– На кухне мертвецы?!! – заорала Ирка. – С ума сойти! Нашли где тапки отбросить! Мне теперь вовек помещение не отмыть!
– Чье тело лежит в месте для приготовления пищи? – не успокаивался мент.
– Кухарки, – прошептала я.
– Ирка, – раздалось со двора, – ты где застряла? Долго мне тут стоять?
Я бросилась к окну.
– Добрый вечер, Дарья Ивановна, – приветливо сказала Катерина, – вон как неудобно сделали, дорогу разломали, пришлось от ворот пакеты переть, один порвался. Ирка, иди скорей!
– Вы где были?! – заорала я.
– За покупками ездили, – спокойно пояснила Катерина.
– Нет на кухне никаких трупов, – всунулся в гостиную Андрей, – грязно только у них очень.
– Вот, так и знала, – всплеснула руками Ирка, – ничего мужикам поручать нельзя, даже мертвяков не найдут. Ой, Ваня! А почему он на полу со связанными руками?
Я не успела ответить на ее вопрос, потому что один из докторов раздраженно спросил:
– Кто сделал ложный вызов? О каком ранении идет речь? Мужик просто спит.
– А кровь? – оторопела я. – Гляньте на лице… И лужа возле дивана.
Врач потряс пустой бутылкой.
– Кетчуп.
– Какой?
– Обычный, шашлычный, производство «Кальве».
– Но…
– Очевидно, мужчина ужинал и уснул рядом со столиком, потом повернулся, сшиб рукой незакрытую бутылку с соусом…
– С чего бы ему дрыхнуть столь крепко? – задумчиво произнес второй эскулап. – Не иначе снотворное выпил.
– Да отвяжитесь от меня, – понеслось из холла, – ща тресну! Офигели совсем!