— Проходите смелее. Конечно, это не городская квартира, но мы живем и не сетуем, — провела в зал, накрыла на стол и села сама. Анжела была в школе.
— Сколько нужно вам? — спросила Марину. И вскоре положила перед нею деньги.
— Мы постараемся вернуть их поскорее, — краснела тетка.
— Мне они ни к спеху. Вытаскивайте Генку. Сейчас вам ни до чего.
— Это верно. Такого горя не ждали. Сын был трезвым, возвращался домой от друзей. И не заметил впереди пьяного мужика. Тот с работы домой шел. Не услышал машину, не свернул с проезжей части дороги на обочину. И попал под колеса… Умер на месте. Гена привез его в больницу, но что толку? Спасать было некого. Сына враз увезли в милицию, сообщили жене покойного. Та примчалась с оравой родственников. Поначалу звенели так, что в милиции стекла дрожали. Все грозили прикончить Генку до суда. Но потом успокоились. Им менты сказали, что их мужика уже не поднять, пусть назначат компенсацию. Они посовещались и назвали. Тут уж мы взвыли. А та родня в ответ, мол, одни похороны сколько затянут? Да за такие деньги полгорода можно похоронить с военными почестями, — вытер пот со лба Анатолий.
— Воспользовались случаем, чтоб сорвать за своего. Я ж слышала, как жена погибшего сказала:
— Сам никогда получку до дома не доносил. Хоть теперь с мертвого навар возьму. Эти «бабки» уже не отнимет.
— Когда деньги дадите, они не будут добиваться наказания Генки? — спросила Варя.
— Мы с них расписку возьмем, что к Генке не имеют претензий. Да и менты обещают со своей стороны поддержку. Вся заковыка была в деньгах. Сейчас сразу в милицию поедем! Как только все уладим, позвоним, — пообещали уходя.
Уже у ворот обняла Марина Варвару и попросила тихо, еле слышно:
— Прости меня, девочка наша, я виновата, видно за это наказана, — уронила слезу за шиворот Варьке и, отпустив ее, заторопилась к машине.
— Вот и не стало у нас денег. Лишь те, что на вкладе. Все до копейки отдала Марине. Чую, не скоро их вернет, если вообще сумеет отдать, — сказала дочке, вернувшейся из школы.
Варя как в воду смотрела. На семью Марины одна за другой посыпались беды.
Только выпустили Генку из милиции, на него в подворотне напала толпа подростков. Денег в карманах не нашли. Но забрали мобильник, часы, сняли кольцо и цепочку с крестом. Самого не только избили, порезали ножами. Генку доставили в больницу с большой потерей крови и сразу поместили в реанимацию. Марина две недели не уходила из больницы, сын все время балансировал между жизнью и смертью. Лишь в конце третьей недели вздохнули врачи и сказали, что жить Генка будет. Едва вернулась домой, новая неприятность приключилась. Не узнала свою квартиру. В ней все разбито и переломано. Анатолий на диване кряхтит весь в синяках. Оказалось, средний сын — Денис, прикипел к казино и задолжал крупную сумму. Ему «включили счетчик». Он потребовал денег у отца. Анатолий наотрез отказал. Стали спорить, поссорились. А потом подрались.
— Я не буду выпрашивать. Мы в последний раз с тобой видимся. Сегодня ночью меня уже не будет! Уроют! Понял? И не приходи на могилу. Я не прощу тебя ни живого, ни мертвого. Ты мог помочь, но не захотел! — вылетел из квартиры на улицу и исчез. Его не было дома, не нашли у друзей. Дениса искали всюду, по чердакам и подвалам, в скверах и на свалке, в милиции и морге. Но его не было нигде. Ему звонили на мобильник, телефон молчал. Родители сбились с ног в поисках, но Денис нигде не появлялся.
Его нашли совсем случайно, в притоне, среди полуголых, раскрашенных девок. Одна из них была первой любовью Дениса и выручила парня. Дала денег на одну последнюю ставку и чудо, он выиграл столько, что хватило рассчитаться с кредитором, и еще остались деньги, на какие можно было неплохо покутить с девчонками. Парень сам себе не верил, что остался жить. Он пил и любил, он радовался счастливому случаю, засыпал среди девок как прожженный завсегдатай. Но вдруг крепкая, очень знакомая рука, вырвала его из кучи крашеных «метелок», нащелкала пощечин и, сунув в брюки, выволокла на улицу, потом запихала в машину.
— Я тебя, медуза безмозглая, ремнем выпорю! В угол на всю неделю поставлю! Засранец! Отморозок! Придурок! — орал Анатолий на сына. Денис глупо улыбался. Он еще не проснулся и не протрезвел. Он не мог отличить сон от реальных событий. И только когда увидел мать, понял, будет больно. Вобрав голову в плечи и загородив ладонями уши, попросил, как когда-то в детстве:
— Мамка, не бей! Больше не буду!
А через три дня Дениса устроил на работу отец. Анатолий понял, щадить нельзя. И отправил сына учеником каменщика на стройку. Целых полгода тот вкалывал в подсобных рабочих. Домой еле доползал.
Какое казино, если на ужин сил не оставалось. За это время он отвык от казино, но главное — жаль стало денег, заработанных своим трудом.
В семье Вари свои перемены наметились. Анжела закончила школу, и обе стали думать о ее будущем.
— Конечно, поступай в институт! — настаивала мать. Девчонка молча хмурилась, а потом выпалила свое:
— Погоди! Я поеду в город, узнаю все веяния, а уж когда вернусь, решим как поступать? — собралась мигом и легла спать пораньше, чтобы не опоздать на первый автобус.
— Заодно в квартире приберусь. Ты за меня не беспокойся. Я тебе звонить буду каждый вечер, — пообещала у калитки и, чмокнув мать в щеку, побежала к остановке автобуса.
Варя перекрестила ее вслед. Анжела оглянулась, помахала рукой и заскочила в автобус ярким мотыльком.
Темно и скучно стало в доме без дочки. Варя управилась с хозяйством, приготовила ужин, но есть не хотелось. Села у окна посумерничать, а тут тень мелькнула под окном.
— Кто б это мог быть? Наверное, Мишка!
И оглянувшись, глазам не поверила. В дверях стоял тот самый парень из соседнего села, который когда-то по молодости в клубе на танцах приглянулся ей, которого она защитила и была опозорена. Варя много лет не видела его, ну узнала сразу Егора.
— Чего тебе? — спросила грубо.
— В гости пришел!
— Незваный гостем не бывает!
— Почему всем можно, а мне нет?
— Кому и что можно? — сдвинула брови и пошла на мужика буром.
— Варька! Ты чего? Иль не узнала? Это ж я… — перелетел через забор и закричал с улицы:
— Дура! Гусыня щипаная! Чего выделываешься, иль не знаю, что вся деревня у тебя отмечается? Чем я хуже других?
— Сгинь, козел! Ты по молодости был отрыжкой бухой ночи, теперь и вовсе кусок вонючей грыжи! Пыли отсюда! Тоже мне, хахаль нарисовался! — закрыла калитку баба. Ей всю ночь снилась Анжелка, Марина с Анатолием. Варя просыпалась и сидела в темноте одна, но вот и впрямь услышала стук в окно. Вгляделась, узнала Михаила. Ей так не хотелось открывать, но стук повторился. Упрямый, настырный, он словно к себе домой барабанил:
— Зачем поздно пришел, я уже спать легла, — осерчала ни на шутку.
— Варь! Ну чего ворчишь? Я так устал, лучше б накормила, — сел к столу, расслабился:
— А где Анжелка? — спросил оглядевшись.
— В город поехала. Решила оглядеться, подумать, куда поступать стоит, приедет, обговорим.
— Твоя девчушка умная. Не по годам развита. Она в жизни сумеет устроиться, не потеряется. Главное, чтоб с выбором не поспешила. Иначе потом жалеть станет.
— Сейчас не то время, захочет, переведется в другой институт. Было б желание…
— В мое время такая ошибка была роковой. Знаешь, что у меня по молодости стряслось? Я уже заканчивал второй курс института, когда познакомился с Аней. На танцах, как все тогда. Она училась в финансово-экономическом. Ну, а мой сельхозный считался непрестижным, короче, институтом низшей категории и девчата избегали знакомства с нами, чтобы не загреметь в деревню. Понятно, что все мы это знали и врали девчонкам напропалую. Так и я представился будущим врачом, не сказал, что скотским. Вообще обидно было. Я своей профессии не стыдился. Но знал, если скажу правду, Аня тут же уйдет от меня. А нравилась, что поделаешь? Так то к концу четвертого курса все студенты уже о женитьбе подумывали, предложенья иные сделали, а я и рот открыть не смею, ведь надо будет сказать правду. А как? Короче, время идет, я чую, что скоро нам с Аней расставаться. На душе от такой перспективы, как в неубранном хлеву. Анна тоже скучной стала. И как-то в парке не выдержала и спросила:
— Миш, отчего ты хмуры м стал?
— И ты не лучше, как туча насупилась, — ответил
ей.
— Скоро защита диплома. Ты ничего не хочешь мне сказать? — спросила Анна.
— А что сказать?
— Миша, ты что отморозок или косишь под придурка? Знаешь, о чем говорю, почему лопухом прикидываешься, или ты имеешь семью?
— Ага! Мать с отцом! — ответил ей.
— При чем они? Я о жене и детях!
— А как бы тогда учился? — изумился я.
— Ну мало ли! Всякое бывает!
— Да холостой я! Совсем холостой!
— Тогда скажи, как ко мне относишься? — спрашивает Аня.
— Очень хорошо!
— А что нам мешает быть вместе? Навсегда!
— И вдруг из-за кустов, совсем рядом, раздалось:
— Му-у-у!
— Это мои однокурсники решили помочь. Анка, услышав, поняла все.
— Неужели правда? — спросила меня.
— Да, я зоотехник! Если я тебе дорог, ты простишь мою безобидную ложь! И мы вправду, навсегда останемся вместе. Но не тут-то было. Анька отвесила мне пощечину и ушла… Потом, лет через восемь, мы увиделись с нею совсем случайно, на улице в городе. Она тащила за руку хнычущую, капризную девчонку, похожую на мужика, идущего рядом. Рыжий, обрюзгший, лысый, он даже не пытался успокоить дочь и взять из руки жены сумку с продуктами. Как она постарела за прошедшие годы, как потускнела и сгорбилась. Мне было жаль ее. Она сама выбрала свою судьбу, хотя многое в ней могло сложиться иначе.
— Вы хоть поговорили?
— Она приостановилась. Хотела поздороваться, поговорить, но я сделал вид, что не узнал ее и прошел мимо. Зачем ей — битой жизнью, дополнительная боль. Она получила за свою глупость, какую не исправить, и до смерти привязана к человеку, ставшему отцом ее ребенка. Мне незачем смущать душу. Пусть забудет, так легче проживет.