— Восемь ярдов и три дюйма! Да… думаю, кубок Нью-Йорка по прыжкам в длину останется у университета Нью-Йорка!
— Никак, парни, — чуть улыбнувшись, пожимаю плечами, — родню навестить, да в Европейских соревнованиях поучаствовать. Очень уж на Олимпиаду хочется попасть.
— Уу… волком воет Джокер, подняв к небу острую мордочку, — аууу!
— Чего это ты? — Стоящий поблизости брат на всякий случай отодвинулся от официального чудика братства.
— Ларсен уезжает, — Лесли утёр вполне реальную слезу, — а я-то надеялся на отрыв, как прошлым летом…
— Эрик, — начал Андерсон укоризненно, я на тебя…
— Парни! — Перебиваю начавшийся гомон, подняв над головой тетрадку, — отрыв будет! Да поставьте вы меня на место, опустите!
Отряхиваю руки от штукатурки (потолок оказался пугающе близко от лица).
— Планы не меняю… да дослушайте, что вы воете, как члены моего племени!?
— Команчи или викинги? — Интересуется Джокер дурашливо.
— Да вы страшнее вместе взятых воете! Были бы здесь привидения, давно бы через канализацию сбежали!
Нетрезвый (а кое-кто и обдолбанный) молодняк захохотал и принялся завывать на все лады. Несколько минут дикой какафонии, от которой заболела голова. Плюнув на всё, присоединяюсь к вою, выводя волчьи рулады.
— Всё, всё… тетрадь видите? Молчать умеете?
— Не томи!
— Чтоб за пределы братства ни слова, даже родным.
Заинтригованы даже Андерсон и вечно невозмутимый Уоррингтон.
— Мы с Даном… родственник дальний если что…
— Да знаем, знаем… единственный коп на весь универ!
— Программка короткая, но… — складываю пальцы щепотью и целую воздух над ними, имитируя итальянцев, — трущобы. Экскурсия по самым злачным местам. Ниже только ад.
Глава 17
Остро завоняло псиной, идущий впереди Дан чуть замедлил шаги, принюхиваясь и вглядываясь в одному ему известные ориентиры. Район откровенно трущобный, застроенный одно и двухэтажными халупами, по большей части откровенным самостроем.
Сложно поверить, что всё это расположено по соседству с благополучным районом, но так оно и есть. В США, а особенно в Нью-Йорке, контраст небоскрёбов и трущоб особенно разителен.
Подобные строения видел не раз в Азии, а в благополучных США только на фотографиях времён Великой Депрессии и ранее. Впрочем, чего это я…
Экзотика, мать её. Низенькие самодельные двери из неструганных досок, низкие потолки (меньше уходит тепла и строительных материалов поменьше требуется), маленькие окна собраны по большей части из осколков, а куски рваного брезента заменяют то окна, а то и стены.
И запах… канализация здесь отсутствует как таковая, да и с вывозом мусора большие проблемы. Правда, его и немного, к делу пытаются приспособить всё, подчас самыми неожиданными способами. Консервная банка, опустев, служит сперва кастрюлей или тарелкой, а после, прогорев на огне или проржавев — миской для собаки или кровельным материалом для сарайчика.
Псиной воняет так, что перебивается даже запах экскрементов под ногами. Близко…
— Америка… — невнятно прогундосил Зак, с силой зажимая нос левой рукой (правую он держал в кармане пиджака, не выпуская пистолет), — великая страна. Теперь вижу, какой ценой!
— Здесь в основном мексы живут, ну и так… всякой твари по пари, — рассеянно отозвался Андерсон, так же гнусавя, — и поверь, насчёт тварей я не преувеличил!
Шуточка понравилась, вокруг послышались смешки и сочные комментарии. Братья не слишком обращали внимание на неслышно скользящих вокруг местных жителей, идущих по своим делам или враждебно наблюдающими за нами, сидя на порогах убогих домишек.
— Не стоит, — шепчу тихонечко президенту, — как бы к ним не относиться, но это их дом, а мы здесь в гостях.
— Да что…
— Да что угодно! — Прорывается раздражение, — мы у них дома! Вот почувствует себя человек оскорблённым, а дальше только гадать можно, чем дело закончится. Один свою гордость подальше спрячет, а другой револьвер в тебя разрядит, потому как терять ему — ну совершенно нечего! В тюрьме, конечно, хреново, но там хотя бы крыша над головой, койка с матрасом и одеялом, да кормят три раза в день. Поверь, для некоторых из местных это очень заманчиво!
— Не подумал, — согласился Давид нервно, дёрнув глазами по сторонам, — всё, парни! Прекращаем шуточки!
— Пришли уже, — бесшумно (ну это он так считает) возник Дан за моим плечом, — вон за теми домами пустырёк небольшой, там и бои проходят.
— Половина двадцать восьмого? — Подмигиваю тихонечко, и родственник кивает с еле заметно улыбкой.
— Сам видишь…
Объяснять не нужно, фантастически неуместный ляп Андерсона всё разъяснил. Ну не понимают люди, выросшие с серебряной ложкой во рту, что у низших могут быть чувства и мечты. Не говоря уже об отличающихся приоритетах.
Привыкли к безмолвным, угождающим слугам, улыбающимся остроумным выходкам молодых хозяев, даже если у самих от гнева скулы сводит. Ну и попутали…
— Ярят собак, — глубокомысленно заметил кто-то из студентов, прислушиваясь к злобному лаю.
Протиснувшись через узкий лабиринт, вышли на узкий пустырь, примерно семьдесят на тридцать метров. Толпа мелкоуголовного сброда нехотя расступалась, подглядывая то на нас, то куда-то на крыши домов.
— Снайперы, — мелькнула и пропала мысль. Это, конечно, вряд ли… но какое-то прикрытие от полиции есть. Да и не только полиции, вот в жизни не поверю, что копы с гангстерами не договорились на такой случай.
Экскурсанты выгодны и тем, и другим. Копы надеются на увеличение финансирования, ну а гангстеры хотят приманить богатеньких на криминальную экзотику. Главари банд в большинстве своём неглупы и прекрасно понимают, что если на собачьи бои будут ходить парни из братств, то хрена с два полиция будет закрывать эти самые бои. Да и вообще — иметь какой-то выход (а то и мелкий компромат) на будущих воротил политики и бизнеса всегда полезно.
— Фальке, — протиснувшись сквозь толпу, протянул руку какой-то проныра, — Густав Фальке, ваш чичероне[81] в этом мире.
Рожа совершенно ближневосточная, несмотря на светлый колер, и очень продувная. Про таких говорят Так и тянет проверить, на месте ли кошелёк. Лично у меня такие типы вызывают брезгливость пополам с агрессией.
Видя, что не спешу пожимать руку, Густав хихикнул, показав крупные, кариозные передние зубы и став необыкновенно похожим на очеловеченного крысюка.
— Заместо гида сегодня, — пояснил Дан, так же не спешащий пожимать руку проходимцу, — букмекер и так… на всё руки сволочь.
Фальке зажмурился, будто от удовольствия, но из прищуренных глазок полыхнуло ненавистью мелкого падальщика к более удачливому хищнику, стоящему выше в пищевой цепочке.
— Сказать Дану, чтоб придавил его по тихому или намекнул кому об услуге. Зуб даю, тут что-то личное замешано, и не сегодня, так лет через десять, этот крысюк найдёт возможность укусить побольней.
— Ага, ага, — захихикал Густав, — я всё могу! Ставки, господа! Делаем ставки! В первом бою Чандлер, прославленный на многих боях питбуль, встречается с Цезарем…
— Ограждения нет, — опасливо сказал Зак, глядя на беснующихся собак, — а ну как сорвутся?
— Бойцовые, — тоном профессионала ответил Джокер, — они не на людей, а на других собак натасканы. Так-то могут, если хозяина защищают, но если другая собака перед ними, то боятся нечего.
— Да и с пистолетами здесь столько народа, что добежать не успеет, — добавляю я, — нас больше двух десятков, и все вооруженные.
— И не только вы, — осклабился какой-то шпанистого вида утырок, стоящий метрах в трёх от нас, — не только вы, богатенькие! Так что ведите себя…
Сзади ему прилетел удар по почкам и утырок согнулся.
— Сколько раз говорить, Джо? На боях никого не задирай… ещё один инцидент, и пускать перестанем. А пока пошёл вон!
— Тедди, я…
— Вон, сказал! Извините, джентельмены!
Страж порядка, если можно так выразиться о ставленнике бандитов, приподнял шляпу и чуть улыбнулся, разжав тонкую, будто прорезанную ножом, полоску губ.
— … ставок больше нет! — Заорали букмекеры практически одновременно.
Пользуясь преимуществом молодости и сплочённой команды, протискиваемся в первые ряды, что успеть увидеть, как отпускают собак. С остервенелым хрипом псы налетели друг на друга…
— Скотство, — прошептал бледный Зак. Судя по лицам, многие из членов братства согласны с ним, но… взгляды никто не отрывает. Тот случай, когда завораживающе страшно и противно. Да и кажется всё время, что если отвести глаза или прикрыть их хоть на секунду, то эти хрипящие комки злобы начнут рвать не друг друга, а именно тебя.
Сравнительно мелкий питбуль, покрытый многочисленными ранами и залитый кровью, не сдавался. Более рослый и шустрый соперник, чью породу я прослушал, а опознать так и не сумел, пользовался волчьей тактикой: укус-отскок. Да и сам он волчьего типа, похож на мохнатую овчарку.
Душераздирающий визг возвестил о победе питбуля, дождавшегося таки момента и вцепившегося в морду овчарки, грызя её в верхней части.
— Смерть, смерть, смерть! — Скандировали зрители, поставившие не просто на победу, а на гибель собаки в бою.
Собак растащили, а овчарку, после короткого осмотра, раздосадованный хозяин застрелил из громадного револьвера с коротким стволом.
В толпе начались споры с букмекерами и потасовки, но в итоге сошлись на том, что смерть от руки хозяина не считается. Не все довольны этим решением, но букмекеры уже объявляют о следующем бое, собирая ставки.
Тело убитой собаки уволокли, накинув на лапу петлю.
— Бургеры сегодня загавкают, — слышу пропитой грубый голос.
— Га-га-га!
— Мне одну отбивную из Цезаря! Хи-хи-хи!
Сплюнув, вздыхаю еле заметно. Да уж… сам притащил и сам же уже пожалел сто раз. Видно, что развлечение братьям понравилось, пусть и стоят многие с бледным видом. Собачьими боями многих не удивить, но антураж… половина удовольствия от атмосферы запретности, от откровенных преступников по соседству.