— Формально… а неформально?
— Не знаю пока, — признаюсь открыто, — ваша главная ценность — умение быстро учиться, цепкий ум и работоспособность. Вкупе с умением втираться в доверие, вы выглядите прямо как шпион, хе-хе!
Смешок в ответ…
— Судя по мальчикам Гувера, для работы в разведке и контрразведке нужны другие качества.
Смеюсь… и правда смешно, да и возможность потроллить великого разведчика забавляет.
— Вы правы, Конрад, вы даже не представляете, насколько вы правы! Но тс! Я не говорил, что Гувер педераст, а вы этого не слышали!
Смешливый взгляд и лёгкий поклон.
— Так что насчёт неформальной части работы?
— Не знаю, Конрад, не знаю! Киностудия для меня новый бизнес, а какие задачки подкинет судьба на следующей неделе, я не всегда могу предугадать. Творчеством занимается преимущественно Закария Мартин, бухгалтер тоже на своём месте. Технические специалисты… здесь сложней, но потихонечку дела налаживаются. Вы же мне нужны в качестве этакого пожарного, который должен издалека разглядеть дым и примчаться туда, отчаянно сигналя. Задача ясна?
— Непросто, — ушёл от ответа разведчик.
— Я бы даже сказал — очень непросто, — соглашаюсь с ним, — но и по деньгам выходит куда как больше, чем на прежнем месте. Оклад невелик, это я вам сразу говорю — сто долларов в неделю для такой работы не бог весть какая сумма. К окладу прилагается служебное жильё с оплачиваемой мной прислугой, и служебный автомобиль. Понадобится что-то ещё — скажете. Вас ничего не должно отвлекать от работы, по результатам которой будут премии. Суммы… разные, в зависимости от результатов. Скажу сразу — четыре ноля не предел.
— Даже так? — Приятно удивился Конрад.
— Только так! Для лучшего понимания скажу, что ваши премии напрямую зависят от нескольких вещей. Прямого дохода киностудии, её перспектив и разумеется — вашего личного участия в тушении пожаров и налаживании рабочего процесса.
— Пожалуй… задумчиво говорит он, — возьмусь.
— Ещё бы ты не взялся, — мелькает язвительная мысль, — в хостелах тебе делать больше нечего. Я не я буду, если на нужным местах не сидит как минимум полдюжины советских агентов. Ну идеальная же возможность для внедрения своих людей, идеальная!
— А возможность внедрения в кинобизнес? Да ему за такое орден дадут и в жопку расцелуют! Актёрская среда дело такое, что никого не удивят связи как с конгрессменами, так и с мафиози. Идеальное прикрытие для резидента! И если человек умён… а Маневич дааалеко не дурак… то работать он будет не за страх, а за совесть. Не только как резидент, но и как пожарный, хе-хе! Никаких ведь подозрений быть не должно… так что не удивлюсь, если советские разведчики возьмутся за устранение моих конкурентов!
— Интересно, — ещё раз сказал он, зайдя на съёмочную площадку.
Я проследил за его взглядом и упёрся в обтянутую трико попку одной из актрис.
— Эта устраивает?
— Что, простите?
— Понадобится что-то ещё… — он вспоминает недавний разговор и отмахивается немного зло.
— Если мне понадобится… аа! Подловили!
— Подловил. Но если понадобится… думаю, у вас нет мыслей о чистоте и непорочности этих дев?
— Гм… супругу в этой среде, я так полагаю, лучше не искать?
— Правильно полагаете, Конрад. Есть, конечно, исключения, и немало… — вспоминаю Грету, настроение делается минорным. Что за хрень?! Я ведь Дженни люблю! — Но даже если дева и будет невинной телесно, то невинной душевно — очень, очень редко.
— Наркомания и алкоголизм[151], — бормочет Конрад, уже другими глазами глядя на съёмку танцевального фильма с обилием голых ножек.
— И это одна из ваших задач, друг мой! — Хлопаю его по плечу, — держать как-то это буйную и истеричную публику в узде. Не в ущерб творческому процессу!
Глава 35
— Пора вставать, малышка.
— Угу, — Дженни улыбается сонно и протирает глаза, — ещё минуточку, и встану.
Вот уже две недели, как мы вместе, став официальной парой. Позади встреча с родителями любимой, и вроде как даже удачная. По крайней мере, наши отношения получили одобрение, и объявление о помолвке состоится в конце лета или начале осени.
— Вот теперь всё, — умытая, с почищенными зубами, Дженни нежно целует меня в губы, и на несколько минут я пропадаю из мира, — всё, всё!
Смеясь, она отталкивает меня…
— На лекции опоздаешь!
Поцеловав её ещё раз, выбегаю. График у меня напряжённый — настолько, что всерьёз посещают мысли бросить университет вслед за Заком. Учёба, бизнес, тренировки, Дженни… спасаюсь жёстко составленным графиком, согласно которому у меня почти нет ни свободного времени, ни развлечений.
Единственное послабление — воскресный день, который полностью (если нет соревнований!) принадлежит моей девушке. Я бы предпочёл провести его в постели… но увы, темперамент у Дженни не южный. Не фригидна, но до Жаннет в постели ей далеко.
Так что выходной проводим, посещая кинотеатры, балет и светские вечеринки, на которых Дженни чувствует себя вполне непринуждённо. Родственники, подруги по частной школе… свои! Вполне уютно. Ей.
Мне не слишком… но неуют с избытком окупается потрясающими знакомствами. Для многочисленных тётушек-дядюшек-кузенов Дженни я уже почти член семьи, а это, как оказалось, значит очень много. Несколько непринуждённо оброненных слов одним из кузенов… и вот я провернул небольшую спекуляцию на мексиканском серебре, хапнув почти четверть миллиона. Инсайдерская информация как она есть.
Пятьдесят тысяч несколько дней спустя проиграл полезному кузену в карты, а ещё на пятьдесят заказал для Дженни украшения из мексиканского серебра с колумбийскими изумрудами. Судя по потеплевшим взглядам родни, я всё сделал правильно. Приняли…
Учебный год заканчивается, и на лето нам суждено расстаться. Я уеду в Европу (после двухнедельной пьянки с братством), участвовать в соревнованиях и налаживать связи, а девушка с родными будет колесить по американским курортам.
Дело не столько даже в правилах приличия и тому подобных вещах (хотя и не без этого), просто как сказал мистер Фарли…
— Пусть проверят свои чувства.
Логично… хоть и не хочется расставаться с любимой на такой длительный срок.
— Мистер Ларсен, — поприветствовал меня Джозеф, стоящий неподалёку от входа в университет.
— Белл?! — Здороваюсь с чёрным за руку, на что некоторые студенты косятся, — что-то стряслось?
Чернокожий выпускник университета Алкорн до встречи со мной бегал с рекламными плакатами и играл мелкие роли в театрах среднего пошиба. Доверившись мне, чёрный некоторое время был на побегушках, а потом потихонечку прибился к киностудии. Не звезда… пока, но с полдюжины ролей второго плана и десятка три эпизодических сыграл, и как по мне — очень недурно.
— Не стряслось, масса! — Джозеф округляет глаза и говорит нарочито гнусаво, пародируя негров Юга. Поборники расовой морали из числа студентов узнали небезызвестного актёра и засмеялись, взгляды сразу потеплели. Деятели культуры по другой графе проходят, к ним расовая сегрегация применима не в полной мере.
— Но стрясётся, масса! — Взгляд полон комического трагизма, сейчас он отыгрывает своего персонажа из последнего фильма.
— Ладно, — давлю непроизвольную улыбку, — хватит шутовства, давай детально.
— Идея, мистер Ларсен, прекрасная идея! — Он оглядывается по сторонам, вызывая смешки — опять комика включил, зараза… Впрочем, винить его сложно: Джозеф подобным образом делает себе неплохую рекламу и… обеспечивает безопасность.
Чёрному даже в относительно толерантном Нью-Йорке не всегда безопасно. Может без причины докопаться полицейский или нетрезвый молодчик изобразит из себя блюстителя морали.
А тут с одной стороны поклонники узнают, с другой — даже отпетые расисты видят, что Ниггер знает своё место. Кривляется всё-таки в образе чернокожих слуг, а не изображает джентельмена. Хотя мог бы… умён, да и воспитание неплохое.
Но всё воспитание до первого окрика: Джозеф с Юга, из самой что ни есть глубинки. Приучен уступать дорогу белым и при необходимости сходить с тротуара, снимая шляпу и потупив взгляд. Окрик… или даже уверенный взгляд, и почтенный чёрный джентельмен сдёргивает шляпу, прижимая её к груди и подобострастно наклоняя голову.
Отсюда отчасти (помимо безопасности) и шутовство — Белл тяжело переживает расовую ущербность, и предпочитает позиционировать себя как комика. Не так стыдно.
— Давай, — отойдя в сторонку.
— Мистер Ларсен, я тут подумал, — Джозеф сделал драматическую паузу.
— Рожай! У меня день по минутам расписан!
— Комедия! Чёрная комедия с чёрными актёрами. Придурковатая семейка, гротеск и…
— Прекрасно… — идея и правда хороша. Чёрная комедия с чёрными актёрами… да название ей дать… А чего голову ломать? Чёрная комедия и есть, прекрасное название.
Наша киностудия станет первой, где чёрные снимутся в главных ролях. Но поскольку жанр комедийный и название соответствующее, то моралистам придраться будет проблематично. И вот мы как путеводная звезда для чернокожих, и отношения с белыми не испорчены.
— Сценарий, я так понимаю, написал?
— Вчерне, — хлопнул он себя по груди.
— Главная роль твоя. К Заку подходил?
— Ну… я же всё-таки ваш человек, мистер Ларсен, — Джозеф не стал отводить глаза, — и только потом сотрудник киностудии.
— Неплохая заявочка на вассалитет.
— Ладно, Заку сам отзвонюсь, хотя нет, такое лучше при встрече. Идея и правда хороша, так что… десять процентов с проката тебе, как и главная роль.
Белл чуть поклонился, сияя. Вот теперь это полностью мой человек.
— Забавный ниггер, — одобрительно отозвался смутно знакомый студент-южанин, — умён — по своему, по ниггерски, и место своё знает. Но за руку всё-таки, по моему, чересчур.
Видя, что я никак не реагирую на реплику, южанин идёт красными пятнами и ретируется, старательно делая вид, что ничего не произошло.