Февраль 1440 года в укрытой лесами Лотарингии выдался теплым. Мягкий снег укрывал остроконечные крыши восьми башен замка Жольни, его стены и бойницы. Хозяева замка редко приглашали гостей, еще реже навещали кого-то. Зато они часто выезжали на охоту – то загоняли быстроного оленя, то свирепого кабана. Графиня дез Армуаз прекрасно стреляла из лука – когда-то у нее был хороший учитель, шотландец Ричард. И своры псов неслись по полям Лотарингии за своей Артемидой, стараясь не попасть под копыта ее лошади…
В один из таких февральских вечеров у ворот замка остановился конный отряд. На вопрос, кто приехал, ответили: «Орлеанский Бастард, граф Дюнуа! Дома ли графиня дез Армуаз?»
Через пять минут в залу, где жарко горел камин, а полы и стены были укрыты коврами, вошел Бастард. Граф хворал на своей половине. Знатного гостя вышла встречать Жанна, одетая в домашнее платье.
– Каким ветром занесло тебя, Бастард? – она была искренне удивлена.
Ее сводный брат сбросил подбитый мехом плащ. Он был в кирасе, точно готовился к бою. Орлеанский Бастард подошел к камину и протянул к огню руки.
– Пусть помогут мне раздеться, Жанна, – сказал он.
Хозяйка хлопнула в ладоши, и два пажа, отданные благородными родителями на воспитание в дом графов Армуазов, быстро разоблачили гостя.
– Дай вина и еды своему брату, – попросил он. – Я чертовски проголодался. И прикажи слугам – пусть покинут нас.
– Хорошо, Бастард, – ответила она.
Было принесено вино, остывшие после обеда перепела, хлеб и сыр. Слуг отослали кормить спутников гостя. Орлеанский Бастард сам наполнил кубок вином и выпил его до дна.
– Жанна, Жанна… – произнес он, не зная, с чего начать.
– Во имя Господа, хотя бы сядь, – недоуменно проговорила хозяйка замка. – Что же случилось?
– Англичане согласились отпустить Карла Орлеанского из Англии. Он на пути во Францию.
Глаза Жанны загорелись:
– Хвала Господу, молитвы мои услышаны! Добрая новость, Бастард, добрая…
– Но это не все новости, Жанна. – Бастарду не сиделось – он выпил еще кубок вина, разорвал зубами перепела. Но трапезничал граф Дюнуа недолго – минуту или две. – Ты, наверное, знаешь, что наш король, этот никудышный монарх, оскорбил всех принцев?
Хозяйка замка нахмурилась:
– Не понимаю…
Он заглянул в ее глаза.
– Не понимаешь? На собрании Генеральных штатов в Орлеане Валуа утвердил ряд преступных законов.
– Вот оно что… Но эти законы говорят лишь о том, что теперь я больше не смогу воевать против англичан. Раньше я могла возглавить личное войско Алансона, Бурбона или Жиля де Рэ. Но быть офицером у де Ришмона – увольте. – Она рассмеялась. – Дева Франции – командир полка живодеров!
– Все гораздо серьезнее, Жанна. – Кажется, его злила ее беспечность. – Законы, принятые Генеральными штатами, не приемлемы для нас. Не хуже моего ты знаешь, что у Карла Орлеанского больше прав на престол Франции, чем у Валуа. Мать и отец отреклись от нашего короля – назвали ублюдком. Мы служили ему только потому, что он был первым из сеньоров Франции. Мы поставили на него. Но скоро появится законный наследник – сын Людовика и Валентины Висконти. По праву престолонаследия он, и только он, должен сесть на трон Франции!
– У тебя далеко идущие планы, – Жанна с трудом верила в услышанное.
– А как ты думала, моя милая принцесса?
Хозяйка Жольни недоуменно покачала головой:
– А как же дофин? Семнадцатилетний Людовик?
– Он – сын своего отца. И нужен нам только на время…
– А когда это время закончится?
– Во Франции много провинций, Жанна. Одну отдадут ему.
– И кто же поддержит тебя?
– Меня поддержат рыцари Орлеана.
– А принцы – Алансон, к примеру?
– Алансон, Клермон и Карл Анжуйский также хотят отстранить от власти Карла Валуа, но они задумали посадить на трон дофина Людовика, чтобы от его имени управлять страной. Им дела нет до Карла Орлеанского.
– А мои капитаны – Ксентрай и Ла Ир?
– Твои доблестные капитаны и мои друзья раздумывают.
– А братья де Шабанн?
– Антуан поддержит меня, Жан – Алансона. Со мной граф Вандом, а также де Бризе и де Бюэй. Ты их знаешь – надежные рыцари!
– Господи Всемогущий, – покачала головой Жанна. – Для того я боролась с англичанами, Бастард, чтобы вы разделили Францию между собой? Перегрызлись, как псы? Для того я страдала в английской тюрьме и терпела унижения, чтобы теперь брат пошел на брата, а сын – на отца? Да вы хуже англичан! Как же вы посмели пойти на своего короля, – вы, французы?
– Любой король Франции – всего лишь первый среди равных себе, – холодно сказал Бастард. – Так было веками. Но Карл Валуа посягнул на священное право аристократов – быть свободными в своем выборе. В защите и нападении. Держать войско и угрожать врагу. Карл Орлеанский отменит этот закон. Если мы победим…
– А если победят дофин, а с ним Алансон и Клермон?
– Тогда дофин Людовик отменит этот закон! А с ним мы сговоримся.
– Какая же участь ждет Карла Валуа?
– Мы отдадим его под опеку сыну как человека безумного… Почему ты упрямишься? Столько раз он предавал тебя!
– Я не пойду против своего короля, каким бы он ни был, – сказала Жанна. – Жалким, ничтожным, трусливым. Одиннадцать лет назад я привела его в Реймс, на голову его был пролит елей святого Хлодвига и возложена корона. Ему и править в этой стране.
– Карл Орлеанский – твой брат, Жанна, как и я. У нас один отец – Людовик!
– У Карла Валуа тоже.
– Это никому не известно, – зло усмехнулся Бастард.
– Мне об этом сказал Господь!
– А веришь ли ты сама себе, Жанна?
Она гордо подняла голову.
– Спокойной ночи, Бастард, граф Дюнуа. Слуги уложат спать тебя и твоих людей. Но, засыпая, помни: если вы все, забывшие о чести, ввергнете Францию в гражданскую войну и англичане вновь займут наши земли, которые мы отвоевывали такой кровью, Господь не простит вас. А я – прокляну.
Орлеанский Бастард выпил еще вина.
– Ты сделала свой выбор, – сказал он. Ему было все ясно – на помощь Девы Франции его партия могла не рассчитывать. – Тогда хотя бы скажи, не пойдешь ли ты против Карла Орлеанского, если тебя призовет твой король?
Но Жанна только презрительно усмехнулась, так и не удостоив ответом гостя. Взяв подсвечник, она пошла к себе.
…Утром она провожала своего брата. Бастард и Дева ехали впереди отряда молчком. За их спинами, в окружении лесов, поднимались серые башни замка Жольни. Отъехав на лье, они увидели на дороге встречный конный отряд, идущий на них.
– Кто же это может быть? – всматриваясь вдаль, произнесла Жанна. – Надеюсь, не разбойники? Я даже не взяла с собой меч…
– Будьте на чеку, – бросил своим людям Бастард. А спустя несколько минут, ошеломленно добавил: – Кажется, я знаю этого разбойника…
– Я тоже, – сказала Жанна.
На них двигался отряд человек в тридцать – шел он рысью. По всему, отряд торопился. Он приближался быстро. Уже можно было различить лицо предводителя – лягушачье лицо.
Это был второй сын герцога Бретани – Артюр де Ришмон…
Два отряда остановились друг против друга. Вокруг были укрытые снегом поля. Вдалеке – леса. Позади серой скалой поднимался Жольни. Храпели лошади, пуская пар из ноздрей.
– Дама Жанна, – поклонился хозяйке этих земель коннетабль Франции, даже не взглянув на Бастарда. – Рад видеть вас в здравии.
– Спасибо, граф, – она ответила поклоном.
– Дама Жанна, я приехал от имени его величества короля Франции Карла Седьмого, – сказал бретонец. – Он просит вас приехать к нему.
– Зачем, де Ришмон?
Взгляды коннетабля и Орлеанского Бастарда наконец-то встретились.
– Его предали, Дама Жанна, предали те, кого он считал самыми близкими друзьями.
– Черт! – вырвалось у Дюнуа. – Друзьями!
– Именно так, Дама Жанна, – продолжал «человек-лягушка». – Они – оборотни. Они – те, кто вонзает кинжал в спину!
Орлеанский Бастард вырвал из ножен меч, сбросил с плеч в снег подбитый мехом плащ.
– Это мы – оборотни?! – Орлеанский Бастард, под которым рыл копытами снег и мокрую землю его боевой конь, направил острие меча в сторону коннетабля Франции. – Если хочешь сражаться – я готов!
– Нет, Дюнуа, – сказал тот, даже не вынимая меча из ножен. – Не сегодня и не сейчас! Позже!
По кивку коннетабля несколько рыцарей и оруженосцев сделали круг перед ним. Теперь уже оба отряда были готовы к битве. Не зря и те, и другие облачились в латы, точно шли на англичан.
– Ты – трус, де Ришмон! – выкрикнул Бастард, едва сдерживая коня.
– Ты знаешь, что это не так, Дюнуа. Но я нужен своему королю – я обещал ему вернуться живым и разделаться со всеми вами, изменниками короны! И я сдержу свое слово… Дама Жанна, с кем вы? С кем Дева Франции?
– Участвовать в распре единокровных братьев, готовых перерезать друг другу глотки? – усмехнулась она. – Увольте…
– В таком деле быть в стороне нельзя, – возразил коннетабль.
– Я нездорова, де Ришмон, последнее время раны не дают мне покоя. – Конь Жанны тоже волновался. – Война больше не для меня.
Она не врала – ранения, полученные в Пуату, иногда тревожили ее не на шутку. Артюр де Ришмон молчал, точно пытался понять – не кривит ли она душой. Он поймал ее взгляд:
– Мой король и ваш брат хотел бы знать наверняка, что вы не встанете на сторону Карла Орлеанского и Бастарда или дофина Людовика.
– Да как вы смеете, де Ришмон?! – взорвалась она.
– Простите, Дама Жанна, но у той партии, чью сторону вы примете, все шансы на победу. Народ верит вам, солдаты верят. Я – просто воин. Один из многих. А вы – Дева Франции. Почти святая. Вы говорите с Богом. Люди пойдут за вами.
Жанна опешила:
– Мой король и брат… боится меня?
– Если вы останетесь в стороне, Дама Жанна, этого уже будет достаточно, – вместо ответа произнес коннетабль.
Дюнуа усмехнулся, но Жанна вскинула руку, и он замолчал.