– Надо же! – восхищенно обратился к нему Харальд. – Никогда не видал самолета вот так, по кусочкам.
– Как же иначе-то, – ответил механик. – Детали изнашиваются; нельзя, чтобы они на лету отваливались. На самолете все должно быть тютелька в тютельку. Иначе грохнешься – и привет.
Вот это была мысль охолаживающая. Сам-то Харальд собирался пересечь Северное море на самолете, к которому никакой механик не подходил несколько лет!
– Значит, вы все меняете?
– Все, что движется, – да.
Харальд с надеждой подумал, что этот человек сможет дать ему то, что нужно.
– У вас, должно быть, много лишних деталей.
– Ну да.
– А сколько всего кабеля в самолете? Метров сто, да?
– В «мотыльке» – да, почти сто.
«Они-то мне и нужны», – взволнованно подумал Харальд.
Но опять не стал торопиться с просьбой, опасаясь выдать себя человеку, который может его убеждений не разделять. Он огляделся, словно предполагая, что детали самолета валяются вокруг, – бери не хочу.
– И где вы их держите?
– На складе, где же еще. Это ведь армия. Тут все по счету.
Харальд разочарованно хмыкнул. Вот если б где-то валялся моток провода и его можно было незаметно подобрать… но рассчитывать на легкие решения неразумно.
– А где склад?
– Вон рядом здание. – Механик нахмурился. – А ты зачем выспрашиваешь?
– Да просто так.
Стало ясно, что терпение механика на пределе. Надо уходить, пока тот всерьез не забеспокоился. Харальд махнул прощально рукой и повернулся к дверям.
– Рад был потолковать, – пробормотал он.
Дойдя до соседнего здания, он зашел туда. За конторкой сидел сержант, курил, читал газету. В глаза бросилась фотография сдающихся в плен русских солдат и заголовок «Сталин возглавил Наркомат обороны».
Харальд оглядел бесконечные ряды стальных полок. Он чувствовал себя как ребенок в лавке со сластями. Здесь было все, чего душа пожелает, от ершиков до целых моторов. Он мог бы выстроить самолет, будь у него такое богатство.
И целая секция проводов, километры каждого вида, как катушки с нитками, аккуратно намотанные на деревянные цилиндры.
Харальд воодушевился. Теперь ясно, где найти кабель. Остается придумать, как до него добраться.
Сержант наконец оторвался от газеты.
– Да?
«Может, его подкупить?»
У Харальда с собой был полный карман денег – Карен специально на этот случай снабдила его. Но он не знал, в каких словах предложить взятку. Даже продажный кладовщик может обидеться, если скажешь что-нибудь не так. Прямо беда, что не обдумал это раньше. Тем не менее попробовать нужно.
– Можно мне вас спросить?.. Все эти детали… есть какая-нибудь возможность, чтобы кто-то… кто-то гражданский, хочу я сказать… купил что-нибудь? Или…
– Нет, – отрубил сержант.
– Даже если цена, как бы это сказать, не имеет значения?
– Нет, и все тут.
Больше Харальду сказать было нечего.
– Надеюсь, я вас не обидел…
– Ерунда.
По крайней мере сержант не пойдет в полицию. Харальд повернулся, чтобы уйти.
«Дверь из цельного дерева, на трех запорах, – заметил он выходя. – Проникнуть в склад непросто. Надо полагать, я не первый гражданский, которому пришло в голову, что дефицитные детали можно добыть на армейском складе».
С чувством, что потерпел поражение, он дошел до офицерского общежития, где нашел комнату Арне. Как и говорил Ренте, в изножье кровати аккуратно лежали чемодан и вещевой мешок. Больше в комнате ничего не было.
«Как это печально, – подумал Харальд, – что вот упаковали пожитки брата в две сумки и в комнате не останется от него ни следа».
От такой мысли на глаза вновь навернулись слезы. Впрочем, по-настоящему важно лишь то, что человек оставляет после себя в сердцах других. Арне всегда останется в памяти Харальда: вот он учит его свистеть, вот смешит мать, да так, что та заливается как девчонка, вот причесывается перед зеркалом. Вспомнилось, как он видел брата в последний раз: тот сидел на полу церкви в Кирстенслоте, усталый, испуганный, но твердо намеренный выполнить свою миссию.
«Да, выполнить эту миссию, закончить начатое братом дело – лучшее, что можно сделать в память об Арне», – в который раз решил Харальд.
В дверь заглянул капрал:
– Ты что, родственник Арне Олафсена?
– Брат. Меня зовут Харальд.
– А я Бенедикт Вессель. Зови меня Бен. – Лет тридцати, он дружелюбно посмеивался, показывая пожелтевшие от курева зубы. – Я надеялся, что приедет кто-нибудь из родни. – Порывшись в кармане, он вытащил оттуда деньги. – Я должен Арне сорок крон.
– За что?
Капрал посмотрел на него с хитрецой.
– Ну… ты только никому ни слова, но я играл немного на скачках, так вот Арне подсказал, на кого ставить.
Не зная, как следует поступить, Харальд взял деньги.
– Спасибо.
– Значит, все в порядке?
– Конечно, – наобум ответил Харальд.
– Вот и отлично.
Определенно Бен выглядел как человек, чья совесть нечиста.
«Наверное, задолжал Арне куда больше», – подумал Харальд, но сказал только, что передаст деньги матери.
– От души тебе сочувствую, паренек. Хороший был человек твой брат.
Похоже, капрал строго не придерживается правил. Скорее из тех, кто часто бормочет: «Только никому ни слова». Судя по возрасту – профессиональный военный, но чина достиг невысокого. Возможно, слишком рьяно занимается недозволенными делами – распространяет непристойные книжки, к примеру, и краденые сигареты. Что, если попросить у него кабель?
– Бен, – произнес Харальд, – могу ли я рассчитывать на ваше содействие?
– Да, конечно! – Достав из кармана кисет, Бен принялся сворачивать самокрутку.
– Если кому-то нужно, к примеру, тридцать метров кабеля для «тайгер мота», может, вы знаете, как их добыть?
– Нет, не знаю, – сощурившись, внимательно поглядел на него Бен.
– А если за, скажем, пару сотен крон?
Бен зажег самокрутку.
– Это связано с тем, за что арестовали Арне, верно?
– Да.
– Нет, парень, ничем не могу помочь. Извини. – Бен покачал головой.
– Да ладно, – легко отмахнулся Харальд, чтобы не показать глубину своего разочарования. – А где мне найти Хендрика Янца?
– Через две двери. Если он не в своей комнате, то в пивной.
Хендрик оказался у себя. Он сидел за маленьким письменным столом и читал учебник по метеорологии. Летчики должны разбираться в погоде, знать, когда безопасно лететь, не сгущаются ли тучи.
– Я Харальд Олафсен.
Они обменялись рукопожатиями.
– Чертовски жаль Арне, – вздохнул Хендрик.
– Спасибо, что собрали его вещи.
– Рад, что помог хоть чем-то.
«Разделяет ли Хендрик убеждения Арне? Прежде чем высовываться с рискованными просьбами, надо получить этому подтверждение».
– Арне делал то, что считал нужным для нашей страны, – сказал Харальд.
Хендрик тут же подобрался.
– Для меня он был надежным товарищем и добрым другом.
Харальд скис. Очевидно, что стащить кабель Хендрик ему не поможет.
– Спасибо еще раз, – сказал он. – Прощайте.
Он вернулся в комнату Арне за вещами, не имея ни малейшего представления, что делать дальше.
«Уехать без кабеля нельзя, но как же его добыть? Можно ли достать его как-то еще? Но где? И времени совсем мало. До полнолуния осталось шесть дней. Значит, на починку самолета только четыре дня».
С вещами в руках Харальд поплелся к воротам. Придется вернуться в Кирстенслот… но зачем? Без кабеля «шершень» не полетит. И как сказать Карен, что у него ничего не вышло?
Проходя мимо склада, он услышал, как кто-то его зовет: «Харальд!»
Под стеной склада стоял грузовик, в тени которого прятался Бен. Харальд кинулся к нему.
– На, держи. – Бен протянул ему моток стального кабеля. – Тридцать метров, даже чуть больше.
– Вот спасибо! – обрадовался Харальд.
– Да возьми ж его, ради Бога, он тяжеленный!
Харальд взял кабель и повернулся, чтобы идти.
– Постой! Не пойдешь же ты с ним мимо часового! Спрячь в чемодан!
Харальд открыл чемодан. Он был полон.
– Отдай мне форму!
Харальд вынул из чемодана форму Арне, уложил моток вместо нее.
– Я от нее избавлюсь, не беспокойся, – взял форму Бен. – Ну, пошевеливайся!
– Но я обещал вам двести крон. – Харальд закрыл чемодан и полез за деньгами.
– Оставь их себе, – махнул рукой Бен. – И удачи тебе, сынок!
– Спасибо!
– А теперь исчезни, и чтоб я тебя больше не видел!
– Ага. – Харальд заторопился к выходу с базы.
Назавтра, в половине четвертого, в сером рассветном сиянии он стоял перед замком. В руке пустая двадцатилитровая канистра. Бак «шершня» вмещает сто семьдесят литров бензина, то есть приблизительно девять канистр. Законным путем бензин раздобыть нельзя, остается только одно – стащить его у немцев.
Остальное у него уже есть. Несколько часов работы, и «шершень» готов к взлету. Но бак для горючего пуст.
Дверь кухни бесшумно отворилась, и вышла Карен в сопровождении Тора, старого рыжего сеттера, до смешного похожего на ее отца, господина Даквитца. Карен помедлила на пороге, осторожно оглядываясь, как делает кошка, когда в дом приходят чужие. Даже в мешковатом зеленом свитере и старых коричневых брючках она выглядела потрясающе.
«Она назвала меня милым, – вспомнил он с нежностью. – Милым…»
Она ослепительно улыбнулась и слишком звонко для раннего утра сказала:
– Доброе утро!
Харальд приложил палец к губам. Безопасней будет молчать. Обсуждать больше нечего: ночью, сидя на полу церкви и жуя шоколад из кладовой Кирстенслота, они разработали план действий.
Под прикрытием леса они подошли к военному лагерю. Поравнявшись с палатками, осторожно выглянули из кустов. Как и ожидали, увидели только одного часового, который, зевая, стоял у палатки, где размещалась столовая.
Бензин ветеринарной роты хранился в цистерне, из предосторожности поставленной поодаль, в сотне метров от палаток.